| 26 | Земля Коми |
ПОСЛЕДНЯЯ БУРЯ
Год 1961-й стал для Русской Православной Церкви переломным. С одной стороны опыт прежних гонений научил богоборцев многому. С другой, они все еще не могли понять, что бурей и натиском им православия не сломить. Это понимали уже многие советские работники, но Хрущев продолжал гнуть свою линию на полную ликвидацию Церкви, причем в кратчайший срок. Ему казалось, что он нашел отличное решение.
И действительно, новое гонение было много опасней предыдущих. Оно было направлено в очень уязвимое место – отношения между верующими и клиром. Под огромным давлением Московская Патриархия была вынуждена согласится на передачу всех прав управления приходами мирянам, причем подбор этих мирян должны были осуществлять сами власти. Священник превращался в наемника, его доходы резко урезались, как впрочем и доходы всей Церкви. Отныне огромные суммы – «излишки», должны были отчисляться в Фонд мира.
Новые церковные советы кишащие агентурой властей позволили закрыть по всей стране сотни храмов, оттолкнуть от Церкви сотни тысяч, а может и миллионы человек. Часть священников, преподавателей церковных учебных заведений безбожникам удалось сагитировать оставить православие. Характерна судьба одного из этих предателей профессора Ленинградской Академии Осипова, возглавившего музей атеизма в Казанском соборе прежней столицы.
Как протекало новое гонение на коми земле. Разговор стоит начать с донесения отправленного в Москву новым Уполномоченным М.Пунеговым:
«Совет по делам РПЦ... 11 июля 1962 г.
Из имеющихся в Коми священнослужителей никто не высказал желания желания отказаться от сана.
М.Пунегов»
«Даны следующие указания»
Краешком новое положение дел застал еще старый Уполномоченный Е.Рочев. Распоряжения Москвы он понял с большевисткой прямотой, но что важно – во вред своему делу Рочев обнажил суть происходящего. Вот указания, которые он дал старосте Айкинского молитвенного дома:
«Не выполнять распоряжений благочинного;
Не выполнять распоряжений своего настоятеля;
Настоятель не должен ведать финансовыми и хозяйственными делами церкви, так как он является подотчетным старосте;
Не перечислять никаких денежных взносов на епархиальные нужды и епархиальный склад за свечи».
Естественно, власти сделали вид, что они тут ни при чем, что Рочев им самим надоел своей дикостями. Но суть следующих шагов безбожников от этого не изменилась. Переворот вошел в решающую фазу весной 1962 года.
Возможно для того, чтобы смягчить удар, благочиние посетил епископ Архангельский Иннокентий, который произвел на нового Уполномоченного Пунегова весьма благоприятное впечатление. В совем отчете он писал:
«Последний создает впечатление доброго старика с юмором, трезвого и осторожного человека...»
Но грозы это отвести, конечно, не могло.
* * *
Вот что писал Пунегов в те дни:
«Введение квитанционного учета в церквях Коми АССР полностью закончено в июне 1962 года. Все религиозные обряды (крещения, венчания, отпевания) священники исполняют только при предъявлении верующими квитанций выдаваемых церковным советом...
Введение квитанционной системы учета было встречено членами исполнительных органов, особенно верующими, приезжающими из других районов, весьма болезнено. Борьба за безукоснительное выполнение этого требования длилась месяцами...
В мае-июне месяцах, когда особенно был большой приток верующих в церковь, не мало было случаев, когда в церкви происходили скандалы верующих с членами церковного совета и священнослужителями, отказывающими в исполнении таинств венчания икли крещения их детей без наличия документа или обоюдного согласия родителей...
Так, например, члены церковного Совета кочпонской религиозной общины только лишь в сентябре 1962 г. выдали верующим более 10 фиктивных квитанций...Много случаев было подделки подписей родителей при крещении детей...
* * *
Сведения о поведении священства в отчетах Уполномоченного достаточно противоречивы. С одной стороны он рапгортует о победах:
«Совету министров Коми АССР
«...В целях подрыва материальной базы церкви в течении года были снижены цены на культовые товары, уменьшены в 2 раза отчисления в епархию, излишки перечислялись в фонд мира...
Священнослужители и псаломщики в 1962 году в целом ежемесячно получают на 235 рублей меньше, чем в 1961 году. Перевод священнослужителей на твердые и пониженные оклады не мог не отразится на их деятельности. В 1961-1962 годах они не посетили ни одного верующего на дому и не отпевали усопших на кладбищах. Под видом плохого здоровья игумен Серафим (Айкино) часто на службу не приходил или сокращал эту службу во времени. Вновь назначенный настоятель Айкинского прихода игумен Мелентьев (в возрасте 47 лет), узнал о твердом окладе в 100 рублей в месяц, сразу же вернулся в епархию и отказался от такого назначения...»
Но гладко все только на бумаге. Посещать кладбища и православных на дому категорически запретил еще Рочев. Игумен Мелентьев из жадности отказавшийся от прихода сделал тем самым коми православию большое одолжение. А вот что касается наятоящих священников, то здесь все было более, чем неладно:
«Настоятель Айкинского молитвенного дома игумен Серафим (Янчук)... исполнял обряды исповеди, отпевания и другие без квитанции церковного совета. Больше того, Янчук начал отправлять религиозные обряды у себя на квартире, выезжать на исполнение обрядов за пределы района деятельности молитвенного дома и т.д. В октябре с/г нами снят с регистрации».
Здесь к слову сказать Пунегов опровергает свои собственные слова о том, что священники за пределами храмов активности не проявляют. Но продолжим:
«...в июне 1962 года, после ряда устных и письменных предупреждений, на 5 месяцев был снят с регистрации священник Холопов, который допускал систематичекое исполнения таинства без квитанций...»
«В связи с перестройкой»
Главная роль в разрушении Церкви была отведена мирянам. Далеко не сразу и далеко не везде властям удалось преуспеть. Ныне, когда миряне лишены почти всех прав, многие священники, иерархи, ссылаются на тот печальный период, когда прихожане якобы всем управляли. Забывается, что именно миряне почти повсеместно оказали наибольше сопротивление новым правилам. И ломали их за это жестоко:
Их отчет М. Пунегова:
«В связи с перестройкой управления церковью значительно возросла роль исполнительных органов религиозных объединений. От...состава этих органов в настоящее время зависит многое.
Так в апреле 1962 года старостой Кочпонской церкви был избран Буланов Иона Андреевич, 1893 года рождения, судимый в 1931 году по ст. 61 УК РСФСР...Последний оказался фанатично верующим, в силу чего допустил нарушения...системы учета...
Весной 1962 года из 57 верующих Ибской религиозной общины, желавших вступить в «двадцатку», исполком сельского совета... подобрал 20 граждан...На организационном собрании членов новой «двадцатки» выяснилось, что в число их попали около 5 фанатично верующих, которые пользовались уважением у других членов. Потребовалась большая разъяснительная работа, чтобы добится снижения цен на культовые товары, уменьшение штатных единиц и их окладов. Многие другие предложения (сокращение колокольного звона, отстранение некоторых активных церковников от работы в церкви и др. так и не получили нужного решения.
Эти примеры показывают, что отдельные работники исполкомов местных Советов еще слабо знают членов религиозной общины, в силу чего в исполнительные органы попадают проходимцы и всякие жулики.
Сломить удалось только Кочпон. Иб держался, еще хуже пошло дело у властей в Айкино. Там бывшая учительница Людмила Чукичева глава общины:
«..в течении 7 месяцев не признавала квитанционную систему учета...»
Даже после того, как Чукичеву уволили со всех должностей, а «двадцатку» разогнали, правильной системы учета организовать не удалось.
* * *
Настойчиво декларируя отделение Церкви от государства и общества, кремлевские мечтатели залезли в дела Церкви столь глубоко, что это приводило иной раз к самым комическим эффектам. Вот один пример:
«Справка
Дана Пажгинским сельсоветом гр-ке Русеевой Клавдии Петровне, проживающей в селе Пажга Гарьинского лесопункта в том, что ее муж Русеев Григорий Петрович окрестить свою дочь согласен и сельсовет не возражает.
Справка дана для предъявления в Ибскую церковь
Председатель сельсовета Канев Секретарь сельсовета Башлыкова
N 396 от 23/VIII – 1962 года»
Уивдев сей документ, Пунегов пришел в страшное негодование:
«Где это видано, чтобы советская власть давала для церкви подобные справки с гербовой печатью и тем более согласия на крещение детей...»
Но подобные справки, составленные в духе прошлого века, продолжали поступать.
* * *
Основных успехов гонителям удалось добиться лишь на бумаге. Обратимся к бесстрастной статистике.
Официально число отпеваний снизилось с 1961 года по 62-й годы с 18,4 проц. до 15, от общего числа смертей. Венчаний с с 0,4 до 0,2 проц., от числа браков, то есть вдвое. Крещений с 5,7 проентов от числа рождений до 1,8, то есть почти в три раза.
А что же было на самом деле.
Количество проданных крестиков возросло с 5 722 до 10 634 штук в год. В прежние годы их продавалось столько, сколько крестилось людей. Нет оснований думать, что эта практика вдруг изменилась.
Таким образом число крестившихся возросло за год вдвое (!). Причем половина крестилась тайно. В результате гонений люди стали гораздо охотней исповедоваться. В 61-м году исповедовалось 1212 человек, а в 62 – 1930.
Таким образом замыслы Хрущева не просто провалились, а привели к результатам прямо противоположным задуманным.
Ибское противостояние
Нельзя сказать, что Уполномоченный Пунегов этого не понимал. Прекрасно понимал. Он был категорическим противником рочевской линии – давить и не пущать. Поэтому добрую часть сил Пунегов тратил на борьбу с перегибами местных властей:
«Исполком Сыктывкарского горсовета (т.т. Елизаров и Люшина) 27 апреля 1962 г. пытались распорядится прекратить колокольный звон в Кочпонской церкви в дни майских праздников. Это незаконное решение было вовремя предотвращено...»
В этом протесте не стоит искать даже тени симпатии к Церкви. Те же самые Елизаров и Люшин примерно в то же время, приняли от Кочпонской общины 6 тысяч рублей на строительство дороги к храму. Пунегов устроил дикий скандал, деньги были переданы в Фонд мира (в ущерб городу).
Но вот что важно, строгий законник, Пунегов готовился к вечному сосуществованию Церкви и государства. Это был трезвый подход, который принес коми православию немало зла и добра. Именно благодаря ему, в частности, удалось отстоять церковь в Ибе.
* * *
Из донесения Уполномоченнго:
«2 апреля 1962 года заместитель председателя исполкома Сыктывдинского райсовета трудящихся Попов П.Т. доложил, что председатель исполкома Ибского сельсовета...Муравьев И.В. 31 марта 1962 года опечатал действующую в селе Иб церковь в целях пресечения нарушений церковным активом закона о культах...
Указанное мероприятние тов.Муравьев объяснил тем, что церковный актив без священника собирается в церковь и организует пение верующих...
Таким образом, тов Муравьев грубо нарушил основные требования законодательства...
В связи с эти тов.Муравьеву было предложено снять с входной двери в церковь оттиск сургучной печати, что и было сдедано им в присутствии...тов.Попопа П.Т. 2 апреля 1962 года в 17 часов 30 минут...»
А вот другой документ:
«М.Пунегов...Лекция о советском законодательстве о культах (только для советско-партийного актива)
...В мае 1961 года настоятель Ибской церкви Субботин был снят с регистрации. Взамен его епархия направила трех священников, но Уполномоченный Совета под разными предлогами никого из них не регистрировали. В силу этих причин Ибская церковь была без священнослужителя около года. И что же? Такая борьба привела к тому, что...началось паломничество верующих в Совет Министров, взбудоражило остальных верующих. Кончилось это тем, что Ибской религиозной общине все же пришлось дать священника а актив церковников с 14 человек возрос до 50 и более человек...»
Воистину, немец писал...
Благотворительность
Одним из важнейших моментов в борьбе с Церковью власти полагали прекращение христианской благотворительности:
«В текущем году (62-м – Г.Д.) церковники Айкинской религиозной общины выделили в виде помощи одной верующей 30 рублей. Эта сумма с виновных взыскана и оприходована...»
«...Фактов благотворительной деятельности духовенства по Ибской церкви и Айкинскому молитвенному дому не имеется. Формально они прекращены и по Кочпонской церкви. Однако близ церковной ограды и на паперти церкви проводимая руками верующих, продолжает иметь место. Нами специально было обращено внимание священнослужителей...на это ненормальное явление...»
Из четырех священников Коми, откликнулся один – настоятель Кочпонского храма Северин. Он посоветовал во время проведи солюдать советские законы. Уполномоченный оживился, написал, что благотворительность побеждена окончательно. Но вскоре понял, что положение безнадежно:
«Справка о праздновании религиозного праздника «Успение» в с.Кочпон...
...как правило на паперти и у церковной ограды толпились попрошайки, которым верующие давали продуктовые и денежные пожертвования. Принимаемые церковными советом меры к пресечению такой деятельности не имеют результата. Больше того, эти «нищие» подвергают членов исполнительных органов к оскорблениям. Со стороны работников милиции борьба с нищенствующими не ведется...По отзывам работников Кочпона уч.уполномоченный т.Ширяев является редким гостем в Кочпоне, а когда бывает, то навеселе...»
Это навеселе стоит отметить особо. Вся искуственность борьбы с Церковью здесь вырисовывается особенно живописно. Вся эта борьба держалась на таких редких у нас в России типах людей вроде Рочева и Пунегова. Основная же масса слуг народа, особенно когда дело касалось Церкви, пребывали «навеселе», «в расслабленности», «не в своем уме» и т.д. И переделать их было решительно невозможно.
Г.Донаров