| 1 | Образование, воспитание детей |
ОТЧАЯНИЕ – ГРЕХ Когда осенью прошлого года руководитель коммуны “Большая семья” (сыктывкарская школа №16) Людмила Питиримовна Логинова поставила перед ребятами вопрос о самороспуке, у многих ребят потекли слезы. Казалось, коммунарское движение, просуществовавшее в Сыктывкаре семь лет, изжило себя – так же как комсомол и пионерская организация. Но ребята не захотели терять друг друга. На этом собрании вместо роспуска ребята начали готовить новый осенний сбор.
Активным его участником был и сын Людмилы Питиримовны Слава, два года назад закончивший школу. На этом сборе в театрализованном конкурсе “Кривое зеркало” Слава поставил сценку, в которой говорил о ненужности, покинутости молодого человека, отторгнутого миром. Единственный выход герой его сценки видел в уходе из этой жизни. Когда игравший в сценке накидывал на себя петлю, Славин голос предупреждал: “Задумайтесь! Посмотрите друг на друга! Будущие самоубийцы могут находиться среди вас!” Тему ненужности, потерянности, как наиболее важную для себя, тогда не сговариваясь разыграли все отряды. А 22 декабря в “Большую семью” коммунаров пришла беда. Самый одаренный и талантливый из них Слава Логинов ушел из этой жизни. Он оставил записку: “Я не хочу больше быть”.
Неподъемное горе свалилось на плечи матери. И не знает она, откуда пришли к ней силы, чтобы все это выдержать. В отчаянии решила она обратиться ко всем матерям, чтобы были внимательны к своим детям. Беда приходит нежданно. И часто одно только вовремя сказанное слово, знак любви могут удержать на краю... Чтобы поднять проблему потерянности молодого поколения в нашей взрослой, чудовищно несправедливой жизни, где главными ценностями стали деньги, а безнравственность возведена в добродетель, Людмила Питиримовна обратилась в редакцию самой массовой в республике газеты – в “Красное знамя”. Но статья Н.Добровольской “Вы нужны нам живыми, мальчики” вызвала недоумение не только у нее, но и у ее близких и знакомых, у учителей школы. В статье приведены факты, подробности из жизни Вячеслава. Но абсолютно отсутствует анализ причин, которые толкают человека в пропасть. Ведь это не единичный случай: только в нашей республике за 1995 год покончили жизнь самоубийством 665 человек, из них 133 в возрасте до 30 лет. 80 процентов – это мужчины. А сколько детей ходит с мыслью о самоубийстве и считают свою жизнь бессмысленной?
Учителя и друзья сына Людмилы Питиримовны после статьи собрались у нее в квартире, чтобы самим принять какие-то меры, самим написать в газету. “Надо бить в колокола. Надо спасать детей, – с болью говорит мне Людмила Питиримовна, – Почему они курят наркотики? Почему начинают дышать клеем? Почему уходят от нас? Торгуют на улицах, чтобы самоутвердиться. Кто выдумал эти правила? Кто выдумал эти ценности? Кто всю страну превратил в сплошной рынок, где все продается?.. А я ведь предчувствовала, что надвигается беда. Я приглашала людей, ходила в церковь, приглашала на сборы священников. Ездила с ним в Ульяновский монастырь, и ничего не могла сделать. Оказалось, что уже поздно... Как мне после этого жить?”
Поиски своего Бога Вячеслав начал сам. Он увлекся Агни-Йогой, изучал учение Шри Ауро Биндо, в которых уход из жизни, нирвана считаются смыслом жизни, ее высшим проявлением. Среди его магнитофонных записей появились кассеты с заунывными записями восточных мотивов, под которые он медитировал. В своей медитации он, очевидно, быстро достиг результатов, потому что к нему стали приходить “оттуда” и “звать” его “к себе”. И он не скрывал этого. О своем решении уйти из жизни он открыто кричал всему миру, писал письма своим “братьям” и “сестрам”. В коммуне все называют друг друга братьями и сестрами. Но его не понимали, а кто понимал, отказывались верить. В республиканском альманахе “Белый Бор” в 1995 году были напечатаны два его рассказа “Морозная ночь” и “Замерзший мир”. В них он говорит о мире мертвых, который его зовет к себе и манит. Читать эти рассказы молодого 17-летнего человека с логикой самоубийцы жутко и страшно. Многие же увидели в них только неожиданную яркую образность.
“Мертвые голуби, мертвые люди, леденящий сердце ветер. И снег. Снег. Снег... Вдали я увидел темную фигурку. Она, казалось, бежала ко мне и смеялась. Да, я готов был поклясться, что слышал смех, смех среди мертвого города. ...Силы покинули меня, кровь застыла в моем теле... Впереди был тоннель, позади – тоннель. Впереди, далеко-далеко-далеко, я видел свет. И я летел на свет, как бабочка на огонь. (“Морозная ночь”).
И во втором рассказе тоже говорится об уходе из жизни посреди снежной зимы. Рассказы написаны за два и за три года до смерти, словно он знал наперед об своем уходе из жизни в самой короткий световой день зимы – 22 декабря.
А вот строки из писем своим “сестрам”:
“...Мне так было страшно. Холодно. Весь мир был мертв. Я сказал: “Господи, не дай им тронуть меня. Но они измучили меня. Видно так было угодно Господу. Потом я боялся деревьев, домов, камней. Все люди ждали моей смерти, но смерть стала моей подругой. Мы подружились с ней. Я узнал теперь Господа. Он очень добрый...”
“А еще, чуть не забыл. В общем мы с Ними договорились. Они берут меня с собой...”
Слава вел дневник. Предпоследняя запись, сделанная за полмесяца до смерти: “Вот дорогие читатели. Вы наблюдаете жизнь смертника. Все более я утопаю в тьме. Честно говоря, уже сейчас я чувствую себя мертвым. Представляете? Я живой труп. Не потому, что я хочу таким быть, это не мой имидж, а на самом деле уже мертв... Печально.
Трудно быть никому не нужным бешенным псом. Я умру! Умру. Я уже давно знаю об этом. Какой ужас! Я человек, который очень любит Бога, который как никто понимает Его, сейчас так сильно потерялся. Я и сейчас Его очень люблю. Мне кажется, что есть только я и Он. Но я злой, бешенный, страшный. Господи не оставь меня...”
Нет, он был не злой и не бешенный. Наоборот, друзья его видели постоянно веселым, улыбающимся, он был добрым и внимательным. Но “бог”, которого он нашел в Агни-Йоге и учении кришнаитов, требовал отречения от всего земного, в том числе от отца и матери. “Бог” этот требовал растворения в небытии, в “нирване”.
В православии грех самоубийства такой же как и грех убийства. Любовь к родителям, почитание отца и матери своей – одна из первейших христианских заповедей. Православие не говорит об уходе из жизни, а, наоборот, что в этой жизни на земле мы деланием самого себя должны стяжать Духа Святого – Духа Истины.
И еще... Отчаяние – страшный грех. Надо как-то жить. Работать. Для людей. Для детей, которым еще предстоит вступить в большую жизнь.
В школе, на втором этаже, рядом с помещением “Детского центра”, где встречаются коммунары, на стене я увидел необычный стенд, рассказывающий о Православной вере, о необходимости покаяния каждого человека. Большая схема общего вида Ульяновского монастыря до 1917 года, стрелочками показаны те храмы, которые разрушены и те, что остались. Рядом висит самодельная ведомость для желающих поехать в монастырь. В ней три графы. В первой написано: “Я”. Во второй: “Могу взять”. В третий: “Могу сделать”.
Первым в список записался Жидков Коля, который может взять “пилу, топор, рубанок” и может “переколоть дрова и почистить снег”. К учительнице подошла девочка:
– Людмила Питиримовна, я не могу поехать, меня мама не пускает.
– Ну тебе, значит, и не надо ехать. Ничего, в следующий раз съездишь.
Ее подружка, наоборот, собирается поехать, несмотря на болезнь.
– Люда, ты же кашляешь. Тебе нельзя. Ничего, не расстраивайся, не последний раз едем, – успокаивает ее Людмила Питиримовна.
“Мы ведь едем туда не на экскурсию, – объясняет мне она, – а чтобы внести свой, хоть небольшой, вклад. Чтобы вернуться оттуда с чистой совестью, уставшие от работы, полностью выложившись. Чтобы наши деды, которые разрушали этот монастырь и другие церкви, видели б там, в том мире, что их внуки здорово поработали и хоть немного сняли с них грехи. Чтобы они были нам благодарны за это. Сейчас уже записалось 25 человек...”
Добрые дела ребячьей коммуны не ограничиваются только этим. Есть у них свой подшефный класс в школе-интернате №3 для детей-сирот. Оказывают они помощь Дому престарелых, Дому ребенка. Устраивают им концерты. Тимуровский десант совершает трудовые дела, убирает помещения, приходят ребята мыть полы, конопатят окна, выколачивают матрасы, подушки. И все это от чистого сердца. Среди коммунаров есть закон “семи Н”: “Никто никого ничего не заставляет, никто не удерживает”.
Все их сборы, придуманные и проведенные своими силами, не похожи друг на друга. Всевозможных конкурсов – интеллектуальных и шуточных, спортивных соревнований сейчас просто не перечислить. Вспоминают они и забытые традиции. Проводят балы в стиле 19 века. Специально разучивают сложные танцы: полонезы, мазурки, вальсы, польки. Приглашают на встречи интересных людей, которые не только могут рассказать о себе, своей работе, но и чему-то научить ребят.
Чистая душа подростков тянется ко всему доброму и стремится делать добро, но разбивается, натыкаясь на зло и жестокую несправедливость взрослой жизни. Каждый коммунарский сбор начинается и заканчивается с “Огоньков”. Каждый отряд собирается около зажженной свечи, и в тишине начинается откровенный разговор между ребятами.
О чем они будут говорить на следующем своем сборе?
Е.Суворов.