Протоиерей Александр Балыбердин (Вятская епархии):

– Я, наверное, так скажу: мы должны жить по Евангелию и помнить, что прежде всего в нас должна пребывать любовь. Если уходят от мира с нелюбовью к близким, к Церкви, то в этом нет блага. А если делаются какие-то недоброжелательные заявления в адрес Церкви, то совершается сугубый грех раскола. За это нужно каяться. Для совершения столь ответственного шага, как исход с семьями в необжитую местность, необходимо благословение священноначалия. У нас тоже ушла в Республику Коми община из Уржума. Священник попросился в заштат и, дальше поступая по своей воле, увел людей. Что с ними сейчас, мы не знаем. Но ведь известно, как начиналось православное пустынножительство – и преподобный Сергий спасался в лесу, и преподобный Серафим, а иные подвижники выбирали пустыни и горы, но их подвиги не вели к разделению, а объединяли людей.

Священник Василий Вольский (Мурманская епархия):

– Святые отцы не советовали новоначальным монахам уходить в леса, искать уединения. А у нас часто уходят именно те миряне, которые недолго пребывают в Церкви. На мой взгляд, это проистекает от сектантского сознания, то есть люди хоть и пребывают в Православной Церкви, но не понимают до конца, что такое православие. Мне кажется, этими людьми движет страх смерти, это глубинная болезнь, исток которой – маловерие в промысл Божий. Человек начинает думать, что со мной будет, когда антихрист придет, не умру ли я с голоду. Но Христос учил нас: «Не бойтесь».

И блаженная Матронушка говорила о том, что будет, когда придет сын погибели, – мы тогда возьмем земельки, размешаем с водичкой и будем сыты. А если и умрем с голоду, если нам ничего продавать не будут, то сподобимся мученической кончины, ради вечной жизни можно и пострадать. Надо надеяться на Господа, не на себя. Кто к земному привязан – тот мечется. Но бежать бессмысленно – враг ведь везде достанет. Даже когда люди в монастырь поступают, они там терпят большие искушения от помыслов. И отшельники ведь бежали поодиночке, а не с семьями, это особый путь умного делания. Они бежали ко Христу от славы человеческой, а не от антихриста.

Если есть тяга к жизни в сельской местности, если группа православных хочет там прокормиться трудом рук своих – то почему нельзя, можно к этому стремиться. Но только отдавая себе при этом полный отчет, что ни от искушений, ни от конца времен нигде не скроешься. Надо побеждать себя там, где ты находишься, понять, в чем твоя слабость.

У нас из епархии одно время тоже бежали в некую местность. Дома там себе купили по совету неких сомнительных старцев, у которых владыка не благословлял окормляться, предупреждал, что ничего хорошего из этого не выйдет, призывал остаться. Не послушались, без благословения уехали. В основном как раз те люди, которые недавно в Церкви.

И как дальше сложилась их жизнь? Что взяли с собой – проели, а потом выяснилось, что на новом месте работы им не найти, как дальше жить – неизвестно. У иных семьи распались, другие детей потеряли. А те «старцы», которые их увлекли, никак не помогли, мол, выживайте, как знаете. И вот теперь люди пишут письма, просят советов, как бы обратно вернуться, они готовы на любую работу.

Добро бы, если бы они подлинных старцев слушали. Слава Богу, не оскудела земля Русская, есть они у нас. Но нет – всякого, кто умеет себя подать, напугать, заинтересовать, принимают за путеводителя и вместе с ним, подобно слепцам, падают в яму. Только и слышно было: «Старец сказал, старец велел» – что уж тут серого приходского батюшку слушать! Так разрушается общинная жизнь.

Священник Николай Озолин (настоятель Спасо-Кижского патриаршего подворья, Карелия):

– Часть наших сограждан весьма отрицательно относится к тому, что происходит в нашем Отечестве. Люди теряют надежду, что мир, в котором они живут, может вылечиться от социальных ран. Особенно тяжело переносить это православному человеку. Он видит огромное противоречие между теми ценностями, которые навязывает мир, и учением Христа. И в какой-то момент люди принимают решение уйти, создать где-то в глуши умиротворенный православный уголок, вести ту жизнь, о которой они мечтают.

Обычно это жители больших городов – те, кому в миру приходится особенно тяжело. Конечно, эти люди бегут не от Церкви, они спасаются от мрака – от той среды, где героями являются уголовники, развратники. И уходят не туда, где легче, а желают тяжелым сельским трудом добывать себе пропитание.

По-человечески их уход понятен. Но положительных опытов оставления мира очень мало. Тем более, что современный человек гораздо слабее, например, тех староверов, которые бежали от преследований. Они были организованы, с детства привычны к строгому укладу жизни, лучше приспособлены к труду. Но даже у этих людей, стойких и телом, и духом, не всегда все получалось.

Чтобы исход из мира имел будущее, он должен происходить под духовным руководством опытных пастырей, желательно получить благословение архиерея, нужно сохранить связь с наставниками, с полнотой Церкви. Да, уход требует мужества, силы духа, но есть опасность уйти до такой степени, что теряется связь с реальностью, действительностью. Это происходит в том случае, когда нет настоящего духовного окормления общины. Тогда бывает очень легко превратиться в отщепенцев, маргиналов, переродиться в секту.