9

ПАЛОМНИЧЕСТВО

13 июня исполняется 84 года со дня расстрела Великого князя Михаила Александровича Романова, которому его брат, Государь Николай II, после вынужденного отречения передал царскую власть

Из всех исторических мест города Перми мне больше всего хотелось побывать на месте мученической кончины Михаила Александровича Романова, и недавно это желание сбылось. Хотя последним русским Царем по праву считается Николай II, тем не менее сам Государь своим манифестом от 2 марта 1917 года передал царскую власть младшему брату Михаилу Александровичу. В звании Императора Всероссийского тот пробыл всего один день и был вынужден также отречься от престола. Но важно не это. Он был главным законным претендентом на русский престол, поэтому его первым из Царственного Дома уничтожила безбожная власть. Расстреляли его предательски, в спину, вместе с верным слугой и секретарем Джонсоном. Перед этим их хитростью заманили в глухой лес на окраину города Перми. Сейчас на месте убийства Михаила Романова построена часовня в честь его небесного покровителя св. благоверного князя-мученика Михаила Тверского.

И вот мы с Николаем Ивановичем, коммерческим директором православного общества «Панагия», встретившим меня по приезду в Пермь, едем на легковой машине почтить память страстотерпца. Красная Гора с одинокой часовней наверху расположена в пяти километрах от центра города на берегу небольшой речушки Язовая. И хотя сейчас окраины миллионного города перешагнули далеко за это трагическое место, все же рядом с часовней остался нетронутым большой лесной массив. При приближении небольшая часовенка превратилась в монументальное каменное сооружение с алтарем. Она все еще стоит в лесах. Сейчас это скит Троице-Стефановского мужского монастыря, и именно послушники монастыря завершают ее строительство и внутреннюю отделку.

Спрашиваю старшего из послушников, Анатолия Доброверова, почему это место называется Красной Горой.

– Потому что с 17-го по 19-й годы здесь были расстрелы, и вся земля тут полита кровью, – отвечает он. – Сейчас крестные ходы сюда постоянно заходят, молебны служат...

Пермскую трагедию еще в 1890 году предсказывал святой праведный Иоанн Кронштадтский. Во время беседы с одним купеческим семейством, приехавшим из Перми, он сказал: «Над Пермью висит черный крест». Таинственный смысл его слов стал понятен только спустя 28 лет. Первым из Царского Дома на алтарь «мировой революции» был принесен Михаил Александрович. Было это в ночь с 12 на 13 июня. Следом за ним 18 июля в Екатеринбурге, на восточной окраине огромной Пермской губернии, были расстреляны Государь и его Семья, а на следующий день в Алапаевске вместе с Великой княгиней Елизаветой Федоровной были сброшены в шахту Великие князья Сергей Михайлович, Иоанн Константинович, Константин Константинович и Игорь Константинович Романовы. Промыслительно, что и первый мученик царской династии Романовых, родной дядя первого царя Михаила Романова – Михаил Никитич Романов, – пострадал именно на Пермской земле, в глухой уральской деревушке Ныробке.

У Императора Александра III было трое сыновей, и, по всеобщему мнению, любимцем был младший – Михаил. Краснощекий здоровяк, отличавшийся от старших братьев не только выдающейся наружностью (он был красив, строен и высок), но и веселым, живым характером, Михаил внушал симпатию не только своему великодержавному отцу, прощавшему многие его шалости, но и окружающим, с кем приходилось ему общаться. Отношения, полные братской любви, связывали его и со старшим братом Николаем. Согласно закону о престолонаследии, Михаил Александрович впервые стал наследником престола еще в 1898 году после смерти от туберкулеза среднего брата Георгия Александровича. Однако он не принимал активного участия в политической жизни страны и никогда не желал царской власти. И последовавшие за отречением Николая II события убедительно это доказали. Вот как об этом вспоминает близкий помощник Великого князя Н.Н.Иванов:

«...Помню замешательство Михаила Александровича, узнавшего об отречении брата от престола. Помню смущение, охватившее его, когда ему заявили, что престол перешел к нему... Нежелание брать верховную власть, могу свидетельствовать, было основным его, так сказать, желанием. Он говорил, что никогда не хотел престола, и не готовился, и не готов к нему... Он примет власть царя, если все ему скажут, что отказом он берет на себя тяжелую ответственность, что иначе страна пойдет к гибели. И, помимо всего, он не согласился сесть на штыки. Сейчас он видит в России только штыки:

– Вы можете указать хоть одну сильную группу работников или умов государственного направления, на которую можно опереться? Я не вижу. Одни штыки кругом. Штыки и клинки.

Он переживал сильные колебания и волнение, ходил из одной комнаты в другую. Убегал куда-то в глубь квартиры. Неожиданно возвращался и опять говорил и ходил. Или просил говорить. Он осунулся за эти часы. Мысли его метались, он спрашивал и забывал, что спросил.

– Боже мой, какая тяжесть – трон! Бедный брат! У них пойдет, пожалуй, лучше без меня. Как всем нравится князь Львов? Умница, не правда ли? А Керенский – у него характер. Что это, он всегда такой или это революция его? Он, пожалуй, скрутит массу.

На несколько часов он замолчал. Можно было много раз спрашивать – вопросы не доходили до него. И тогда к нему начало возвращаться внутреннее спокойствие. Он стал выглядеть как-то деликатнее.

– Ах! – провел рукой по лбу с не свойственной ему открытостью. – Один я не решу, только вместе с этими господами.

Он имел в виду представителей новой власти. Очевидно, это и было успокоившее его решение».

На следующий день, 3 марта 1917 года, Михаил Александрович подписал изданный им манифест об отказе от приятия верховной власти до созыва Учредительного собрания. Надо заметить, собственно отречения от престола и не было. Новый Царь желал подтверждения своей власти законно избранными представителями народа. Вот текст манифеста:

Возможно, Господь и не оставил бы Россию, и на Учредительном собрании, может быть, победили бы сторонники монархии. Кто знает... Но «учредиловка» так и не была созвана.

21 августа 1917 года Михаил Александрович вместе со своей супругой подвергся домашнему аресту на своей даче в Гатчине. Председатель Временного правительства А.Ф.Керенский, прибыв на дачу, сам лично объявил Великому князю мотивы ареста. Потом пришли большевики. 9 марта 1918 года на заседании Совнаркома решили Романовых выслать в Пермскую губернию. Высылку поручили Урицкому.

Вместе с Михаилом Александровичем в Пермь добровольно последовали его камердинер В.Ф.Челышев, шофер П.Я.Борунов и личный секретарь, англичанин Николай Николаевич Джонсон. Английский посол в Петрограде Бьюкенен рекомендовал Брайану Джонсону покинуть Россию, но тот ответил: «Я не оставлю Великого князя в такой тяжелый момент». По приезду в Пермь их сразу же заточили в одиночки Пермской тюремной больницы, но потом выпустили на вольное поселение. На некоторое время Великий князь был помещен в номер гостиницы при бывшем Благородном собрании. В этой же гостинице проживал тогда и член президиума Пермского губисполкома В.Ф.Сивков, который оставил о Великом князе запись: «Осталась в памяти встреча с Михаилом Александровичем, который жил в номере напротив моего. Произошло это утром. Когда я уходил на работу, одновременно со мною в коридор вышел высокий стройный блондин, с военной выправкой, в сером свободном плаще, в фуражке военного образца и начищенных сапогах. При виде его невольно возникло представление о гвардействе...»

Сохранились воспоминания и некоего господина Крумниса: «Великий князь жил на третьем этаже, занимал с Джонсоном две небольших комнаты. Я видел Великого князя несколько раз в коридоре гостиницы и на улице. Он носил серый костюм, мягкую шляпу и палку. Всегда был в сопровождении Джонсона. Бросался в глаза контраст высокого роста Великого князи и низкого – Джонсона. Великий князь часто захаживал в магазин Добрина, что на Сибирской улице, где беседовал с его доверенным о разных делах. Однажды доверенный Добрина спросил его, почему он, пользуясь свободой, не примет мер к побегу. На это Великий князь ответил: «Куда я денусь со своим огромным ростом. Меня немедленно же обнаружат». При этом он всегда улыбался».

Конечно, Великий князь шутил. У него, безусловно, были шансы бежать за границу и спасти свою жизнь. Но он как человек чести не мог нарушить данного слова не покидать пределов Перми. Он был русским до мозга костей и добровольно предал себя промыслу Божию, первым из Царских мучеников взойдя на русскую Голгофу.

В ночь с 12 на 13 июня 1918 года трое вооруженных людей ворвались в номера гостиницы, предъявили Великому князю и его секретарю Джонсону ордер на арест, заставили одеться и повезли в закрытом фаэтоне. Арестованным объяснили, что они переводятся в новое безопасное место, где будут находиться под охраной. Когда по Сибирскому тракту выехали за пределы города в глухое лесное место, то обоих арестованных вывели из фаэтонов...

Все участники расстрела оставили воспоминания об этом злодеянии. Старый большевик А.В.Марков спустя много лет напишет: «Надвигалось бурное время, приближался фронт белых банд Колчака, бушевала буржуазия, шла национализация имущества, бушевали попы, а мы, большевики, тогда были не так сильны. И вот все это, взятое вместе, и то, чтобы не удрал бы как из Перми куда-либо, или не украли бы, или не скрыли где Михаила Романова, мы, небольшая группа большевиков, вздумали Михаила Романова изъять из обращения путем похищения его... Но троим нам, конечно, это сделать было невозможно, и мы тут же решили пригласить по рекомендации товарища Иванченко, товарища Жужгова Николая, а по моей – товарища Колпащикова Ивана... Решено было так: явиться около 11 часов вечера в номера, где жил Михаил Романов, предъявить ему документ, подписанный товарищем Малковым (председателем коллегии Губчека – ред.), о срочном его выезде. Если он будет брыкаться и откажется следовать, то взять силой. Документ этот я сел за пишущую машинку и напечатал, поставили не особенно ясно печать, а товарищ Малков неразборчиво подписал...»

Камердинер Великого князя В.Ф.Челышев вспоминал позже в тюрьме: «Ночью, часов в 12, пришли в Королевские номера какие-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили меня и спросили: «Где находится Михаил Александрович?» Я указал им номер. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: «Я не пойду никуда. Вы позовите вот такого-то (он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал). Я его знаю, а вас не знаю». Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: «Ах, вы... Романовы! Надоели вы нам все!» После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их».

Через некоторое время после этого Челышев отправился в Совдеп и заявил об увозе Михаила Александровича. На следующий же день его тоже арестовали, а потом расстреляли.

Но вернемся к воспоминаниям большевика А.В.Маркова: «...Проехали керосиновый склад (бывший Нобеля), что около шести верст от Мотовилихи. По дороге никто не попадал, отъехали еще с версту от керосинового склада, круто повернули по дороге в лес направо. Отъехавши сажен 100-120, Жужгов кричит: «Приехали – вылезай!» Я быстро выскочил и потребовал, чтобы и мой седок (Джонсон) то же самое сделал. И только он стал выходить из фаэтона, я выстрелил ему в висок, он, качаясь, упал. Колпащиков тоже выстрелил, но у него застрял патрон браунинга. Жужгов в это время проделал то же самое, но ранил только Михаила Романова. Романов с растопыренными руками побежал по направлению ко мне, прося проститься с секретарем. В это время у товарища Жужгова застрял барабан нагана... Мне пришлось на довольно близком расстоянии (около сажени) сделать второй выстрел в голову Михаила Романова, от чего он свалился тотчас же».

15 июня газеты опубликовали следующее сообщение под заголовком «Похищение Михаила Романова»: «В ночь с 12 на 13 июня... в Королевские номера, где проживал Михаил Романов, явились трое неизвестных... Его и Джонсона силой увезли... Вызванные по телефону члены ЧК прибыли в номера через несколько минут после похищения. Немедленно было отдано распоряжение о задержании Романова, по всем трактам были разосланы конные отряды милиции, но никаких следов обнаружить не удалось... Проводятся энергичные розыски».

В этих же номерах газет давалась информация о ложности слухов о расстреле Николая II. Так называемый «побег» Михаила Романова был использован властями для ужесточения режима содержания Царской Семьи в Екатеринбурге и Великих князей в Алапаевске и Вологде. Одновременно Пермская ЧК начала фиктивное следствие по делу исчезновения Великого князя Михаила Александровича и его секретаря. Были арестованы все, находившиеся в близких отношениях с ними. Следствие так и не завершилось, а арестованных почти всех расстреляли.

Расправа над Михаилом Романовым была лишь генеральной репетицией трагедии, главные акты которой совершились вскоре в Екатеринбурге, Алапаевске, Ташкенте и Петрограде.

С моим сопровождающим Николаем Ивановичем и послушниками скита Троице-Стефанова монастыря (он основан при часовне Михаила Романова) обходим вокруг часовни.

– А кто ее построил? – спрашиваю старшего послушника Анатолия Доброверова.

– Да вроде как мэр города заведовал строительством. До нас мирские строили. Но потом у них тут пошло пьянство, воровство, и поэтому решили передать монастырю. Мы здесь всего год. Купол этот уже мы сделали, крест один послушник на верху поставил.

– А расстреляли прямо на этом месте, где часовня?

– Нет, место это условное. Известно, что чекисты после убийства оставили тела в лесу, хоронить же пришли только наутро. У нас есть схемы и места расстрела, и захоронения, но могилы все же найти не удалось. Ведь с той поры в лесу все изменилось, нет прежних ориентиров...

В прошлом году в июне, когда здесь крестный ход шел, возле часовни служили молебен. Рядом с часовней цветы на стол поставили. А через три дня такой случай произошел.

У меня здесь был один послушник мирской, его отправили сюда из монастыря на смирение, потому что он там стал пить, а как выпьет, так матерится постоянно. Я сколько ему говорил: «Когда-нибудь тебя Господь накажет». А тут рядом – место отдыха на поле, в выходные дни собирается по 20-30 машин. Само собой – пьянствуют, а потом идут сюда, к часовне, начинают чего-то доказывать. Я, когда один тут остаюсь, закрываюсь от них, потому что, если зайдут, их никак уже не выгонишь. И вот послушник наш искусился, с кем-то там из отдыхавших выпил. Возвращается к часовне, смотрит: банка с цветами упала со стола. Он поднял ее, только отходит, банка опять падает. Он с матом ее поднял, только отходить, она опять падает. Он в третий раз пошел ставить, со злости только хотел выматериться, тут у него язык и отнялся. Мычит, а сказать ничего не может. Часа четыре вокруг часовни ходил, все мычал, каялся. Потом снова заговорил.

– Вон на той стороне речки две тюрьмы, – Анатолий показывает на каменные строения за рекой. – Одна для несовершеннолетних, другая для взрослых. Сейчас заключенных окормляет отец Дорофей из нашего монастыря. Так что место тут и сейчас не очень спокойное...

День был солнечный. Радуясь теплому весеннему солнцу, весело пели птицы. Рядом с часовней раскинула свои ветки высокая сосна. На самую ее макушку прилетела какая-то большая птица, похожая на дрозда, и стала рассыпать над часовней обворожительные трели. Почти на одной высоте с верхушкой сосны, на высокой маковке часовни, в солнечных лучах ослепительно сиял металлический крест. Он возвышался с высоты Красной Горы над всей Пермью. Но если святой Иоанн Кронштадтский видел над Пермью черный крест, то этот крест на часовне Михаила Романова – сияющий и светлый.

Именно Пермская земля первой в современной истории явила деятельное покаяние в убийстве Царственных мучеников. Все места расстрелов отмечены теперь монастырями, храмами и часовнями, в которых постоянно возносится молитва. Покаянные крестные ходы связывают все эти места, обагренные кровью Романовых. В 1996 году в Перми издательство «Пушка» выпустило книгу «Скорбный путь Михаила Романова: от престола до Голгофы». И это тоже знак покаяния... Материалы из этой книги и помогли мне в написании материала.

назад

вперед

На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта.Гостевая книга