ЧТЕНИЕ
ИУДЕЙСКИЕ СКАЗАНИЯ
Столько красоты и мудрости содержит в себе Библия, что и безбожник невольно соглашается – ничего величественнее не было написано человеческой рукой. Однако, кроме книг Ветхого и Нового Заветов, мы, христиане, имеем множество преданий о мудром царе Соломоне, кротком Давиде, повествование об апостольских временах, народные сказки про любимых святых – Николу Морского, Илью Громовержца и т.д.
При этом бывает трудно догадаться, что некоторые из этих легенд, например, о Соломоне, принадлежат такой древности, что их мог слышать в своем детстве Спаситель. Так же, как и христианские народы, иудеи имели богатую устную традицию. Они переложили книги Ветхого Завета на язык плотников и пастухов. Ведь даже Пятикнижие – Тору – далеко не всякий из них мог прочесть. Древнееврейский язык знали только хорошо образованные люди.
А вот сказания, передаваемые из уст в уста, эти духовные жемчужины, были знакомы евреям с колыбели. До нас дошла лишь малая часть этого творчества, записанная в третьем веке.
Рассказы о сотворении мира
Был у царя кубок тончайшего стекла.
– Чем, – думал царь,– кубок этот наполнить? Горячей влаги стекло не выдержит. От холодной – потускнеет. И царь брал кубок только для теплых напитков. Сотворил Бог вселенную и подумал, как руководить Своим творением: одним строгим правосудием – миру грозит разрушение; одним милосердием – земля в грехах потонет. «Соединю, – решил Господь, – правосудие с милосердием...»
* * *
Когда сотворено было железо, трепет страха прошел по деревьям. Но железо сказало:
– Не давайте рукоятки для топора – и ни одно из вас повреждено не будет.
* * *
Сотворен был только один человек. Это должно служить указанием, что тот, кто губит хотя бы одну человеческую душу, разрушает
целый мир, и кто спасет одну душу, спасет целый мир. Не может один человек возгордиться перед другим человеком, говоря: мой род знатнее твоего рода. Каждому человеку следует помнить, что для него и под его ответственность сотворен мир.
* * *
«И Господь образовал Еву из ребра Адама». Рассудил Господь так: «Не сотворю ее из головы его, дабы она не была высокомерной, не из глаза его – чтобы она не была любопытной, не из уха – чтобы не подслушивала, не из уст – чтобы не была болтливой, не из сердца – чтобы завистливой не была, не из рук – чтобы не была любостяжательной, не из ног – чтобы не была праздношатающейся». Из ребра – скромной и скрытой части тела – сотворил Господь женщину и по мере образования каждого из членов тела ее приговаривал: «Будь кроткою, женщина! Будь добродетельной, женщина!» Однако же ни от одного из пересчитанных недостатков не свободна женщина.
* * *
– Ваш Бог – вор,– сказал кесарь равви Гамлиелю,– усыпил Адама и у сонного ребро украл.
– Позволь мне, отец, – сказала дочь р.Гамлиеля, – ответить вместо тебя.
И, обращаясь к кесарю, продолжала:
– Я требую правосудия: прошлой ночью к нам забрались воры и, похитив серебряный кубок, оставили нам кубок из чистого золота.
– О, если бы каждый день посылали нам боги подобных воров! – воскликнул кесарь.
– Так дурно ли было для Адама, что взамен ребра ему дана была женщина?
* * *
Наступил первый солнечный закат после изгнания из рая. Похолодело от страха сердце Адама.
– Горе мне! – возопил он. – За грех мой погас светильник дня, и мир снова обращается в хаос. Это смерть, посылаемая в наказание мне небом!
Всю ночь просидели Адам и Ева, каясь и плача. Когда же снова взошло солнце, они поняли, что таков порядок в природе, и жертвоприношением возблагодарили Господа.
* * *
Ко времени после Потопа относится следующая история:
«Посадил Ной первую виноградную лозу. А cатана пришел и спрашивает:
– Что будет из этой посадки?
– Виноградник, – ответил Ной.
– Не желаешь ли взять меня в компаньоны?
Ной согласился. Что же сделал cатана? Привел к винограднику овцу, льва, обезьяну и свинью и, заколов их, поочередно полил виноградник их кровью.
Человек, пьющий вино, обнаруживает поочередно же природные свойства всех названных тварей: вначале он кроток как овечка, потом становится отважным как лев, по мере опьянения начинает кривляться как обезьяна, и, наконец, валяется в грязи, подобно свинье».
* * *
К народному творчеству принадлежат и предания о праотце Аврааме. Например, о юности его. Из книги Иисуса Навина мы знаем, что отец Авраама Фарра (Ферах) был идолопоклонником: «За рекой жили отцы ваши издавна, Фарра, отец Авраама и отец Нахора, и служили иным богам» (Иис. Н. 24,2.). Эта строка и пробудила воображение народных сказителей.
Юность Авраама
Ферах, отец Авраама, занимался изготовлением идолов, которыми торговал на базаре. Однажды он поручил продажу своего товара Аврааму. И вот подходит на базаре к Аврааму старик и просит продать ему подходящего бога.
Юноша обслужил его, а когда покупатель собрался уходить, остановил его вопросом:
– Скажи, сколько тебе лет?
– Семьдесят.
– И тебе, прожившему на свете семьдесят лет, не стыдно воздавать божеские почести идолу, сделанному день назад?..
Покупатель с презрением бросил идола и взял деньги обратно.
* * *
Взял Авраам палку, разбил всех идолов, кроме одного, самого крупного, которому и вложил в руки палку. Приходит отец и спрашивает:
– Как это произошло? Кто это сделал?
– Расскажу, – отвечает Авраам,– ничего от тебя не скрывая. Дело было так: приходит женщина с миской муки и просит принести это в жертву идолам. Стал я совершать, как следует, жертвоприношение, а идолы и завели спор между собою. Один кричит: «Я хочу поесть раньше», а другой: «Нет, я раньше!» Но тут встал самый крупный идол и, видишь, разбил все.
– Но ты издеваешься надо мною, – закричал отец,– разве способны эти...
– Да! Так вдумайся же сам, отец, в слова свои...
* * *
Повел Ферах сына на суд к Нимроду.
– Это ты и есть Авраам, сын Фераха? – проговорил знаменитый зверолов, вперив в юношу грозный взор. – Поклонись огню как божеству, и я пощажу тебя.
– Огню? – ответил Авраам. – ...Не правильнее ли поклоняться воде, которая тушит огонь?
– Хорошо, поклонись воде.
– Не поклониться ли лучше к облаку, насыщенному водою?
– Я и на это согласен – поклонись облаку.
– Но разве не сильнее ветер, разгоняющий облако?
– Поклонись же, наконец, ветру!
– Но разве человек не преодолевает и силу ветра?
– Довольно! – воскликнул Нимрод. – Я поклоняюсь огню и тебя заставлю ему поклоняться. – Бросить его в огонь! – приказал он слугам. – И увидим, спасет ли его тот Бог, которому он поклоняется. Повели Авраама к калильной печи, связали его, распростерли на каменном помосте, обложили дровами с четырех сторон, с каждой стороны на пять локтей в ширину и на пять локтей в вышину, и подожгли. Но Сам Всевышний сошел с неба и спас Авраама от смерти.
* * *
Среди сказаний об Аврааме находим мы также сказку о жене Лота, превратившуюся в соляной столб. В народном сознании эта история приобрела новое, отличное от канонического, звучание:
«Кара эта постигла ее за то, что в ту ночь, когда к ним в дом пришли три странника-ангелы, она пошла по соседям, говоря: «Одолжите соли – у нас гости». А целью ее было накликать на странников содомлян. Господь и обратил ее в соляной столб. Ежедневно к тому месту приходили козы и слизывали столб до основани – назавтра же столб появлялся снова».
О жертвоприношении Исаака
Но самым трогательным примером переложения Библии можно было бы назвать сказание о жертвоприношении Исаака. Она больше других напоминает русские сказания с их душевностью. Напомним, что Господь, желая испытать веру Авраама, велел ему принести в жертву единственного сына. Что было дальше...
«Взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Исаака – подобно тому, как возлагают крест на плечи человека, ведомого на распятие, взял в руки огонь и нож, и пошли дальше.
Тут великий страх напал на Исаака. «Отец, – сказал он, – я вижу огонь и дрова. Где же агнец для всесожжения?»
– Тебя, сын мой, избрал Господь на жертву Себе, – ответил Авраам.
И сказал Исаак:
– Если так угодно Богу, да исполнится воля Его. Об одном только скорбит моя душа: что станется с матерью моей? Ах, отец, отец! Что вы станете делать на старости, осиротелые и одинокие?
– Сын мой, – отвечал Авраам, – нам жить осталось недолго, и Тот, Кто доныне был утешением нашим, нас и впредь не оставит.
И оба они, этот отец, готовый казнить собственного сына, и этот отрок, безропотно идущий на заклание, принялись за работу: делали помост из камня, складывали костер, высекали огонь. Авраам подобен был отцу, ведущему сына к венцу, Исаак – жениху, приготовляющему себе венчальный балдахин.
– Отец, – говорил Исаак, – ты знаешь, душа строптива: трудно ей расстаться с телом. Боюсь, как бы, увидев нож, занесенный надо мною, я как-нибудь не пошевельнулся бы, и жертва не сделалась бы несовершенной и неприемлемой. Так смотри, отец, хорошенько, по рукам и ногам свяжи меня.
– И матери, – продолжал он, – не говори, если застанешь ее стоящей возле колодца или на кровле, – она, упаси Бог, упадет и разобьется насмерть...
– Откуда придет помощь моя? – возопил Авраам и занес нож.
В это мгновение небеса расступились над Исааком, и увидел он: в ослепительном блеске катится колесница Небесная: тесными рядами сонмы ангелов сомкнулись, и звучат их голоса: «Глядите, единственный единственного на заклание привел!»
И раздался небесный голос: «Не поднимай руки твоей на отрока».
Накануне гибели Иерусалима
В истории об Исааке мы, христиане, прозреваем отцовскую жертву Самого Господа. К тому времени евреи уже так удалились от Всевышнего, что перестали видеть Его за своими ритуалами. О тех днях рассказывается следующее:
«Было в обычае, что пепел с жертвенника мог сгребать каждый желающий из числа священников. Когда желающих оказывалось много, они взбирались по ступеням наперегонки, и право сгрести пепел доставалось тому, кто опережал остальных на четыре локтя. Сохранилось предание о таком случае: двое священников кинулись одновременно по ступеням жертвенника, оставшийся позади схватил нож и воткнул опередившему его в грудь. Прибежавший в храм отец убитого застал сына еще с последними признаками жизни и торжественно заявил присутствующим:
– Сын мой не убит наповал, он еще в агонии, и жертвенный нож, следовательно, остался неоскверненным! (Этот нож не должен был касаться мертвечины). На этом случае можно видеть, что в то время нарушение ритуальной чистоты считалось более страшным, чем кровопролитие.
* * *
Ко времени пришествия Христа многие язычники надеялись узнать от иудеев истину, но оставались ни с чем. Им предлагали истину Единобожия – эту соль веры, но самой веры дать не могли. Глубоко символичен в этом смысле анекдот об иерусалимском мальчике, посмеявшемся, как ему казалось, над иноплеменником:
«Некий афинянин, находясь в Иерусалиме, давал ребенку несколько мелких монет и сказал:
– Иди, купи и принеси мне такого кушанья, чтобы я поел, насытился и, что останется, мог взять в дорогу.
Ребенок пошел и принес ему соли.
– Вот, – сказал он,– то, что ты велел купить: клянусь, ты и поешь, и насытишься, и чтобы в дорогу взять останется».
Среди прочих устных преданий дошло до нас одно потрясающее свидетельство о тех временах:
«За сорок лет до разрушения Второго храма светильник, прежде неугасимый, стал потухать, и врата Святилища начали открываться сами собою».
Описанные здесь явления начали происходить сразу после казни Спасителя. Как раз около сорока лет и отделяли два этих события – распятие на Голгофе и разрушение Иерусалимского храма. Оказывается, все эти годы Господь непрестанно напоминал евреям об их злодеянии и давал возможность покаяться. За последние двадцать веков иудеи создали много томов, доказывающих их правоту. Но записи древнейших сказаний занимают в этой библиотеке особое место. Ведь тем и хороша народная память, что пусть в замутненном виде, но хранит в себе правду.
Г.ДОНАРОВ
На рисунке – роспись на ветхозаветную тему
творения Богом Адама
и наречения имен всей живой твари.
 | назад |
| вперед |  |
