Отец Александр Бакаев, пожалуй, единственный в Коми кладбищенский священник. Храмов-то, построенных на погостах, в епархии много (даже кафедральный собор - бывшая кладбищенская церковь), но ныне это все обычные приходские храмы. А молитвенный Свято-Духов дом, который создает о.Александр, будет исключительно “специализированный”,” отпевать покойников. Находиться он будет на новом городском кладбище в Чове. Там, на далекой окраине Сыктывкара, мы и встретились.

Был день Радоницы. С утра зарядил мелкий, холодный дождик, пробирающий до костей, но по дороге к погосту тянулась нескончаемая вереница людей, их обгоняли легковушки. Что-что, а дни поминовения усопших у нас всегда почитали... Отец Александр приехал вместе с матушкой Стефанидой, настоятельницей Кылтовского монастыря, и еще одной монахиней. Там, в воссозданном женском монастыре, он, собственно, и начал свой путь “кладбищенского батюшки”. Приход там небольшой, безденежный, и содержать назначенного к ним священника - о.Александра - не мог. Поэтому Владыка благословил батюшку посещать кладбища с требами, а на пожертвованные деньги ездить в Кылтово. Так что поначалу у него было два прихода: один состоял из усопших, а другой - из нескольких монахинь и двух-трех жителей Кылтово, ходивших изредка на службы. Понятно, что первый приход был помногочисленнее...

Новое городское кладбище разбито на равные прямоугольные сектора, вроде дачных “соток”. И атмосфера почти дачная: кто трудится лопатой, подравнивая холмики, что-то сажает рядом, а кто просто кушает за окрашенными столиками, “поминает”. На священника и монахинь никто внимания не обратил. С непокрытой головой, в епитрахили и поручах с пением “Христос воскресе!” батюшка прошествовал в другой конец погоста. Только две женщины присоединились к нашей небольшой процессии и после долго ждали в сторонке, пока священник совершит молебен у могилки рабы Божией Ольги, заказанный, видно, прежде. Женщинам-то надо, чтобы священник на их “участок” зашел, “попел” у дорогой им могилы, вот и ждут за оградкой. А чтобы встать рядом и помолиться вместе о душе незнакомой им Ольги - это в голову не приходит. И впрямь как дачники “ каждый лишь свой “участок” знает. Вот для того и нужен здесь молитвенный дом, чтобы соборно могли просить у Господа лучшей участи нашим усопшим.

“За всех лежащих здесь и предстоящих Господу помо-о-лимся! “ - возглашает о.Александр. За соседней оградкой, похоже, засобирались уходить - складывают пищевые припасы в сумку.

Мы тоже заканчиваем, переходим к другой могилке, которую указали нам женщины. Здесь они уже не стеснялись, встали рядом, вижу, крестятся.

Дождь заморосил пуще, требник у батюшки совсем намок. Мы идем меж “участков” и поем пасхальное: “Христос воскресе из мертвых...”

- На Пасху здесь тоже много народу было, - замечает батюшка. - Накануне спрашиваю нашего Владыку: как быть, люди на кладбище идут, по своему обычаю. А по церковному уставу на Пасху покойников нельзя поминать. Владыка отвечает: ты с народом должен быть, если он церковных уставов не знает, то вот иди и разъясни... Думал я, что делать? Панихид, отпеваний, поминальных молитв в этот день совершать нельзя. Чем же я на кладбище займусь? Взял святую воду и стал могилки там освящать. Народ радостно это воспринял. И как-то сама собой пасхальная радость у нас получилась, у могил с покойниками.

Да и чего горевать? Сказано ведь, умершие до нас “воскреснут первые”. Апостол Павел говорил: “Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие, надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет к Ним”. Умершие в Иисусе, то есть умершие православными христианами, и на том свете остаются с Богом Живым, и сами продолжают жить. Так чего горевать-то?

- А если человек жил в безверии? “ спрашиваю.

- Господь милосерден, будем молиться - может быть отмолим его душу.

От дождя решили мы укрыться в небольшом домике, что стоит на выходе из кладбища. Там церкви выделена довольно-таки просторная комната, правда, совсем запущенная, с продавленным потолком.

- Вот здесь мы и устраиваем молитвенный дом. Устав общины уже зарегистрирован, открыт счет, дело осталось за ремонтом, - рассказывает о.Александр. - Начинать-то с малого надо: отпевать покойных, просвещать живых. Создать настоящую общину. Сюда ведь хоть и не каждый день, но одни и те же люди приезжают, кладбище растет - растет и будущая наша община. Но дело не в количестве. Смерть близких многому учит,- здесь, на кладбище, состояние особое у людей. И община наша, думаю, будет крепкая. Я сам недавно еще в священники рукоположен, и, скажу вам, укрепился духом именно здесь, на погосте. Здесь же все на виду: вот она, смерть, а вот жизнь вечная. И когда рядом с покойником стоишь, на панихиде, молишься Господу о его душе - это не передать, словно душа эта рядом с тобой, невидимая, но живая. Видишь слезы людей, и твое сердце умягчается. Веет холодом от оставшейся здесь, на земле, плоти покойника - и нет вопросов, ясно же, что все наши суетные заботы, попечения о мирском прах и пыль... Так что верю, будет здесь крепкая, настоящая община. А потом, на пожертвования, можно и большой каменный храм строить.

Главное начать... Поставить купель здесь “ покойника отпел, а потом, через какое-то время, окрестил и родных его и близких. Смерть-то учит: подумай о своей душе, неужели и ты хочешь уйти на тот свет некрещеным?

В Княжпогостском районе, где Кылтовский монастырь находится, служит отец Максим. Он вот как делает: долго людей готовит, дает им литературу читать, а потом уже крестит. Это правильно. Но есть и другой подход: сначала окрестить, чтобы у человека святое имя было и чтобы Господь теперь обратил на него внимание. Крестил человека - и о нем теперь молиться можно. Сейчас это очень важно, ведь какой только ереси нет. А крещенного в православии по молитвам Церкви можно удержать от прелести, чтобы в секты и к экстрасенсам не шел: “Спаси Господи людей твоя”. За покойников ведь тоже молимся, чтобы спаслись они.

Молитва, особенно соборная, меняет мир. Когда-то, будучи еще мирянином, был я в Ульяновском монастыре на Литургии и подметил: в храме со мной две бабушки прихожанки, а в алтаре семеро священников. Думаю: это как-то неразумно, что ж это так? Для двух бабушек и одного священника хватило бы. Это сейчас мне понятно, что в храме не для людей служат, а Богу. И чем больше людей молитву возносят - тем она сильнее. Нет прихожан, зато в алтаре семеро батюшек тайные свои священнические молитвы читают, соборно, и мир меняется! Я это каждый день вижу. Вот сегодня на Литургии в Кочпоне среди прихожан шестерых заметил, которых “ ну, совершенно! “ увидеть здесь не ожидал. Все меняется по молитвами Церкви...

Дождь накрапывать перестал и мы вышли наружу. У кладбищенских ворот батюшку остановила какая-то женщина в брюках:

- Александр Григорьевич?! Вот не ожидала. Вы теперь священником стали? Ну-ну, это хорошо, молодец, - похвалила дама, только еще рукой по плечу не похлопала. - И пошла дальше - к могилкам.

- Что ж она не попросила вас к ее могилкам сходить, послужить? “ спрашиваю батюшку. Тот светло улыбается, не расслышав, отвечает на свои мысли:

- Да... Раньше, завидев священника, она бы стороной за километр обошла, такой человек. А сейчас вот заговорила... Нет, меняются люди! Вот сегодня мы здесь, на кладбище побывали “ думаете, просто так? Нет! Молитвами все тут изменится...

“О всех лежащих здесь и предстоящих Господу помолимся”,- вспоминаются слова... Сиротливо, наверное, смотрится наша немногочисленная процессия, шествующая по кладбищенской дорожке. На самом же деле мы здесь не одни “ невидимо сопровождают нас души покойных, и вместе с нами поют: “Христос воскресе из мертвых...”