«ДА ПОГИБНУТ БЕСИ ОТ ЛИЦА ЛЮБЯЩИХ БОГА»
Утром 28 ноября 1993 года в центре города Перми дольше чем обычно звонили колокола. Начинался первый день Рождественского поста, отовсюду в кафедральный собор шли и шли люди. Собор был попон, и недавний семинарист Владимир Бабин в душе радовался этому: стечение народа придаст особую значимость тому великому Таинству, что совершится сегодня... Архиерейская служба шла своим чередом, как вдруг я храме громом прозвучало: «Аксиос! Акснос! Аксиос!» Выдержав паузу, это греческое слово повторили по-русски: «Достоин!» И снова в огромном соборе повисла тишина — все ждали, не крикнет ли кто-нибудь «не достоин»! Для верности повторили возглас еще два раза. Несогласных не нашлось, и тогда с торжествениым пением семинариста Владимира облачили в диаконский стихарь.
Пройдет еще несколько дней и диакон Владимир станет священником — первым за последние десятилетия коми-пермяцким по национальности пастырем. А еще через некоторое время он отправится к своему приходу — на родину, где ждут его покосившаяся деревянная церковь и забывший Бога люд.
|
Поговорить с коми-пермяком Владимиром Бабиным мне довелось накануне, когда он много времени проводил в молитве, готовясь к принятию сана, и старался не отвлекаться на постороннее. Но узнав, что архиерей благословил на разговор, подробно и просто ответил на все вопросы.
О церковной жизни в Коми-пермяцком национальном округе... Там действуют три храма: в Кудымкаре, в Пожве и в Ёгве. С его приездом постоянно начнет действовать четвертый храм — в Майкоре, в 90 километрах от Кудымкара. Монастырей нет. Раньше был женский монастырь св. Стефана Пермского в Першни-горте, но его разогнали, церкви порушили.
О себе... Отца рано лишился. Мать не верующая. Бабушка верит, но столько у нее путаницы, что ничего не понять. Все детство он провел в парме, благо лес начинался от порога дома. Выписывал журнал «Охотничьи просторы». После школы стал егерем, было под его началом около двухсот охотников-рыболовов, выдавал им лицензии, следил за численностью зверей в лесу, наблюдал, не болеют ли чем.
Однажды зимой в 1965 году пошел за лосем. Видит: по краю лесной делянки идут девять самцов обычного роста, а впереди — чудовищно огромный лось, высотою с лес. Деревья трещат, ломаются под его брюхом. Владимир ружье вскинул, но стрелять не стал. Понял, что перед ним нечистая сила. Спрятавшись, стал следить. Снег лежал толщиной 7—8 сантиметров, и егерь был уверен, что найдет следы размером со слоновьи. Но следов не оказалось.
Стали случаться в лесу другие непонятные явления — и все примерно в одном месте, рядом с Зеленым Бором, и 30 километрах от поселка Майкор. По рассказам своего деда Владимир знал, что в этом бору находилось языческое капище. Еще в 20-х годах там стояли каменные и деревянные идолы. Обломки их егерь видел своими глазами.
Может быть от них и распространяется по лесу вся эта нечисть? Многие охотники, как узнал егерь, по сию пору приносят языческие жертвы. Однажды в Майкоре стал известен такой случай. Один из зеков-поселенцев пошел по лесным путиквм капканы «чистить», вслед за охотником Николаем Усачём. Видит, а на пне угощение разложено и нераспечатанная бутылка водки стоит — жертва духам, чтобы куницу в капкан послали. Зек выпил, закусил и карандашом написал записку: «В следующий раз курево еще принеси». В поселке смеялись, узнав об этом, а Владимир призадумался: о колдунах-охотниках он в сказках читал, но чтобы в наше время...
Вскоре осенью шел егерь по первой пороше и слышит — два громких голоса. Глянул за кусты; идет Николай Усач, руками жестикулирует, обращаясь к спутнику слева. А там пусто! Ни одной живой души рядом нет, и откуда втрой голос доносится — не понять. Егерь пригнулся, тенью двинулся вслед. Вдруг сзади выскакивает лось, приманивает на себя. Покрасовался — и растворился, следа не оставив. Владимир снова двинулся за странными голосами — медведь выскочил, стал отвлекать. И тоже следов после него не было. Тогда юноша бесшумно побежал вперед и засел в засаде. И вот два голоса приближаются. Егерь выскочил, дышит так, будто запыхался: «Никого здесь не видел?» Охотник внимания на него но обратил, что-то шепчет. А потом ответил как-то странно; «Да, ну, такое дело...»
И за многими охотниками стал замечать егерь, что они с нечистой силой знаются.
— Я так понимаю, что большинство охотников люди хорошие, просто они некрещеные и стали жертвой нескольких таежных экстрасенсов, — рассказывает Владимир. — Я пробовал поговорить по душам с главными колдунами. Один дед все время пакостил рыболовам, был случай, когда в его присутствии несколько лодочных моторов враз отказали, хотя проверили их — исправны были. Обратился я к деду, зачем он ворожит, кому от этого польза? Он ответил: «Ты, милок, в мои дела не мешайся... С меня хозяин постоянную работу требует и накажет, если я откажусь. Потому-что хозяина тоже наказать могут из-за меня...» А другой колдун, оказывается, в Бога веровал, но вот что говорил: «Бог сильнее всех, но здесь, на земле, я много нагрешил, и все ранно 6есы будут мучить на том свете. Так что хотя бы сейчас поживу королем, их силой попользуюсь!» Несчастные люди...
Колдуны развелись в Коми-пермяцком округе после революции. Раньше они на выселках жили, в изоляции, а когда свобода пришла, то в сёла вернулись. От них переняли темное учение не только коми, но и ссыльные: русские, татары, прибалгы, бывшие бандеровцы.
...Стал замечать егерь, что начались против него козни: то тухлые кости в тряпочке подбросят, то заговоренным медвежьим салом ручку двери намажут. Владимир стал носить крестик, заучил наизусть молитвы из молитвослова, чтобы оградиться от зла. И не раз он убеждался в силе молитвы и крестного знамения. Однажды, в 86-м году, шел с бригадой по лесу, вдруг все замерли: прямо перед ними НЛО. Владимир перекрестия «тарелку», и она сразу исчезла... Этих НЛО много в том таежном углу, и видит их в основном молодежь, детский сад постоянно «навещают». Видать, бесы приспосабливаются к современному восприятию мира.
Святое крещение Владимир принял в том же году в Пожвинском храме в день Воздвижения Креста Господня. Во время отпусков ездил в Троице-Сергневу Лавру и в другие монастыри, знакомился с православными людьми, потом переписывался с ними. Одна матушка написала, что в Удмуртии есть очень благочестивый священник, которому алтарник надобен. Владимир бросил свою престижную работу и поехал к нему. Через год алтарник поступил в Московскую духовную академию, в нынешнем году ее закончил, и вот готовится теперь принять сан.
— Там, в Москве, нашел себе жену, она родом из Волгограда. Сейчас живёт у моей матери, в Майкоре, — заканчивает рассказ Владимир.— Скоро и я туда... Конечно, в Перми престижней служить. Но здесь меньше молиться надо, чем там, в таежном поселке. А ведь по молитвам нам воздаст Господь. Конечно, трудно будет. Спонсоров там не найдешь. Иньвенский рейд леспромхоза да геосейсмическая разведывательная партия — вот и все «богатые» организации. Каи храм строить? Прежний — бревенчатый, 200 лет ему — на подпорках стоит. Но, я думаю, Господь спросит не за камень, не за храм, а за сердца чистые. Главное, чтобы молитвы до Бога дошли, а где молишься — это не главное.
Прощались мы с отцом Владимиром после Литургии в кафедральном Свято-Троицком соборе. Стояли у клироса, у главной — большой, старинной — иконы святителя Стефана Пермского. Я вспомнил, что со мной наша брошюра о свт. Стефане, и подарил ему. А он протянул просфору: «Примите ее там, у себя, на Коми земле».
На прощание отец Владимир обещал писать в нашу газету, и мы обязательно узнаем, как сложится его судьба я дальнейшем.
* * *
Этот небольшой очерк был напечатан в газете «Вера»-«Эском» в 1993 году в № 105. К сожалению, связь с отцом Владимиром у нас прервалась. Как дальше сложилась его судьба? Спустя 20 лет навожу справки. Да, в том же 93-м, он вернулся поселок Майкор Юсьвинского района и служит там по сей день. Даст Бог, удастся ещё свидеться...
Михаил СИЗОВ