Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит: если оставим Его так, то все уверуют в Него, - и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом.

Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.

Сие же он сказал не от себя, но будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ, и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.

С этого дня положили они убить Его.

(Иоанн11,47-53)

“Нет больше той любви, как если кто положит душу за други своя”, - сказал Спаситель и первым совершил этот подвиг любви, в память о котором, искупая грехи мира, приняли мученическую кончину миллионы христиан. Христос Сам, по Своей воле, сошел на землю и принял смерть.

Но кто осмелился поднять на Него руку? Это вопрос ко всем нам. Ведь стоит человеку охладеть сердцем, и немедленно жертва Спасителя начинает восприниматься им как нечто само собой разумеющееся. А как же могло быть иначе? - эгоистично недоумеваем мы, забывая, что Христос страдал безвинно, сойдя с небес из любви и жалости к нам. “Спаси нас, искупи грехи наши”, - уже не просим, а скорее требуем мы, и невольно оказываемся среди тех, кто желал Его смерти.

Вот и приоткрывается завеса преступления. Попытаемся же беспристрастно заглянуть в намерения убийц и понять, что нет больше той ненависти, как если кто положит чужую душу за себя самого.

* * *

Из слов апостола и евангелиста Иоанна Богослова мы узнаем о тайном сговоре иудеев, решивших принести Спасителя в жертву за народ израильский. При этом большинство участников Синедриона считало, что Христа нельзя оставлять в живых ради сохранения иудейской Церкви, следуя интересам национальной безопасности. И лишь один из них - первосвященник Каиафа - согласно комментарию евангелиста, перевел вопрос в плоскость религиозную - “вы ничего не знаете”, - говорит он. Выражение это - “не знаете”, - означает, что Каиафа исходит не из собственных догадок, а из данного ему откровения, что подчеркивает и евангелист.

Но было ли это откровение, это знание, данное Богом своему последнему ветхозаветному первосвященнику, правильно истолковано Каиафой? Почему этот осторожный и умный человек, допуская, что Христос и есть долгожданный мессия, соглашается с тем, что Его нужно предать смерти?

“Ваш отец диавол... Он был человекоубийца от начала” (Ин. 8,44) - сказал Спаситель фарисеям. Понятен ли им был смысл этих слов? Тайна беззакония давно уже медленно, но верно губила иудеев, искажая их понятия о милосердии Божьем. Так Филон из Библоса в своей работе о евреях сообщает: “Согласно древнему обычаю, в случае великой опасности правитель города или народа во имя благополучия общины должен послать на смерть, в качестве выкупа мстительным демонам, возлюбленного сына своего. Жертва сопровождалась совершением сакраментальных таинств. Так, Кронос, прозванный финикиянами Израилем, правил страной и имел ... сына Иуду (что значит “единородный” - В.Д.). Облачив сына в царские одежды, он принес его в жертву на алтаре войны...”

Памятуя об этом, вернемся на заседание Синедриона. Собравшиеся там люди желали казни Христа. Все пошлое, обывательское, корыстное в них не могло больше выносить Его присутствия. Но как это свойственно обывателям они страшились последствий. Не раз, надо полагать, ими были перечитаны все библейские пророчества о Христе. Невольно отдавали они себе отчет в том, сколь мелочны их побуждения. И поэтому последнего слова сказать не решались. Иное дело Каиафа - нравственно безупречный, решительный и, в своем роде, глубоко религиозный глава Синедриона.

“Даже если это Сын Божий, и раз Бог решил принести Его в жертву за Израиль, то мы должны исполнить волю Отца. Мы принимаем эту жертву”, - вот смысл слов Каиафы, поставивших точку в словопрениях тайного судилища. Еще жив ветхозаветный мир. Еще цела завеса в Храме. Но ход событий становится все более необратимым. Люди настолько привыкли приносить в жертву других, сначала животных, а затем и людей, что правда о том, что в жертву можно принести только самого себя, утрачена им почти окончательно. Вспомним, что даже апостол Петр, после пленения Христа, оказался не готов к самопожертвованию.

* * *

Своей высшей точки ветхозаветное понимание жертвы достигло в судьбе Авраама. Авраам готов был, повинуясь Богу, убить своего сына, которого любил больше жизни. Но это было лишь испытание. Господь, в последний момент, останавливает руку праведника с занесенным ножом. Через муки Авраама Отец Небесный дает узреть людям Свои страдания о Сыне. Он ждет от нас, что и мы откажемся от Его жертвы, по любви к Нему, в память о том, как Он пощадил Исаака. Но увы. Первосвященник ходатайствует о заклании Христа. В лице Каиафы народ избранный, по вере своей, признал Спасителя, но в то же самое мгновение отрекся от Него, из-за отсутствия любви. И здесь навсегда расходятся мир ветхозаветный, падший до язычества, и мир Нового Завета. Язычник приносит в жертву других. Христианин, уподобляясь Богу, только себя.

* * *

Сколь неискоренима в язычестве эта страсть, жертвовать Богом, показывает легенда записанная в начале века у нас в России, на Белоозере:

“В день рождества Богородицы самки оленя ежегодно приводили с собой детеныша, которого крестьяне закалывали и варили и им угощали приходящих, а мать отпускали. Когда же праздник приходился в постный день, тогда олени приходили накануне и праздновали накануне, что делается и до настоящего времени (1902 г.), но теперь олени уже не приходят, и крестьяне приносят в жертву рогатый домашний скот”.

Нет нужды объяснять, кого символизировала эта олениха, а кого ее детеныш. Сколь пугающе, сколь буквально совпадают здесь действия простых крестьян с пониманием жертвы у участников Синедриона. А ведь все это происходило в христианской стране. Что же можно сказать о землях, где язычество владычествовало?

Наиболее показателен был обычай жертвоприношения у ацтеков (Мексика). Когда обреченный, олицетворявший собой бога, проходил по улицам, то жители выходили из домов, чтобы поклониться ему (ср. с Вербным воскресением - В.Д.). Выводили детей и больных, дабы он вылечил их или благословил. Чтобы жертва не сбежала, ее неотступно сопровождали 10-12 человек (злая пародия на апостолов?). Приговоренному воздавались божеские почести, а потом его закалывали, разрезали на части и съедали. По времени исполнение этого обряда почти совпадало со страстной неделей.

Следует отметить, что этот обычай существовал у народа не имевшего никакого сообщения со Старым Светом и формально незнакомого с христианством. Столь сильно ненавидят падшие духи Христа, что “свидетельствуют”, искажая истину о Нем, повсюду.

* * *

“Спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий сойди с креста.. и уверуем...”, - кричали Христу помраченные иудеи, не понимая, что Он совершил нечто большее, чем мог бы совершить сойдя с креста. Ради любви к людям Он, по доброй воле, взошел на этот крест.

А что до Синедриона, то спас ли он народ свой и Церковь свою, отдав “назарянина” на казнь? Нет! Был развеян по миру народ израильский, опустошена Иудея, разрушен Храм Соломона. Ведь кто не жертвует собой, тот поступается своими детьми. Кровь мучеников и слезы исповедников - вот цена каждого часа нашего счастья. Будем помнить об этом.