| 94 | Земля Коми |
ТЯЖЕЛАЯ НОША КРЕСТА Тайна загадочной смерти священника Ибской Свято-Вознесенской церкви Паршукова Гаия Андреевича (родился 18 ноября 1928г.) не раскрыта до сих пор. Тело священника обнаружил в холодных водах реки Вычегды его сын Иоанн недалеко от селения Маджа. Случилось это 8 июля 1981 года.
Батюшка стоял недалеко от берега в воде на коленях, его седые длинные волосы теребило прибрежное течение. Когда его вытащили на берег и положили на спину, застывшая правая рука с растопыренными пальцами была направлена в небо, словно он защищался от солнечных лучей, а на лице навечно замерла его светлая улыбка.
В протоколе медицинской экспертизы было записано: “...смерть наступила после удара в голову тупым предметом от разрыва сердца”. Хоронили его на Кочпонском кладбище близ Сыктывкара при огромном стечении народа. Весь город и жители близлежащих окрестностей пришли проводить в последний путь любимого батюшку. Наряды милиции едва сдерживали траурную процессию.
Семь лет служения и добрую память на многие годы оставил по себе священник о.Гаий. 14 лет минуло со дня его смерти, а до сих пор прихожане Ибской, Кочпонской и Мыелдинской церквей молятся за него.
“Тяжело нести Крест Господен”, - сказал о. Гаий в первый год своего служения священником в Кочпонской Свято-Казанской церкви, когда с великим трудом почти за 300 км. скрытно ночью привез из села Мыелдино тяжелый церковный крест. Когда он вытащил разобранный крест из машины, то при этом плакал как дитя, то ли от тяжести ноши пастырского служения, то ли от радости обретения святыни. Крест этот и поныне стоит на куполе Казанской церкви. А раньше он украшал церковь Иоанна Предтечи в селе Мыелдино. После ее закрытия местные жители прятали крест у себя по подвалам, сараям, уносили на кладбище, последнее время хоронили на болоте. Более половины жителей деревни Курья-Дор - родины о. Гаия, что находится в восьми километрах от села Мыелдино, пострадали за веру. В 37-м году забрали и его отца за то, что читал дома молитвы. С той поры никто о нем ничего не слышал. Он оставил пятерых детей, которым с малых лет пришлось самим зарабатывать на пропитание. Однако отец успел привить детям любовь к Богу и свое трудолюбие. Столь редкое для нас имя Гаий он получил в честь святого апостола. Когда он немного подрос, то пошел работать на лесозаготовки. Вскоре молодого юношу назначили мастером.
В 1959 году он вернулся из армии в Сыктывкар, стал часто ходить в Кочпонскую церковь. Затем долгое время славил Бога на клиросе. В то время архиерей Никон часто приезжал в Сыктывкар, останавливался в Кочпоне и сам служил в Казанском храме. Он заприметил боголюбивого молодого человека, полюбил его за усердие перед Богом и за чистый красивый голос, и потом на протяжении нескольких лет уговаривал его поступить в священники. Но Гаий Андреевич долго не решался принять на себя крест пастырского служения, считая себя недостойными быть священниками. Решился он лишь к 44 годам.
К этому времени у о.Гаия с матушкой Анной Анисимовной родилось уже пять детей. Работал он до рукоположения водителем на лесозаводе, потом стал механиком. Cвоими руками построил добротный двухэтажный дом, по нескольку комнат на первом и втором этаже, был мастером на все руки, не мог ни минуты сидеть без дела.
Как только он приступил к служению, то начал обустраивать церковь. Поставил ограду вокруг храма и обновил всю церковь, перебрал полы, алтарь, сделал новые царские врата, переложил крыши, почистил чердаки, где тогда много было помета и умерших голубей.(Голуби до сих пор живут в церкви. Их регулярно подкармливает церковная швея и мастерица Евстолия, которой было видение о спасение через заботу о божиих птицах).
Каких трудов это ему стоило - никто не знает. Отец Гаий уезжал из дома в 8 утра и приезжал в 11 вечера. Время тогда было другое, и любое богоугодное дело встречало сопротивление властей. На любые работы требовалось их специальное разрешение, получить которое было не просто.
Число прихожан церкви с приходом о.Гаия резко возросло, почувствовали в нем своего батюшку и потянулись люди в Кочпон со всех уголков Коми. Много бабушек приезжало с родины о.Гаия из села Мыелдино. По 15 человек ночевало в соседних к церкви домах. Нравилось народу, как хорошо пел батюшка, с каким трепетом проводил богослужения, и то, что читал проповеди и проводил исповеди на коми языке. Ведь для многих бабушек очень трудно было говорить на русском языке. К нему вставала на исповедь большая очередь, в то время как к настоятелю храма о.Георгию - несколько человек. Это вызывало недоброжелательство. Не случайно, в очередной приезд владыки, рапортуя о проведенных работах, о.Георгий “забыл” упомянуть имя о.Гаия. Владыка всех наградил медалями, а о.Гаия нет. Но эту несправедливость батюшка снес с кротостью. Вскоре однако Георгий в открытую начал изживать его из церкви, учиняя ссоры и совершая наветы. Кончилось это тем, что о.Гаия перевели из Сыктывкара в Иб.
Об отце Гаие прихожане вспоминают с любовью. А что до Георгия, то вспоминают о нем неохотно. Рассказывают, что в числе прочего о.Георгий заставлял уборщицу церкви сжигать иконы. Кочпонский храм раньше был единственным действующим храмом в республике. Верующих приходило много, люди приносили сюда образа, которые удалось спасти под страхом смерти, расстрелов и тюрем. Но хранились переданные святыни не должным образом, практически они находились на улице, поэтому от сырости быстро портились. Конечно, сжигались уже достаточно испорченные иконы. Вот только бабушка Мелания, что сжигала иконы, потом ослепла в одну ночь. Сама-то она считает, что ее Господь наказал. Она жива и до сих пор, хотя ей уже 93 года. Я встретился с ней, очень богомольная женщина, она хорошо себя чувствует и могла бы еще работать, если б не слепота. “Хороший, говорит, был батюшка Гаий, а о.Георгий плохой: пришел и выгнал о.Гаия. Он всех священников выгонял.” Сейчас она все молится и постоянно плачет пустыми закрытыми глазницами.
Кончил о.Георгий свое пастырское служение на севере с позором. После Сыктывкара его перевели в Мурманск. Там за кражу особо ценной церковной утвари, которую он посылкой переправил к себе на родину - Западную Украину, его изгнали из церкви и в 24 часа велели покинуть пределы Мурманска.
Переехав в с.Иб, о.Гаий сразу же принялся за работу: переложил полы, сам поставил печь, застеклил зимние витринные стекла, сделал полный ремонт храма. Как и в Кочпоне, он поставил железную узорную ограду. Для того, чтобы поставить ее, пришлось срубить два дерева. Местные жители очень обиделись. Дело чуть до суда не дошло. Успокаивая людей, батюшка пообещал вместо двух посадить много деревьев, и слово свое сдержал, сейчас возле церкви зеленеет небольшая роща.
На всякое дело он испрашивал в молитве благословение у Бога, и Господь помогал во всех начинаниях. Когда заливали бетон в основание церковной ограды, боялись, что не хватит воды в колодце. А из реки носить воду далеко да и неудобно, берег крутой. Каково же было всеобщее удивление, когда на следующий день колодец оказался полнехонек воды, уровень ее был намного выше обычного, чего никогда раньше не случалось, и воды в этот день на все хватило.
Свою молитвенную келию он вырыл под домом на лесозаводе. Стены келейки забетонировал, по всем стенам развесил иконы, привезенные еще из деревни, сделал шкафы, где хранил книги священного писания. По углам келейки постоянно горели четыре лампадки. Никто об этой келейке не знал, вход даже для родственников туда был закрыт. Часто батюшка уединялся там, иногда оставался ночевать. И наверху, на втором этаже он оборудовал для себя красный угол: божница вся в иконах, среди икон стоит икона его ангела-хранителя святого апостола Гаия. На аналое до сих пор лежит его библия. Лампадка в углу божницы во славу Божию горела постоянно. Матушка еще на протяжении нескольких лет после его смерти хранила огонь, пока не кончилось масло и его негде было купить. Так же о.Гаий оборудовал божницы на кухне и во всех комнатах, чтобы все дети в любое время могли молиться Богу.
Перед своей смертью батюшка взял отпуск, приехал домой. Здесь на Кочпонском кладбище он вместе с алтарницей Марией Семеновной в последний раз пошел на могилку иеромонаха Милетия покрасить оградку. Он ухаживал за этой могилкой, оградку ему сам сделал, крест установил новый заливной, будочку поставил. Когда они ограду покрасили, священник прикрыв ворота, указал алтарнице на место рядом с могилкой о.Милетия. “Вот мое место здесь, - произнес он и тяжело вздохнул. Кто знал тогда, как скоро придется исполнить просьбу батюшки...
...Тело о.Гаия обнаружили трое рыболовов, которые удили рыбу в 300 метрах от него. Они и вызвали милицию. Несколько опередив милиционеров, приехал сын батюшки Иоанн с другом. Они никак не могли вытащить вдруг потяжелевшее тело из воды. Все признаки загадочной смерти указывали на убийство. О.Гаий в свой смертный час мог оборониться от убийцы только выставленной рукой, да кроткой улыбкой. Вот только сердце не выдержало и разорвалось. Уже потом убийца сбросил труп Божьего человека в воду.
Прокурор предложил родственникам возбудить уголовное дело. Но родной брат Африкан, руководивший похоронами, ответил прокурору: “Если бы воскрес - судились бы, а так пусть Господь судья будет!”
О том, что о.Гаий был угодником Божиим, говорит нам не только народная любовь, но и такой удивительный факт: в подземной келейке священника, что под домом, сразу же после его смерти забили два родника. Родниковая вода поднялась до самого потолка и до сих пор стоит в доме. Думали, что из-за сырости дом скоро развалится, однако он крепко стоит по сей день и бревна даже не гниют. Это тем более удивительно, потому что у его брата Африкана, с которым они строились в одно время, дом подгнил и бревна пошли трухой. Все иконы из келии после наводнения, в том числе особо ценную икону Серафима Саровского, матушка передала в село Иб, В Свято-Вознесенский храм.
В мой первый приезд в Кочпон на чистое небо неизвестно откуда набежала тучка, и после небольшого дождя над Казанским храмом появилась яркая двойная радуга. Это явление двойной радуги сопровождало меня повсюду на протяжении почти двухнедельного сбора материала для статьи. Работалось мне легко, словно кто-то помогал.
Е.СУВОРОВ.