На строительную площадку нас, конечно, не пустили. Рядом с ней небольшой музей-павильон, из окон его стройка как на ладони. Высоко вверху, под куполом вспыхивают звездочки электросварки, людей на стенах почти не видно. Основные работы переместились вовнутрь - внешняя кирпичная кладка уже закончена, а мраморная облицовка отложена на лето.

Мы стоим в музее перед большими панно - на них показана внутреннее убранство будущего храма. Мысленно представляю: вот вхожу под его своды и открывается передо мной... Сверяюсь с дореволюционным путеводителем:

“Войдя в Храм западной его дверью, пройдите к середине. Вглядитесь в общую гармонию храма, в нежное сочетание красок, орнаментации, живописи, облицовки мрамором, гирлянды бронзовых балюстрад... “Далее перечисляются использованные породы мрамора: лабрадор - темно-зеленого цвета, с кристаллами серебристого блеска; шокшинский порфир - темно-красного цвета, “выламывается в Олонецкой губернии”; голубоватый Бордиглио; Сиенский мрамор - желтого цвета; Порто-Санто - красно-пестрый и обыкновенный белый с жилками; бельгийский - черного цвета...

“Под вашими ногами, точно разноцветный красивый ковер с причудливыми художественно расположенными кругами, звездами, шашками и т. д., пол, составленный из лабрадора, порфира и разных пород италианского мрамора, - поясняет путеводитель. - Поглядите наверх: свод главного купола с образом Господа Саваофа высоко парит над всем Храмом. Окна купола перемежаются колоннами, соединенными между собой посредством арок из искусственного мрамора, и опираются пьедесталами на карниз, обрамленный бронзовой позолоченной в 36 сажен (76,68 метров) длины решеткой с выступами, подсвечниками, кронштейнами и канделябрами. Ниже - пояс святых, паруса, а затем еще ниже Храм расходится крестообразно: по правую руку видны вверху хоры, на которых утвержден мраморный иконостас во имя св.Николая, по левую - хоры с приделом св.Александра Невского. Сзади - хоры, украшенные грандиозной бронзовой люстрой и кругом по карнизам - бронзовые нити подсвечников, поясами обвивающие Храм, паникадила и лампады... Впереди... особо чтимый образ Спаса Нерукотворенного”.

Нынче убранство внутри храма будет скромней. Вместо мозаики на стенах - роспись. Меньше мрамора, золота. Все это вернется сюда, но со временем, когда страна станет богаче. Некоторые предметы, прежде находившиеся в храме, уже возвращаются - в том числе полотна Врубеля и других известных художников. Сохранились горельефы, украшавшие внешние стены храма. Но монтировать будут не их, а точные копии, сделанные из более крепкого материала. Прежний - коломенский мрамор и песчаник уже не выдержит наших кислотных дождей.

В музее посетителей довольно много. Молчаливые, пожилые люди, подолгу стоящие пред иконами - дарами жертвователей, которые тут же выставлены на стендах. Шумные стайки ребят, школьные экскурсии. Здесь же проводятся оперативные планерки Совета архитекторов.

В уголке павильона присели на диван трое мужчин - оттуда доносится жаркий разговор. Видно, стараются говорить потише, но все слышно: решают, на какой машине лучше везти с завода ЗИЛа оставшиеся там, последние, колокола - на “Колхиде” или “Камазе” с прицепом? Потом стали выяснять, позолочены ли канделябры. Они, оказывается, весят по несколько центнеров каждый и такого размера, что опять встал вопрос с машиной. Архитекторы явно спешили. Один из нас подошел, чтобы спросить что-то, и “получил”:

- Господи! Какой еще вопрос? Вот построим храм. Приезжайте. Тогда и спрашивайте...

Разговаривая на ходу, они ушли на стройплощадку. Продавщица киоска посочувствовала:

- Спешат они, сердешные. Из Челябинска уже кресты везут, должны встать на куполе до Пасхи. А в самую Пасху первую службу служить будут. Спешат... Я думаю, перемен боятся. Вдруг летом такая власть придет, что строительство запретят? Храм-то, можно сказать, за год построили, а поначалу отводилось два года.

- А много ль рабочих на стройке?

- Четыре тысячи человек, - отвечает подошедший к нам омоновец, дюжий парень. - Это когда начали строить, а сейчас поменьше. И уже не только из России, но со всего бывшего Союза. Так дешевле получится. Много белорусов, украинцев.

- Не только рабочие, а и просто посетители, экскурсанты со всего Союза приезжают, - добавляет киоскерша. - Разные люди, а говорят похожее. Некоторые рассказывают, что им покойники во сне являются и жалуются, что плохо там, молиться просят. Вот и приходят сюда люди, зачем - не знаю. Ведь церковь здесь еще не открыта...

Бродим по павильону. В одном из залов внимание привлек толстый фолиант - “Книга пожертвований на воссоздание храма Христа Спасителя”. Переворачиваем первую страницу с пометкой: “Начато 5 июля 1994 года в Гос. Думе России”. На разлинованных листках знакомые фамилии: Рыбкин И.П. (500 тыс.руб.), Жириновский В.В. (100 тыс.руб.)... Есть вклады и поменьше, по 10 тыс. и даже 5 тыс.80 руб. Видно, человек выложил все, что имел в кармане. На 27-ой странице список фамилий обрывается - начинаются самые разные записи:

“Я, Богословская Софья Дмитриевна, передаю в дар Храму лампаду и икону “Поручница грешных”.

“Господи, кто бы не пришел к власти, спаси, сохрани и помилуй нас, и не дай вновь разорять, грабить церкви и убивать священников. Вразуми коммунистов, если придут. Жертвую на восстановление храма Христа Спасителя 15 тыс.рублей (зачеркнуто и исправлено на “10 тыс.” - ред.). Пенсионерка Соколова Мария”.

“Да поможет нам Бог. 30.XI.95”.

“Плачу слезами умиления и с неописанной радостью хочу сказать о величии России и талантливом русском народе. Обнимаю всех любовью о Господе и желаю благодатного золотого света Православным дождаться возрождения России. В.Савенков (участник О.В.)”.

“Я не помню взорванного храма, т.к. родилась поздно. Но рассказы моей матери о том, как они не спали всю ночь от звуков взрывов (мы жили рядом в Зачатьевском пер.) сопровождали меня всю жизнь. Теперь и я уже бабушка и счастлива, что дожила до времени, когда могу сама увидеть этот великий храм. Здоровья и счастья всем кто работает здесь... Тихомирова”.

“18 декабря. Хочется того желать, как храм Христа Спасителя, так и Россию восстановили!”

“И зазвонят колокола на храме сем, и прибудут силы для России.

Россиянин”.

“Господа “новые русские”. Поделитесь награбленным для святого дела”.

“Жили мы на Арбате. Слышали как взрывали... “Это бандит взорвал Храм”, - сказал мне отец. Ходили на развалины... Московское правительство, низкий вам поклон за то, что вы делаете.

коренная москвичка”.

“Ухожу со слезами радости. 26.XI”...

В книге много стихов, записи на английском, французском, встретились иероглифы. Медленно перелистываю страницы. А за спиной стоит какой-то человек, не отходит.

- Извините. Можно я внесу поправку? - вдруг говорит он. - Я быстро, на секунду.

Это высокий, худощавый старик, совершенно седой. Он быстро нашел нужную страницу и что-то чиркнул на ней. Когда я обратился с вопросом, он смутился и в каком-то испуге отошел в сторону. Смотрю на страницу: одно из слов было написано с ошибкой в склонении, и вот он исправил. Но зачем?! Неужели, такая важность?

Запись старика имела заголовок: “Моя молитва-исповедь”. Ниже он написал: “Мне уже 70... Один раз в месяц я прихожу на строительную площадку, чтобы положить в жертвенник несколько грошей из своей пенсии и полюбоваться дружной работой строителей... Наблюдая за работой, я думаю: не допусти, Господи, новой сатанинской вакханалии. 64 года прошло с тех пор, как взорвали храм, а он возрождается...

Слава Тебе Господи. Помоги нам возродить Святую Русь, всели в нас веру, надежду, любовь, услышь меня, Господи”.

Подпись: “Бывший слесарь, КГБ-шник сталинского режима, потом инженер-конструктор, проживший в неволи 40 лет, с 1930 по 1970, потолок которого был ниже тротуара на 1 метр, Калинин Н.В. 17 декабря.

Р.S. Видимо, мне не суждено побывать в возрожденном и освященном Храме, поэтому я мысленно прочитал эту молитву-исповедь, как бы находясь в нем”.

Возвращались мы той же дорогой, через Красную площадь. “Вот и дорожку проторил, - подумалось. - Есть теперь куда приехать”. Оглядываюсь. Как изменилась Москва! Это уже другой город, которого я не знал.

Мой спутник тоже оглянулся, говорит:

- А ты заметил? Мы шли сюда, и храм долго-долго не приближался, и мы все шли и шли к нему. Такой он большой, даже издали. Теперь уходим - а он все рядом...

Да! Теперь уже скоро. В следующий приезд будем молиться в нем. В храме Христа Спасителя.