Хорошие в Коми дороги. Быстро едет наш микроавтобус. На лобовом стекле отражается образ целителя Пантелеимона. Где сама икона, я понять никак не могу и меня мучает “богословский” вопрос - можно ли креститься на отражение. Наконец решаю, что нет, нельзя.

Цель нашего маршрута - райцентр Койгородок, на границе с Кировской областью. Так далеко на юг миссионеры еще не забирались. В машине нас семеро. Шофер Виктор - вечный борец за справедливость, он когда-то был председателем профкома одного крупного тюменского предприятия, Юра Екишев, его помощники Володя с женой Ириной, монахиня Кылтовского монастыря матушка Анна и отец Макарий из Ульяново - молодой батюшка со светлым, добрым лицом.

Разговариваем. Володя дает краткие характеристики поселкам, через которые лежал путь экспедиций, уже совершенных нынешним летом:

“В Корткеросском районе, в Позтыкеросе сельсовет стоит прямо на кладбище. А в церкви клуб, в прошлом году съехала с нее крыша, плавно так, словно пальцем кто лениво подтолкнул. Случилось это во время дискотеки - и никто, представьте, не пострадал. Но вслед за этим случилось много смертей в поселке. Кто утонул, кто самоубийством кончил, кто еще как умирал. После этого некоторые местные жители поверили в Бога.

В Нившере, в том же районе, на кладбище стояли прежде сельсовет, клуб и магазин. Сельсовет в прошлом году, сгорел. Когда мы приехали, на крещение пришло пять человек. А когда уезжали, пьяный житель ударил по автобусу кулаком и матерно выругался. Пьяных в поселке было необыкновенно много. Пили мужики расположившись на лужайках, ни от кого не скрываясь.

В Куратово пришло на крещение три человека. Хотели еще ребятишки из приюта креститься, но не удалось найти их родителей...”

А первая миссионерская поездка - была в Зеленец. Помню, сразу после возвращения оттуда о.Стефан Бабаев, настоятель Вотчинского монастыря, рассказывал. Как только высадился “десант” миссионеров, подошел к ним местный житель, спрашивает:

- В молельном доме будете служить?

- В каком молельном доме?

- А вы разве не пятидесятники?

Оказывается, секта пятидесятников здесь давно обосновалась.

Служили миссионеры в неприспособленном помещении, но вместительном. Только начали молебен - в тот же миг в Зеленце начался пожар, сарай загорелся. “И в Удивительно, но несколько дней спустя, уже в Межадоре, при тех же обстоятельствах пожар повторился. Сгорел целый дом. “Вряд ли совпадение.., - считает о.Стефан. - Вместе со священником в деревню входят ангелы, поэтому бесы местного поселения вымещают злобу на чем ни попадя. Ну, как человек, который со зла пинает подвернувшуюся собачонку... Или вот случай. В одну из поездок освятили квартиру - спустя немного в тот же день машину у хозяина кто-то разбил. Злоба вымещается.”

- И в Куратово почему так встретили? - объяснял мне о.Стефан. - А потому, что передовой поселок был прежде, образцово-показательный. Все святое, что было там, власти подчистую вымели. А ведь Господь может присутствовать через что-то в селе - колокол, почитаемую икону, другую какую святыню. Где нет ее - горе тому месту...

Вовремя мы сейчас начали. В некоторых деревьях по две-три бабушки осталось верующих, умрут они - и все! Ведь не стоит село без праведника. А так внуков их окрестим. Кто-то из них крестик свой потеряет и не заметит этого, но некоторых обязательно зацепит и приведет к Богу мысль: “Я же крещеный”. По благодати. Нас дети даже лучше, чем старики встречают. Часто не поймешь, откуда в них это. Верно святые отцы говорили: “Душа человека по природе своей христианка”.

- ...Что еще сказать об этих поездках? - перебирал в памяти иеромонах.

- В одном селе мы родник освящали. Там дождь шел, а как стали освящать

- солнце выглянуло. Председатель или директор местный, человек вроде бы ко всему привычный, тут вдруг не выдержал и заплакал...

Может, вспомнил что?

Вот такой рассказ. В этот раз отец Стефан с нами, к сожалению, поехать не смог. Много дел скопилось.

В Койгородке нас уже ждали, возле клуба стояло человек десять. Первый вопрос к нам: “Вы не баптисты?”

“Нет, - ответил Юра Екишев, - не баптисты”. Окажись мы неправославными, люди бы, наверное, сразу разошлись. Оказывается, накануне они спрашивали у местных баптистов:

- Ваши едут?

- Наши, - отвечали баптисты, - приходите на концерт в клубе.

Но люди все-таки надеялись, что приедут православные, как в объявлении было написано.

Где крестить? Районная администрация полагала, что лучше всего в клубе. Но местные бабушки против этого восстали: “Поганое место, поганое”. В церкви местной - необыкновенно красивой, построенной в стиле близком к старорусскому, крестить людей возможности не было. Реставрация храма началась еще при коммунистах, но из-за денежных реформ остановилась на середине. Снаружи многое сделано, а внутри разруха.

Может, в райисполком попроситься? Глава района сначала смутился и напомнил, что Церковь у нас отделена от государства. Но упорствовать не стал и выделил помещение на первом этаже. Ирина и матушка Анна разложили на столах иконки, книги и свечи, а я подошел к бабушке, которая явно была среди встречавших заводилой. Познакомились. Валентина Вячеславовна, так звали бабушку, работала санитаркой в здешней больнице, а сейчас - представительница Кажимской церкви в Койгородке. Собирает для церкви пожертвования, продает иконки и крестики.

- Разве в Кажиме действующая церковь? - удивился я.

- Как сказать... Зоя Александровна Безносикова там действует, церковь восстановила сама, почти без помощи, приход организовала, только батюшки пока нет, кормиться там не с чего. Но, дай Бог, пришлют какого монаха, одному-то легче прокормиться, чем семейному батюшке.

Рассказала старушка и о том, как к вере пришла. Лет двадцать назад шла она с сенокоса, стал накрапывать дождь. И тут впереди на холме появился перед ней человек и закричал: “Бросай косу, бросай, тебе говорю”. И только Валентина Вячеславовна косу отбросила, как рядом сверкнула молния и разнесла косу в щепки. А человек тот с холма исчез. Тогда и поверила.

Началось крещение. Отец Макарий благословил меня одеть стихарь и спросил, умею ли разжигать кадило. Немного смутившись я ответил, что умею. Кадило не разжигалось. Уже и руки черные от угля, и пот по лицу течет... Вместе с агрономом койгородским Андреем, которого батюшка тоже благословил на ношение стихаря, мы боролись за огонь как пещерные люди, но тщетно - кадило гасло снова и снова. К тому же стихарь был мне непомерно велик, и я все время рисковал неудачно наступить на его полу и рухнуть на глазах новокрещаемых. Господи, видел ли свет другого такого несчастного миссионера.

Людей пришло креститься около тридцати, в основном дети. Без конца орала девочка лет двух-трех, к глубокой досаде нашего шофера Володи, которому отец Макарий доверил читать “Апостол”. В какой-то момент, не выдержав, он подхватил девочку на руки и стал ходить с ней по залу, убаюкивать. Росту в Володе под два метра, одежду его составляла какая-то невероятной длины хламида защитного цвета. В этом полуармейском одеянии с ревущей малюткой на руках выглядел он замечательно. С отчаянием смотрел я на лица крестившихся. Боялся, что они “благодаря” нам перестанут всерьез относиться к происходящему. Но им до нас никакого дела не было. Ничего, кроме действий священника, не замечали - совершалось великое Таинство...

В проповеди о.Макарий сказал, что население поселка сегодня увеличилось на тридцать с лишним ангелов-хранителей. Ведь Господь приставляет их к человеку именно при крещении.

С утра агроном Андрей собрался в Кажим, рассаду капустную продать, и меня с собой взял. Очень я хотел повидать Зою Александровну Безносикову, легендарную в районе старушку - в одиночку почти, как я уже выше писал, восстановившую Кажимскую церковь.

И вот трясемся в грузовике, глотая пыль. Рассады-то всего ничего - пара ящиков, а до Кажима семьдесят километров туда и обратно. Сколько бензина съест старенький ЗИЛ, да полный рабочий день - у Андрея и шофера уйдет на торговлю. Окупит ли это проданная рассада? Когда приехали, выяснилось, что здесь уже побывал ловкий бизнесмен и по тысяче рублей за корешок обеспечил поселок капустой в достатке. Что делать, не выбрасывать же капусту, и стали Андрей с шофером торговать ею по двести рублей за корешок. Ни одного ругательного слова я от них не услышал.

Поразило меня в Зое Александровне ее лицо. Сквозь случайные черты старости у нее отчетливо просматривается лицо девочки. Во время нашего разговора я все посматривал на нее украдкой и удивлялся. Казалось, рассмеется сейчас, исчезнет ненадолго в доме и вернется уже без грима:

“Здорово я над вами подшутила?”. Но так этого и не случилось.

История Кажимской церкви - это и история ее, Зои Александровны, жизни:

“Я на Рождество родилась. Во время войны привезли меня сюда родители. Пошла здесь в первый класс. Тогда жила здесь жила женщина Варвара, у которой родственники были служителями церкви. Я к ней ходила с пятого класса, когда они с мамой моей подружились. Часто у тети Варвары ночевать оставалась, она просила. По вечерам духовные книги мне читала, а как ляжем спать на печку, так рассказывать станет. Тогда я и про Иерусалим, и какие святые были - много узнала. Через много лет это все проявилось.

А когда тетя умерла, я, хоть и пионеркой была, все тайком в нашу разрушенную церковь бегала. Потом на недолгое время в церкви клуб сделали, кино показывали: “Веселые ребята” и другие фильмы. Еще мы там пели: “Широка страна моя родная”. Чтобы кино показывать, растяжку внутри в церкви спилили, но все равно ничего путного не вышло - эхо мешало. Я потом с этой растяжки и начала церковь восстанавливать. Ну так вот. Потом я в церкви бывала с ревизией от ОРСа, там после клуба склад был. Мыло всякое, что с войны осталось, хранили, еще что. Мыло хорошо помню - дегтярное, борнотиловое - от насекомых и инфекции всякой. Его потом за бесценок, копейка - кусок, продали.

К вере я пришла после Сольвычегодска, несколько раз там была, лечилась - и в церковь захаживать стала, потом исповедовалась, причастилась. А потом, в 91-ом году, увидела сон, будто летаю я под куполом церкви нашей, летаю, и так легко мне, ничего не болит, и думаю: “Как темно здесь, хоть бы окна открыть, чтобы был свет здесь”. И тут слышу голос приятный очень: “Кто же будет, если не вы сами”. Это на меня сильно повлияло и стала я бегать по людям да по организациям, деньги на церковь собирать, на иконы, да всякое другое. Вот эту икону “Спасителя” я тоже хотела 11 сентября 94-го года в церковь отнести, да отец Михаил, священник к нам приезжал, сказал: “Пусть здесь висит, она вас спасет”. И верно.

Стали руки у меня опускаться. Не понимают меня люди. И вот наложила я дров в печку и пошла к дочке в баню помыться. А дрова-то сами разгорелись, едва пожар не начался. И кошка и курочки мои бедные жертвами оказались, задохнулись - прихожу, лежат мои хорошие, мертвые. Не верили мне люди и я верить не стала, что получится, что нужны мои дела. Но уберег Господь, дом не загорелся. Так слова отца Михаила и оправдались.

И стала я дальше церковь восстанавливать, много добрых людей повстречала, помогали, кто чем мог. Мой сват, главный архитектор района, Царствие ему небесное, помогал. И глава района Анатолий Павлович, Царствие ему небесное. Логачев - депутат райсовета и другие... Лес привезли, здесь крыши не было, унесло ее. Сделали крышу, крест поставили, ступеньки на колокольню, теплую церковь отремонтировали и даже алтарь сделали. Колокола я два из Койгородка привезла, музей мне их на сохранение дал. Один колокол здесь неподалеку нашла, в организации висел. Сплю и во сне планы строю... Мне больше койгородские помогали, а еще из Сыктывкара, из Москвы. Из Перми мужчина приезжал - вклад сделал. У него машину украли, а там иконка была Николая Чудотворца. Машину сожгли, а икона цела осталась. И вот эти воры потом сами эту машину восстановили. Мужчина этот сказал, что когда священник будет здесь, он в нашу церковь венчаться приедет. А местные кажимские почти и не помогли. Они меня ведьмой называют. Здесь священник у одной женщины дом освятил, а ее в тот же день парализовало. А потом муж ее повесился. И теперь люди бояться стали. У нас и священника нет оттого, что никто в церковь не идет. Приедет батюшка, а к нему два-три человека придут, и все”.

Напоследок сходили мы с Зоей Александровной в церковь. Показала она недавно изданную в Сыктывкаре Книгу памяти, по которой молится за всех погибших на войне уроженцев койгородского района. 97 человек. На странице книги надпись от руки: “Упокой Господи убиенных раб Твоих наших братьев, мужей, отцов и дедов, прости им все прегрешения вольные и невольные, даруй им Царствие Небесное. Господи, пошли нам живым их, 97-х, силу жизни, мудрость, смелость, храбрость, терпение, веру, надежду, любовь”.

Поднялись на колокольню. Три колокола девятипудовых собрал здесь Господь. На одном надпись: “Приложил прихожанин Артемий Котков с братом Игнатием и женой Устиньей в 1924 году”. Первый раз в жизни раскачал я било. Громко звонить не решился. Еще подумают, что пожар.

По возвращении в Койгородок обнаружилось, что приехали отец Стефан и отец Андроник. В вестибюле райисполкома было людно. Отец Макарий о чем-то говорил с невысоким, худеньким человеком в потертом пиджачке. Я прислушался к разговору...

Алексей (имя изменено), оказывается, приехал из отдаленного леспромхоза с отцом Макарием, не успел там креститься со всеми. Теперь ему обратно, после крещения, тридцать километров обратно пешком топать. Но перспектива эта его не пугала: “Ничего, ничего, дойду, по дороге у друзей переночую, завтра к вечеру дома буду”.

Родом Алексей с Западной Украины, мать привезла его сюда младенцем. Несколько лет назад, когда работал в Ухте, он полюбил девушку. Полюбил безответно и в конце концов запил. И тогда начал слышать голоса, видеть картины разные. Голоса не оставляли его по несколько дней, доводили до нервного истощения. Часто их визиты завершались для Алексея психиатрической клиникой.

- Что им нужно-то? - спрашиваю у Алексея.

- Говорят, чтобы повесился или еще что с собой сделал, издеваются всяко, на днях вот: “Не крестись, - кричали, - ничего тебе не поможет!” Но я им не верю. Молюсь Богу...

Жена у него тоже больна, он взял ее с тремя детьми - двое из них инвалиды. Прежде его пытались заманить к себе баптисты, но он им, как и голосам, не поверил. Как этот полуграмотный, забитый, почти отрезанный от жизни человек не только смог прийти к Богу, но и выбрать правую веру? Имя свое он попросил изменить, и я его не стал записывать, а теперь забыл.

Отец Макарий едва держится на ногах, заметно устали и о.Андроник с о.Стефаном. Начинается последнее в этой поездке крещение койгородцев. Валентина Вячеславовна, та что деньги собирала для Кажима и местную общину создает, сидит в вестибюле. Рядом две девочки.

- Крещенные? - спрашиваю.

- Вот сижу, думаю... Внучки это мои, родимые. Надо крестить. Да денег у нас пока нет, - отвечает Валентина Вячеславовна смущенно.

Господи! Девятерых из десяти, наверное, окрестил здесь отец Макарий бесплатно. И не этой бабушке бояться в Церковь недодать. Но нет, стесняется.

После крещения пошли все вместе в Койгородскую церковь. Дверей нет - чтобы попасть внутрь, нужно преодолеть барьер из досок. Отслужили молебен. “А ведь это первый молебен здесь, по крайней мере за последние полвека”, - заметил отец Стефан.

Только вышли, какой-то человек на мотоцикле, по виду армянин, крепко насел на отца Макария.

- Отче, Вы мне обещали дом освятить.

Отец Макарий только руками развел, измучен он был уже до последней крайности, и когда ел в последний раз уже забыл. Но Арам, как представился нам человек, отступать был не намерен. И поехали мы все вместе к нему домой - он впереди на мотоцикле, мы сзади на микроавтобусе. Работал он здесь не то милиционером, не то адвокатом. Тяга к религии, как он сам потом рассказал, у него значительная. До нас принимал баптистов, но в те дни, что они у него жили, собаки переловили Арамовых куриц. Арам принял это за знак и в баптистах разочаровался.

Когда вошли к в дом, я увидел на его полке Библию, рядом стояла книга Дейла Карнеги “Как добиться успеха в жизни”. Часа два объяснял Араму Стефан разницу между православием и прочими религиями. Чувствовалось, что Арам устроил себе развлечение за наш счет. Голодный шофер Витя нервничал все больше и, когда Арам позвал нас наконец к столу, Витя распсиховался и есть не стал.

И я расстроился. Мой отец, тоже армянин, вне стола с гостями не разговаривал никогда. И никто в моем роду этого не делал.

Сидим, говорим. Юре пришла мысль: “Ведь Арам это по-еврейски Авраам. Удивительно - Авраам и три иеромонаха за одним столом сегодня собрались”. Но никому больше это сравнение по душе не пришлось. Хозяин, скучающий в провинции, видно, тешил себя разговорами “о духовном”. Уйти так сразу было неудобно. Витя начал ругаться. “Витя уймись...” - начал было я, но отец Макарий вдруг молча, но властно, положил мне руку на плечо. Мол: “Не сыпь соль на рану”. От добрейшего и застенчивого батюшки подобного волевого жеста я никак не ожидал. А шофер наш все не унимался, сорвавшись: “Я сразу понял, что вам не подхожу!”

Приехав в гостиницу, набросились на еду. Витю пришлось тащить за стол чуть ли не силой. Впрочем, он скоро оттаял - никто на него за скандал не обижался, понятно, усталость накопилась... Когда пришло время спать, кроватей на всех не хватило. Иеромонахи Стефан и Андроник, и Юра постелили себе на полу.

До Сыктывкара мы добирались целый день. По пути останавливались в Гриве, там крестилось человек двадцать пять, в том числе и председатель сельсовета. Потом в Палаузе задержались. Юра надеялся взять там колокол на сохранение. Он у пожарников висит и многих спас, по словам палаузцев. Расставаться с колоколом они не хотели, но и за сохранность боялись. Решили третьего июля по этому поводу голосовать. Ельцин с Зюгановым и не догадываются, какой вопрос был главным в День выборов в Палаузе. По пути заехали в Вотчинский монастырь. Он только что основан, даже колокол висит пока без языка. Приложился к колоколу ухом, как научил меня Юра, и провел по нему рукой. Колокол запел. Это был настоящий его голос, просто услышанный как бы издалека.

Пока ехали, разговорились с отцом Макарием. Он удивлялся: “Знаешь, тяжело нам с Володей было в поездку эту. Ездишь с утра до вечера, растрясет в машине, тошнит, сидим таблетки глотаем. А как начинается крещение, так всю усталость как рукой снимает и так хорошо становится! Я Володю спрашивал, с ним то же самое было.”

Последним пунктом, где ждали миссионеров, был Ясног. По ужасной дороге из бетонных плит, а затем по понтонному, военному, мосту въехали мы в этот поселок. Оказалось, что здесь ждали нас вчера. Позвонили из райкома и сказали, что приедут миссионеры за Ельцина звать голосовать. “Верно это?” - спросил председатель сельсовета настороженно. “Нет, - ответил Юрий Екишев, - ни за кого голосовать мы не зовем. Это не дело Церкви. Что, кроме веры объединит нас сегодня? Объединять, а не ссорить призывает нас православие”. Поселок, как выяснилось, был что называется “зюгановским”. Восемьдесят процентов трудоспособных жителей здесь без работы сидят.

На крещение людей собрать так и не удалось. Времени не было. Пришло с десяток старушек, до которых дозвонился председатель. Отслужили молебен. Когда садились в машину, я услышал диалог между председателем и каким-то стариком:

- За Ельцина приехали уговаривать? - спросил старик.

- Нет, - ответил председатель как-то очень радостно, - они за Россию, народ объединить хотят.

Золотые слова сказал Юра в поселке Ясног. Запали они людям в души.

Когда подъезжали к Сыктывкару, на обочине увидели перевернутые “Жигули”. Авария произошла, судя по всему, недавно. Уныло стояли рядом пассажиры машины, милиционеры слонялись по жаре со страдальческими лицами. “За какое свое поражение отыгрались тут бесы”? - подумал я, вспомнив слова отца Стефана на эту тему. В эту поездку окрещено было двести пятьдесят человек. А всего за месяц - более тысячи.

Микроавтобус время от времени потряхивает. Не замечая этого спят, свесив головы, отец Макарий с Юрой. Борется со сном Виктор, негромко разговаривают о чем-то матушка Анна, Ирина и Володя. Трудники “второго крещения Руси”. Никто из них не способен ходить по воде и говорить на всех языках земных. Но призваны Господом... Бог в помощь.