* * *

Когда-то, активно изучая по архивным документам десятые-двадцатые годы прошлого века, я был поражен, как мало в провинции знали о происходящем в Москве в 1917 году. Какие-то носились глухие, порой нелепые слухи. Разагитированных матросов-большевиков, являвшихся в села с мандатами от новой власти, просто высмеивали. Шел 1918-й, затем 1919 год, а в глубинке все катилось по-прежнему, как при царе-батюшке...

Вот и спустя две недели после состоявшегося 7 мая Синода Русской Православной Церкви, который московские СМИ называют не иначе как «революционным», когда я расспрашивал церковных людей о нем, большинство пожимало плечами. И это в век коммуникаций!

В московских СМИ – как церковных, так и светских – масса комментариев на сей счет. Из кадровых перестановок самой неожиданной и даже сенсационной назвали перемещение митрополита Воронежского Мефодия и перемещение на его место управляющего делами Патриархии митрополита Сергия – оба они как по своему сану, так и по «весу» в Русской Православной Церкви – очень крупные фигуры. Большинство сходится на том, что усилил свои позиции митрополит Кирилл. Усилил в каком смысле? В том, что избавился от одного из претендентов на первосвятительский престол Русской Православной Церкви. При живом и, более того, выздоравливающем Патриархе в СМИ разворачивается беззастенчивый подсчет шансов – кому быть следующим, кто укрепил позиции в результате этих перестановок, а кто ослабел.

В обсуждении нынешней «революции», произведенной Синодом, тон задает «Московский комсомолец» с его традиционными нападками на митрополита Кирилла – и делается это опять столь развязно-хамски, что только руками разведешь. Но это дело привычное, на то он и «комсомолец». Но только все чаще и у православных авторов встречаешь рассуждения, в которых доминирует отношение к Церкви как к административной структуре, и не более.

Дух Святый, незримо действующий в Церкви, – он как бы и ни при чем. Словно Церковь как мистическое тело Христово – сама по себе, а Московская Патриархия как административная структура – сама по себе. И нет между ними никакой связи.

Это, конечно, не так. Но легче всего опять винить в таком подходе СМИ. На деле же они оказываются чаще всего пусть и кривыми, но зеркалами тех реальных процессов отстранения церковного народа от управления Церковью и забюрокрачивания высшего руководства, которое происходит в нашей Церкви.

Очень характерна в этом смысле ошибка агентства ИТАР-ТАСС, назвавшего Синод «высшим органом Русской Православной Церкви». Уже мало кто помнит, что высшим органом пока что остается Поместный Собор РПЦ. И это легко объяснимо, потому что, хотя Поместный Собор должен проводиться каждые пять лет, два срока уже пропущены (1995 и 2000 годы). А теперь, после принятия в 2000 году нового Устава Церкви, перспективы Поместного Собора становятся и вовсе неопределенными, потому что и его полномочия существенно урезаны, и обязательная периодичность упразднена.

Разговаривая как-то с одним архиереем об этом, в защиту этой точки зрения я услышал такой довод: «А вы не сравнивайте уровень воцерковленности и компетентности сегодняшних прихожан с теми, что были прежде! Во что нынешние «учителя церкви» могут превратить Собор!» Тут трудно не согласиться: возможно, нынешний уровень и невысок. Но во что превращается церковная жизнь, когда свободно высказывать нелицеприятные мнения и обсуждать их нельзя на Соборе, в режиме диалога? Эти мнения теперь озвучиваются в прессе и при этом не сопровождаются компетентным комментарием специалистов по церковному праву или тех же архиереев.

Факт практического упразднения Поместного Собора как реального органа управления Церковью лишь «венчает» тенденцию постепенного устранения от такого управления клира и мирян. Насколько это созидательно?

Тот же факт смещения митрополита Мефодия для воронежской паствы и священства был как гром среди ясного неба. Тем более, что произошло это в разгар подготовки к майским Дням славянской письменности, центром которых в общегосударственном масштабе должен стать Воронеж. Столь же неожиданным стало для магаданской паствы появление третьего за последнее время архиерея – на сей раз ранее пребывавшего за штатом бывшего епископа Корсунского Гурия. Известно, что предыдущую кафедру в Париже ему пришлось покинуть со скандалом. Теперь вот, после некоторой паузы, проштрафившемуся архиерею – Магадан.

Полагать, однако, что существует какая-то соборность в принятии решений хотя бы между архиереями, было бы тоже неточно. Со многими важными решениями, за которые им приходится голосовать, архиереи сами знакомятся только перед самым началом заседания Архиерейского Собора.

Эта схема управления была отчасти навязана Церкви советской властью для простоты контроля над ней. Но нечто подобное происходило и прежде, и цель во всех случаях была одна – отказ от соборности во имя эффективности. Результат тоже один – отрыв от реальности, утрата влияния на полноту церковную. Голова не может управлять телом, если не получает непрерывного потока сигналов от всех его членов.

...В общем, это долгий и трудный разговор о соборном духе Церкви, древней традиции и многих прочих вещах разговоры о которых теперь православные люди чаще всего ведут на кухнях, а никак не внутри общин или на епархиальных советах. К нему нам придется еще не раз возвращаться. А вызван он был сегодня такой, в общем, предсказуемой цинично-«деловой», газетной реакцией на решения Синода. Возмущаться которой нам значит, увы, не замечать бревна в своем глазу.

назад

вперед

На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта.Гостевая книга