ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ 

СТАРЫЙ РУССКИЙ

Редко о каком человеке можно сказать, что вместе с ним уходит целая эпоха... О Леониде Павловиче Маркизове мы рассказывали в связи с его воспоминаниями о Харбине («Горсточка русской земли», «Вера», №№ 386-387), который был последним осколком Русской империи. Несколько ее городов и множество поселков, вдруг оказавшихся за рубежом, в Китае, продолжали жить старым русским укладом вплоть до начала 60-х годов ХХ века. Так же, как и в дореволюционной России, в гимназиях и реальных училищах наряду с другими предметами преподавали Закон Божий. Так же купечество торговало, строило дома и храмы, на большие праздники проводились многолюдные (тысячи людей) крестные ходы, выходили газеты и журналы с «ятью», действовали театры, киностудия, ипподром...

В этом русском мире и вырос Леонид Маркизов, коммерсант во втором поколении. До прихода советских войск и ареста он успел заработать капитал на строительных подрядах – продолжил дело отца, который среди прочего построил в Харбине храм иконы «Всех скорбящих Радость». Таких «старорусских» людей, которые не боялись на церковь перекреститься, советская власть очень боялась. Когда Леонида с другими харбинцами после 45-го года привезли в лагпункт, то сразу же изолировали от «нормальных» советских зэков. Один из них удивлялся, пообщавшись с Маркизовым: «Говорите вы правильно, без акцента, но... в вашей манере держаться что-то не русское». Настолько люди в СССР «осоветились», что настоящую русскость принимали за иностранщину.

10 лет лагерей, затем работа инженером на воркутинских шахтах, научная и общественная деятельность (Леонид Павлович – кандидат наук, известный краевед) не истребили в нем дух «старого русского». За две недели до смерти Маркизов, сильно ослабевший 87-летний старик, сидел в нашей редакции, и вдруг за разговором я ему чуть не ляпнул: «Есть в вашей манере держаться что-то...»

Маркизов зашел к нам, чтобы прочитать письмо, которое прислала жительница Сан-Франциско с вопросом о своих предках – из рода писателя Гаршиных. Прочитал и сразу по-деловому, весьма точно подбирая слова (аккуратность в речи – одно из свойств «старых русских»), начал диктовать ответ: «С братьями Гаршиными я учился в Харбинском политехническом институте в тридцатые годы. Младший, Виталий Петрович, принял монашество под именем Вениамин...» Едва успевая записывать, дивился я памяти и ясному уму этого старика.

Умер Леонид Павлович у себя дома 15 декабря. Смерть пришла неожиданно, когда он сидел за столом, просматривал прессу и делал на полях пометки. Похоронили его 21 декабря в Сыктывкаре – за тысячи километров от «русской атлантиды», осколка империи, где он вырос и чьим поданным всегда оставался.

М.С.

назад

вперед