НА
СЕВЕРНОЙ ДВИНЕ
Два в одном
Красноборское благочиние в Архангельской епархии одно из самых больших по площади – размером, может быть, немногим меньше Московской области. Оно состоит из двух районов – Красноборского и Верхнетоемского. Масштабы, прямо скажем, и по нашим северным меркам не шуточные. На всех этих космических просторах еще недавно служил всего один священник – он же благочинный – о.Валентин Кобылин. На своей «Ниве» о.Валентин мотается по району от одной деревни до другой на сто, двести, а порой и триста километров. Сейчас они покоряют необъятные таежные просторы своего благочиния вдвоем с о.Анатолием Быковым.
|
Места привольные, на высоких берегах Двины, разлившейся широко средь тайги, то там, то тут разбросаны деревеньки и села. По пути встретились два-три уцелевших храма с куполами и крестами, что меня несколько удивило, потому что в Коми ни на одном уцелевшем храме крестов не осталось. А здесь стоят. И красноборский храм в честь Пресвятой Троицы встретил меня старинными крестами на куполах.
Батюшка, увидев меня в окно, вышел встречать на улицу. Да и вряд ли кто из посторонних может просто так пройти мимо огромной сторожевой собаки, охраняющей дом священника. Жар – добрая псина, но его внушительные размеры, с хорошего теленка, невольно приводят в трепет. Поэтому каждый раз, покидая дом священника, я просил батюшку подержать Жара.
Зайдя в дом, я просто растерялся от большого количества детей, бегающих по комнатам. Все русоволосые, как солнышки, все маленькие и шустрые – и различить их мне вначале было трудно. От всех отличается только грудной Ванечка, который пока еще только ползает за своими братишками и часто плачет. Но, впрочем, уже на второй день я стал различать и остальных четверых Ваниных братьев: Витю, Вову, Пашу и Васю, которые оказались совсем не так похожи, как мне показалось на первый взгляд, да и характеры у них у всех разные. И о жизни красноборского прихода, чем дольше я гостил у о.Валентина, также узнавал все больше и больше. Что-то мне рассказал сам о.Валентин, что-то его матушка Татьяна, а что-то прихожане.
По жизни одной из них, 86-летней Антонины Александровны Кравцовой, можно сверять историю Свято-Троицкого храма с момента его повторного открытия в 44-м году до наших дней. А недавно Антонину Александровну спасали от верной смерти буквально всем приходом. И сейчас бабушка, несмотря на свои преклонные годы, чувствует себя нормально – не пропускает ни одной службы, торгует в церковной лавке, убирает в храме, молится за всех своих спасителей и всех людей в Красноборске.
 |
Спасли всем миром
Вот как об ее спасении рассказал мне сам о.Валентин:
«У Антонины Александровны года три назад в декабре открылось внутреннее кровотечение, кровь ртом пошла. Вызвали «скорую». Медики приехали, выписали каких-то таблеток, от которых ей сделалось только хуже. Кровь пошла еще сильней, она потеряла сознание и в одной рубашке упала в коридоре. Неизвестно, сколько она так пролежала. Хорошо, что ее навестила одна бабушка: увидела, что та помирает, накрыла ее одеялом и сразу ко мне. Я к Ольге Леонидовне – нашему депутату и врачу. Она сразу все необходимое захватила с собой и в машину. Врач она просто замечательный, поэтому ее бабушки депутатом и выбрали, на приеме все выслушает, поговорит. Когда по своим депутатским делам по селам ездит, сперва всех как депутат принимает, а потом до поздней ночи к ней все как к врачу на прием идут. Ольга Леонидовна ей первую помощь оказала, потом «скорая» подъехала – бабу Тоню на машину и в больницу на операцию. 80 процентов крови потеряла, кровозаменители вливали. Когда после операции анализ брали, там вместо крови белая водичка. Антонине Александровне один местный врач свою кровь пожертвовал, она теперь постоянно молится за него. Мы с бабушками к ней пришли после операции, она уже улыбается. Чтобы показать, что с ней все нормально, по памяти нам расчетный банковский счет назвала, всякие БИКи, двадцатизначные числа, которые я никак запомнить не могу.
И до сих пор все числа в уме складывает и умножает. Я хотел счетную машинку купить Антонине Александровне – говорит, что не надо ей никакой машинки. Сама как компьютер работает. Ей и сейчас ни за что не дашь 86 лет. Работает как молодая, все службы на своих ногах выстаивает».
И мне не раз еще пришлось убедиться в том, что красноборские прихожане живут дружно, помогают друг другу, хотя в последнее время прихожан стало значительно меньше, и жизнь, как и по всей стране, становится не лучше, а год от года все хуже и хуже.
В честь Живоначальной Троицы
«Наш приход довольно древний, – говорит об истории прихода о.Валентин. – В XVI веке на этом месте в деревне Усть-Евда была построена деревянная церковь в честь Прокопия Устюжского, которую в начале XVII века уничтожил пожар. На ее месте была построена новая деревянная церковь, которая сгорела 22 августа 1807 года. После обоих пожаров уцелела старинная икона в честь Живоначальной Троицы, и, наверное, поэтому новый каменный храм, построенный в 1833 году, стал Троицким. Эта икона и сейчас находится в иконостасе холодной Троицкой церкви.
Спустя какое-то время к ней пристроили придел Прокопия Устюжского. Тут тоже история. Придел этот в 44-м году был почему-то переосвящен в честь Варлаама Хутынского. Видимо, потому, что на старинной престольной иконе Прокопий изображен вместе с этим святым, а документов, как назывался храм, наверное, не нашли.
У Спасской церкви в Красноборске – своя судьба. Когда на Красном Бору в XVI веке давали землю крестьянам, один из них нашел на своем участке небольшую серебряную иконку Спаса Нерукотворного. От этой иконы стали происходить
чудеса. Он сообщил в епархию, приехала комиссия, священники все это освидетельствовали, и на месте обретения в начале XVII века 
была построена часовня в честь Спаса Нерукотворного. Потом на ее месте вырос великолепный каменный храм. В 1973 году его взорвали и бульдозерами все разровняли. Когда заложили взрывчатку, один верующий крестьянин взобрался на купол до креста, чтобы не
дать взорвать, и просидел там несколько суток. Но его подстрелили из ружья, специально сбивали. Спасский храм стоял у самого берега, берег высокий. Когда его ранили, он упал с вершины храма и скатился по откосу до самой воды. Говорят, что еще жив был и
даже воды из реки испил, а потом тут же Богу душу отдал. Что интересно, только в 93-м году по общему указу Ельцина Спасский храм был снят с охраны государства. Сейчас на его месте разбит парк Победы. Пять лет назад мы на месте алтаря установили Поклонный
крест. Раньше была традиция ходить в престольные праздники крестным ходом от одного храма к другому. В этом году мы возобновили эту традицию и в первый раз прошли крестным ходом от нашего храма до Спасского».
Ангелы позвали
Антонина Александровна, рассказывая о своей жизни, поведала мне о послевоенной истории Свято-Троицкого храма.
– Да как стала в храм ходить? – отвечает она на мой вопрос. – Как дети у меня один за другим в войну умерли, так и стала. Вот уж, считай, 55 лет как хожу.
– А от чего у вас дети-то умерли?
– От голоду да от болезни. Болезнь была такая, скарлатина, десять человек за одну неделю в ясельках умерли, и моя дочка тоже в полтора годика, а сын в четыре годика отдал Богу душу.
– На вашей памяти сколько батюшек поменялось?
– Я как-то считала, не девять ли? Самый первый служил Николай – старичок был. Он жил в сторожке с дочкой и внучкой. У меня корова была, так я их молоком снабжала. После него был Владимир Жохов, очень хороший батюшка. У него тут на горе рядом домик был, сгорел.
– Сгорел?
– Ребятишки подожгли дом, когда Жоховы всей семьей обедали. Я как раз на пристани работала, все на моих глазах было. Мы прибежали, пожар погасили, а то бы все сгорело.
– Чьи ребятишки-то?
– Кокориных, одному пять лет, другому семь, теперь они все поумирали. Мать дояркой работала, коммунистка ярая была. А зачем подожгли, до сих пор никто не знает. Потом о. Владимир вот этот домик построил, в котором сейчас батюшка живет. И уехал на Север, в Коми, а здесь он два года и три месяца прослужил.
Антонина Александровна считает дальше:
– Потом тут о.Петр был, потом о.Михаил, потом о. Григорий. Этот Григорий такой хороший батюшка был, как наш о.Валентин, такой же душевный. Он нашего о.Валентина крестил в детстве. Он меня заставлял здесь работать вместо старосты Феклы Григорьевны, она тогда уже старая, больная была. А я, глупая, не пошла. Мне сказали: в церковь пойдешь – пенсии не будешь получать. Мне до пенсии недолго оставалось, я и не пошла. А Господь все равно в храм привел. Тогда для храма я помогала отчеты составлять, вот Фекла Григорьевна с батюшкой начали упрашивать меня перейти в храм работать. Где-то в 64-м году они уж очень усиленно меня просить стали. Я испугалась, а потом думаю: чего они ко мне привязалися, не пойду больше в храм! Как я без пенсии на старости жить буду, да еще и муж мало получает. Разобиделась, да и перестала в церковь ходить.
И вот как-то раз службы никакой не было, иду по тропиночке мимо храма, слышу – в церкви поют, так красиво поют! Думаю: Господи, сегодня службы нету, почему так красиво поют? И двери закрыты. Это было в 66-м году. Я остановилась, туда, в зимний храм, заглянула: никого. В летний посмотрела – никого, а поют. Вечером думаю: дай зайду к Фекле Григорьевне, расскажу. Она на меня обиделась, что перестала в храм ходить: «Тебя, говорит, ангелы приглашают, а ты не ходишь». С тех пор без перерыва хожу. В конце концов при батюшке о.Василии меня выбрали казначеем (я на пенсии уже была) – стала отчеты составлять, в кассе подменять, стирать, ушивать все. Да так с тех пор я и осталась при храме. Сейчас привыкла, без храма уже не могу. Мне уже и дома-то не сидится, все в церковь тянет.
– А много народу раньше ходило?
– Очень много ходило, негде было протолкнуться. При о.Владимире много ходило, при Григории, Михаиле, Василии. Не знаю, что сейчас сделалось с народом? Только из нашей деревни Прокудинской 17 человек ходило, а теперь одна я хожу. Сейчас народ не такой стал. Вот в городах народу много ходит – и старики, и молодежь, а у нас очень мало. Вроде и воскресная школа сейчас хорошо работает, но они все же в храм не ходят. Кто раньше ходил, те все поумирали. Теперь вот эти, несчастные, придут, батюшка их возьмет, отходит, а они, глядишь, через неделю-другую опять запьют. Все пьют, не только мужики, бабы, старухи, девки... – да что это такое! Я представить даже не могу, как это так. Я жила с мужиком, он у меня был пьяница, а я так и не научилась пить. А ведь 32 года вместе прожили. 28 лет как его нет.
– С тех пор все одна и живете?
– Нет, приглашала старичка, чтоб не скучно было, он старше меня на семнадцать лет был. Три года пожил и умер, Царствие ему Небесное, а потом все одна.
– Про Варвару, которая в войну в храме заперлась вместе с о.Николаем и сберегла его, расскажите.
– Она сторожиха была. Когда храм стали закрывать и хотели разрушить, она тут заперлась вместе с о.Николаем – старичком, но не с тем, который потом стал служить, а с другим. Все окна, двери заколотили, и всю войну она из храма не выходила, все его обороняла, тут закрывшись сидела. Я стряпала, носила ей через окошко, дрова передавала тоже через окошко. Ну, правда, с нашей деревни тут мужики были – Чирковы, Соболевы, Копыловы, Суханов Иван Иванович, ныне покойнички. Царствие им Небесное, они тоже тут следили, стерегли храм, ходили тут с колотушкой вокруг храма. Они дежурство установили: один – день дежурит, другой – ночь. Всю войну так по очереди дежурили. Сохранили, слава Тебе, Господи, а то все бы тут разбили.
Были и другие люди – вот Николай Чирков, он колокол сбросил с церкви еще до войны. А в 48-м году шли все мужики на субботник мимо храма, мы как раз с мужем стояли на улице, и с ними Николай. Поравнялся с церковью и как начал матюгаться, бахвалиться, что это он колокола и крест убрал, и так с матюгами всякими тут на дороге и упал. Шестеро мужиков вместе с ним шли, все остановились: что такое? А он тут же и умер. Жена его, Екатерина Андреевна, лет 20 пела на клиросе, все время его проклинала за это. Я ей все говорила: да не проклинай ты его, Екатерина Андреевна, его уже Господь наказал, а она никак его простить не могла.
* * *
– Что хорошо, – делилась со мной матушка Татьяна, – так это то, что нашим бабушкам ничего говорить не надо, они сами все знают. Мария Дмитриевна Сошина сорок лет в храм отходила, все просфоры пекла. Сейчас уже лет семь Лидия Ивановна печет, она крестная у троих наших детей. Дети ее так любят, что даже младший, у которого она не крестная, называет ее мамой Лидой. Лет десять, как она на клиросе поет. Когда мы на сессию в Архангельск с батюшкой уезжаем, детей на Лидию Ивановну оставляем. Недавно Зоя Александровна в храм пришла, сама взяла на себя обет мыть полы, сама залезла во все кладовки, все там перебрала, заштопала.
В наше время за храмом ухаживают бабушки еще военного времени. Некоторые из них фронтовички. С больными ногами, с больными спинами они выстаивают целые службы. Лидия Александровна Опякина ходит у свечек, очень вежливая, ни на кого не прикрикнет, все чинно у нее.
Так нахваливала матушка своих бабушек, сохранивших приход до наших дней.
Спаси, Господи, их за то, что в наше межвременье приняли на себя труд хранить православную жизнь. Дай Бог, чтоб следующее поколение хранило ее так же свято.
Е.СУВОРОВ
Фото автора.
| назад |
| вперед |  |
