ДНЕВНИК ПИСАТЕЛЯ
О ДОВЕРИИ
3 апреля наш Президент выступил с ежегодным посланием к депутатам Федерального Собрания и народу России. Много было хороших слов: о том, что наметились какие-то подвижки в экономике, потихоньку начался рост благосостояния людей. Говорилось и о будущем: что надо крепить народное доверие к государству, без этого, мол, не будет стабильности и дальнейшего роста.
Что верно, то верно. Признаки сегодняшней демократии примитивны, как хрюканье: воровство, вранье, жадность, злоба и... и непрерывный страх быть обворованным и убитым. Какие уж тут экономика, инвестиции, предпринимательство. Надуют. Ни на кого положиться нельзя. Здесь да, без доверия никак. И нет его, доверия-то.
Мы же, прежние русские, как были, так и остались доверчивыми. В подтверждение расскажу случай, бывший со мной в Великом Устюге.
Великий Устюг – город, увидев который, понимаешь, что всю жизнь он будет для тебя мерилом красоты. В нем много церквей. В одной из них – потрясающий воображение своими экспонатами краеведческий музей. Устюг – родина беспокойных купцов-первопроходцев, так что в городе собрались дары из всех стран света. Так вот, я пришел в музей и понял, что в него надо не прийти, а приходить. Выбрал время с утра назавтра, вооружился блокнотом и старался побольше запомнить. Иконы, золотые, серебряные оклады, утварь, богатство купеческого и крестьянского быта, расшитые бисером и жемчугами наряды девушек, а уж драгоценностей было любых мастей...
В тишине я услышал, как зазвонил телефон дежурной. О чем ей говорили, я не понял, но то, что она встревожилась, было ясно.
– Ой, – говорила она, – ой, не успею, обед только через час. Ох ведь, ох ведь! – Она положила трубку.
Я стоял у камня, на котором подвизался устюжский юродивый Прокопий Праведный, и увидел, как ко мне подошла дежурная.
– Ой, молодой человек, – сказала она, резко занижая возрастные оценки, – ой, ты долго ли еще будешь смотреть?
– А вы уже закрываете?
– Нет, мы по расписанию, нельзя закрывать. Я знаешь, чего тебе скажу? В кооперации дают гречку. Подружка звонила. Но ей не дадут четыре, сама берет, надо со своими заборными книжками. Ой! Знаешь чё, – решилась она. – Ты побудешь еще минут двадцать? Побудь. Я же вижу – интересуешься. Я быстро сбегаю. Мне уж очень надо гречки: от диабета, и хозяин любит, в армии, говорит, привык. Побудь, а? Если кто придет, пусть билеты оторвут, а школьников так пускай, сэкономят пусть.
И дежурная поспешила к выходу, напоследок крикнув: «Без меня не уходи!»
И вот я остался один вместе с этим несметным богатством серебра, золота, жемчугов, бриллиантов, золотого шитья, икон, фарфора, хрусталя...
Конечно, я не был похож на грабителя, но кто на них похож – сейчас как раз грабители и убийцы выглядят очень интеллигентно. Дело в другом. Дело в русском доверии человека к человеку. Скажут: вот сейчас гречка доступна, на всех прилавках. Нет, скажу, как раз она стала недоступна. Эта же дежурная сейчас на нее только смотрит сквозь стекло витрины. Многое еще можно сказать, но не буду. Только помню тишину церкви, мерцание золота в лучах солнца и камень. Камень блаженного Прокопия.
Владимир КРУПИН
 | назад |
| вперед |  |
