ОТЧИНА

ГОЛОС ПРЕДКОВ ЗОВУЩИЙ

Из старообрядцев он перешел в православные священники, чтобы хотя бы в селе возродить древнее благочестие

Вместе с ангелами

«Сегодня воскресенье, – говорит о.Михаил. – Давайте мы просветимся». И запевает Пасхальный канон Воскресения Христова.

Поет о.Михаил по древним распевам, совсем забытым в наше время. Протяжные чистые звуки, свободно вырываясь из его груди, многократно отражаются от стен храма, устремляясь под самый купол. На стенах и высоко под куполом застыли живописные лики святых, сохранившиеся еще с дореволюционной поры. То ли от этого удивительного пения, или от того, что находимся мы на втором этаже огромного храма, построенного на высоком берегу Ветлуги, создается впечатление, что мы парим над землей – и уже не на нашей грешной земле, а на небесах. После того, как батюшка закончил петь, мне еще долго не хотелось ни о чем говорить, чтобы подольше сохранить пасхальное ощущение счастья.

«Здесь изумительная акустика, – выводит меня из оцепенения священник. – Даже если слабым голосом запеть, и то во всех концах храма будет слышно. Это настоящий праздничный храм, он рассчитан на тысячу человек. От пола до верхней точки барабана 19 метров. Вид из алтаря – на несколько десятков километров вокруг. Вон вдали за речкой даже Кировская область видна. До нее километров 40. Я люблю здесь восход солнца встречать. Такая необыкновенная красота! В этом храме хорошо было бы архиерейскую службу совершать».

Отец Михаил Лисицын проводит экскурсию для меня по всему храму, находящемуся в селе Одоевском Костромской области. Всего в нем до закрытия было шесть приделов, и мы находимся сейчас в главном, во имя Всех Святых, расположенном на втором этаже. Придел этот, как и весь храм, огромен и еще не отреставрирован до конца. Пока же батюшка смог восстановить только единственный нижний зимний храм, где и проводит службы.

* * *

Довольно необычная судьба у этого священника. Пришел к Господу уже в зрелом возрасте, можно сказать, чудесным образом. Вот как об этом рассказывает сам о.Михаил:

«Когда я в первый раз пришел в староверческую церковь и услышал там пение, мне показалось, что ангелы спустились с небес и поют. А пели-то одни старички да старушки. Ни голосов, ни слуха у них нет, еле слышно. Но до того они душевно все выводили – будто я услышал голос предков зовущий. Просто чудо какое-то! Для меня это было путешествием в мир иной. Я понял: это мое, родное, я нашел то, что мне нужно. И раньше я бывал в православных церквях, где пели очень хорошо, но ничего подобного я там не испытал. А после этого случая сразу же крестился. Потом пришел домой, взял все кассеты – всю эстраду, всех «битлов», – которые собирал всю жизнь, и выбросил в мусоропровод. Хотя мелодичная и трогательная музыка раньше мне нравилась – но после той красоты, что я услышал, все мне показалось таким смешным и ничтожным.

Так я пришел к Богу и стал ходить к староверам на богослужения. Потом поехал на Алтай в староверческую общину, чтобы пожить там, подышать воздухом древнего благочестия. Через три года вернулся в Москву, стал служить священником на Рогожском кладбище. Сейчас там прежние старички и старушки поумирали, и того пения уже нет. К сожалению, сейчас такое оскудение везде, что чувствуешь порой ужасную, мучительную духовную жажду. У меня вот сейчас две сотни кассет с записями церковных песнопений, и ни на одной из них не услышишь того ангельского пения, что я услышал тогда, в первый раз. Есть, правда, одна, вся затертая. Это концерт к тысячелетию крещения Руси в старообрядческом Покровском соборе, куда съехались священники со всего света. Хор был составлен большой, и они пели по крюкам праздничные песнопения. Но не будешь же одну кассету постоянно слушать! Сейчас приближается к такому пению священник из Хабаровска о.Аркадий. Недавно я купил его кассету «Пою Господу». Ну и валаамские записи. Это те крупицы, которые утешают меня».

О пении духовном

– А чем, собственно, отличается древнее пение по крюкам от современного партесного пения по нотам? – спрашиваю у батюшки.

– Когда слушаешь знаменное пение, то встаешь перед выбором – или тебе быть мирянином, или христианином. Третьего не дано. Все бескомпромиссно. Тот, кто привык наслаждаться такой духовной красотой, ему уже ничего мирского не надо, кто вкусил сладкого, тому горького не захочется. А когда слушаешь красивое партесное пение, то как бы можешь и в церковь сходить, и на дискотеку, и в ресторан.

В селе Михайловском Вологодской области был один известный коллекционер, записывал в глухих деревнях последних старушек. Он буквально из прошлого успел выхватить то, что навсегда теперь ушло. Ох и удивительные же голоса у них! Вот если сравнить, как поют девушки, хорошо выученные в семинарии, – и грамотно, и красиво, а потом послушать 80-90-летних старушек, так вот, у них пение больше берет за душу. Ничего их в этой жизни уже не держит. Они уже одной ногой там, вместе с ангелами. Одна староверческая бабушка пела песню: «Как залезло красно солнце за темный лесочек». Такое духовное пение – это именно состояние души человека, которое отражается в голосе. Эти старые люди, можно сказать, уже отрешились от всего земного, смирились, живут, как монахи в миру. Человек смирившийся уже не считает себя каким-то особенным. Он понимает, что все в конечном счете зависит от Бога. Зайдешь к такой бабушке в дом: все убогое, действительно, там и запирать-то нечего. И сама она доживает последние дни, и все ее упование только на Бога и на ту, загробную жизнь, где она хотела бы быть вместе с Богом. С таким человеком просто побыть рядом уже счастье – чувствуешь, как от нее благодать исходит.

Да, такому древнему духовному пению не научишься, если не изменишь свою душу. Конечно, можно изучить крюковое пение и выучить древние распевы, сейчас всему этому учатся. Даже учебники появились, вот у Кутузова вышла книга «Знаменное пение». Но духовность-то откуда взять? А она возникает только при несении креста, скорбей. И чем больше человек преодолевает скорбей, чем больше его гнет жизнь, тем сильнее его дух.

В Москве на службе я научился древним распевам глансус – это групповое пение. В православной церкви я нигде его не слышал. Распевов разных много, но я считаю, что это самая красивая традиция. Мы у себя в храме так и поем. И я своим долгом считаю поддержать ее, чтобы она была сохранена. Но чтобы создать полностью пение по знаменам, чтобы приблизиться к той древней традиции, надо и самим жить в той обстановке, в том духовном настрое, в котором жили наши предки. Человек, ведущий современный образ жизни, не сможет достаточно хорошо исполнять церковное пение.

И вот порой думаешь, как бы самому дойти до такого состояния души, чтобы и твое служение, твое пение пробудили хотя бы одну заблудшую душу. Ведь если бы я не услышал такого пения, я не знаю, что бы сейчас со мной было.

* * *

Сам о.Михаил Лисицын как раз и живет в таких вот очень скромных, даже стесненных условиях, как те бабушки, о которых он рассказывает: в маленьком деревянном домике две небольшие комнатки, в них лишь самое необходимое – стол, шкаф, кровати. В детской комнате нары в два этажа. А ведь семья у о.Михаила большая – десять человек. У них с матушкой восемь детей – мал-мала меньше. Ни телевизора, ни других особенных благ цивилизации у них нет. Обстановка, можно сказать, спартанская.

Конечно, трудно батюшке восстанавливать храм и кормить такую большую семью. В селе верующих не так много, да и они все безденежные. Чтобы как-то существовать, раньше о.Михаил зарабатывал извозом. Ездил на своей старенькой машине в Москву и там по несколько суток напролет работал таксистом. Однажды, на обратном пути, заснул прямо за рулем, попал в аварию, еле выжил. Считает, что эта авария была предупреждением ему за маловерие. Мол, священнику незачем рассчитывать на свои человеческие силы, заниматься еще каким-то делом, чтобы заработать. Надо только служить, заниматься делами Божьими. А Господь своих служителей в беде не оставит, всегда пошлет пропитание.

О древнем благочестии

Поразил меня восстановленный храм своей скромностью, порядком и каким-то древним благочестием. Образов в иконостасе совсем немного, да и те все древнерусского письма и небольших размеров. К неканонической иконописи батюшка относится с недоверием. Из икон больше всего любит Владимирскую Божию Матерь (XII века).

– Вот обратите внимание, – показывает батюшка. – Эти иконы храмовые, были здесь еще до разорения: святые Флор и Лавр, Харлампий и Власий, а это икона апостолов Петра и Павла. После разорения ее использовали вместо кухонного стола. Видно, что на ликах стояла посуда, проливалась пища, ножом все порезано.

Батюшка показывает мне поруганную икону апостолов. И я, увидев рядом с ликами апостолов лицо самого священника – с крупными глазами, прядями седых волос, – невольно подумал, что он похож на апостола, на какого-то ветхозаветного пророка. Пораженный таким сходством, делаю снимок на память.

– А вот фрагмент старообрядческого складня, – подает его мне о. Михаил. – Найден был здесь. Это старообрядческое распятие, северное литье. Современные распятия, которые делают в Софрино, конечно, приятны на вид, но телесный вид Господа Иисуса Христа – это чисто католическая традиция. От католического православный крест сейчас фактически отличается только тем, что ноги не одним гвоздем прибиты, а двумя. Но сравните с древнерусским Распятием! На нем искажены пропорции тела и само тело совершенно бесплотное, нет никакой анатомии, только символ. Но какое сильное впечатление производит мучающийся, страдающий Христос, идущий на добровольную жертву.

Это византийское паникадило мне сварили в Шарье. Я в Донском монастыре такие видел. Софринские паникадила – опять же как густая елка, из-за них ничего не видно. А такое паникадило ничего не загораживает. Через него видны все образы в иконостасе. Если на нем все лампы в темноте зажечь, возникает эффект звездного неба. А в церкви должно быть темно. В древних русских церквях всегда был полумрак. Ведь идея лампады заключает в себе символ Христа, который светит во тьме. Вот в Евангелие от Иоанна звучит: «Свет во тьме светит, и тьма не объяла Его». Существуют два перевода этого высказывания: греческий и латинский. В греческом звучит «и тьма не объяла Его», а в латинском «и тьма не восприняла Его». И тот, и другой хороши. С одной стороны, тьма не может погубить Христа, а с другой – она остается тьмой и не воспринимает Его.

Вот почему так приятно в темноте зажечь лампаду – словно какое-то священнодействие совершаешь. А лампочку только включишь – все разрушается. При лампочке и лампады не видны, и эффект от икон совсем другой. Канонически написанные иконы в темноте под воздействием мерцающего огонька лампады словно оживают. Так же и молящиеся люди, когда они с зажженными свечами на празднике в темноте стоят, словно небожители. Каждого освещает огонек свечи и высвечивает, как на иконе, его лицо. Это человек-икона, тьма не может его объять. И весь храм воспринимается уже как образ Царствия Небесного. А при ярком электрическом свете – это просто собрание людей.

На Рождество мы служили полностью без электрического света. Есть у меня мечта убрать все лампочки, провода, чтобы они не мешались. Они, по большому счету, в храме и не нужны. Только для каких-то хозяйственных нужд в подсобных помещениях.

Красота

«...А какая тут природа! Какое пустынное место для молитвенного уединения! Сколько святых источников! – восторгается священник. – Из-за этой красоты мы и переехали сюда жить. Здесь огромный фронт работы для людей самых разных специальностей. Есть и пустующие дома рядом с храмом, которые можно купить по остаточной стоимости. Это место ждет людей, желающих приложить свои силы для спасения своей души и потрудиться во славу Божию».

Действительно, место храмовой горы очень живописное. Я уже говорил про вид на реку и открывающиеся дали. На высоком берегу среди огромных сосен есть тропинка, которая тянется до часовни. Недалеко от часовни, на противоположном берегу ручья, большой, чуть ли не пятидесятиметровый, курган, насыпанный на самом высоком месте крутого берега Ветлуги. Это древнее, еще дохристианское, языческое захоронение. Так наши предки хоронили своих воинов, на самом привольном и красивом месте, чтобы они могли в любой момент отправиться по реке жизни в свое последнее путешествие.

Там же оборудованы святые источники, расположенные в нескольких сотнях метров от храма, при впадении в Ветлугу небольшого ручья. Старинное местное поверье гласит, что достаточно пройти по этой тропинке до источников один раз, чтобы все печали и невзгоды тебя оставили. Ходил я по горе, пил воду из святых источников и ощутил необыкновенный прилив сил.

Е.Суворов
Фото автора.

Адрес о.Михаила Лисицина: 157523, Костромская область, Шарьинский район, с.Одоевское, ул.Советская, д.10.

назад

вперед