ПЕРЕКРЕСТКИ
16 ФОНТАН
Одесса: осень 2004-го, все спокойно...
Когда я собрался в деловую поездку в Одессу, то как бы само собой подразумевалось, что попытаюсь встретиться и по возможности взять интервью у митрополита Агафангела. А надо сказать, что в этом городе я не впервые, только в 92-м дважды здесь побывал, причем в один из заездов был весь утыкан гранатами и пистолетами. Шла война в Приднестровье, и мы с гвардейцами провожали до Одесского аэропорта нашего человека (наверное, с важными документами). Но тогда о встрече с владыкой даже не помышлял, а в этот раз что-то во мне изменилось, в стране. Может быть, стало ясно, что гранатами не обойдешься.
И вот я с семьей в Одессе, и закрутила суета, и времени в обрез, и погоду передают по телевизору почти со штормовым предупреждением. Надо сказать, дождь в Одессе редко льет сверху вниз. Здесь если дождь, то с таким ветром, что он становится почти горизонтальным. Мне вообще везет в этом городе с дождями, но еще никогда я не попадал в ноябрьский ледяной дождь... Вот в такую-то погоду мы с женой и четырехлетней Машей голосуем на Французском бульваре минут 15-20. Наконец останавливается машина. Садимся.
– Нам нужно в православную епархию, в смысле – в управление. Где у вас тут самый главный? – спрашиваю я у молодого шофера, который остекленело смотрит в окошко, наверное, размышляя, и наконец отвечает:
– Я не знаю, где это, и не знаю, где какие церкви, но давайте я вас повезу туда, на 16-й Фонтан. Туда все наши ходят.
И мы, доверившись паролю «туда ходят НАШИ», едем.
Еще двадцать минут – по типичным улицам Одессы, с балкончиками и ажурными завитками виноградной лозы и хмеля, высокими заборами и заборами маленькими, через шумные трамвайные перекрестки и по-над морем. Оно теперь не синее, а пепельное, как весь этот хмурый ноябрьский день. Где-то в Киеве «оранжевый бунт» – сторонники Ющенко шумят на майдане Незалежности, недовольные итогами президентских выборов – там все оранжево. В Одессе все серо, спокойно, буднично. Немного встревожили новости, переданные ночью по местному ТВ. Дескать, на автотрассе Одесса – Киев милиция устанавливает бетонные блоки...
Наконец машина останавливается перед воротами монастыря. Мы выходим и видим то ли нищенку, то ли монашку с рыжим котенком. По женщине не понять, собирает ли она милостыню или просто сидит у забора. С другой стороны стоит джип с тонированными стеклами, заправленными плохим бензином. Пахнет от него, как от замученного ЗИЛа-187-го (если кто помнит...). Мы собираемся заходить в ворота, а Машенька хочет погладить котенка. Но котенок испуган появивившейся собакой с мокрой и добродушной мордой. Он убегает под джип и выглядывает из-под колеса.
– У него глазика нет. Петух или ворон выклевал, – говорит женщина Маше...
Из храма валом валит народ. На крыльце появляется крупный монах с широкой серой бородой. К нему я и обращаюсь, сначала за благословением, а потом с вопросом:
– Батюшка, а владыка Агафангел здесь? Я из России, с Севера. У нас есть православная газета «Вера». Хотел бы у владыки взять интервью...
Монах улыбается: «Ну, это как настроение у нашего владыки. Хлопот нынче много... Подойдите. Не захочет, так сам и скажет. Вон туда вам надо» – и показывает на одноэтажный крепкий дом за аллеей с палисадником, летом, наверное, здесь все в цветах...
– Но вы же, – продолжает монах, – сначала в храм зайдите, святыням поклонитесь, помолитесь. Все по порядку должно быть. Вы на службе не были? Ну вот. Надо сначала в храм. У нас много святынь.
В Свято-Успенском храме хранятся часть ризы Христа Спасителя, часть хитона Пресвятой Богородицы, ковчег с мощами святого Андрея Первозванного, ковчег с мощами многих святых, местночтимая икона Божией Матери, именуемая «Млекопитательницей» (афонского письма XVII века). К сожалению, амвон и ковчежцы ко времени нашего прихода были уже отгорожены канатиком. Но зато мы увидели очередь к мощам святого преподобного Кукши Одесского. Этот человек был монахом на Афоне, а потом здесь – в Свято-Успенском монастыре. Прославился многой помощью людям, чудесами и при жизни, и после смерти.
Вот и сейчас тихая очередь у его мощей вдруг разрывается невероятно громкими криками взрослым голосом. А кричит-то девочка, лет девяти... Потом грубым мужским басом произносит:
– Мама! Не уходи!
Мать низко склонила голову, видимо, стесняется болезни своей дочери, которая, между тем, продолжает:
– Вот здесь приложись, я тебе говорю!!!
Девочка показывает место над десницей святого Кукши. Многие люди ошарашены реакцией ребенка на святость. А я удивлен другому. Приходилось видеть, как ломает бесноватых перед Чашей причастия, видел, как шарахаются от священного креста, но тут-то наоборот – ребенок тянет мать к святыне. «Надо будет у священников поспрашивать, откуда такой «обратный магнетизм», – подумал я.
* * *
У резиденции митрополита небольшая очередь. Две пожилые женщины, мужчина и два монаха. Я спрашиваю, как в магазине: «Кто крайний?» Один из монахов советует мне просто передать через секретаря или послушника – кто я и зачем. Но открывается дверь, и в прихожей стоит сам Агафангел, строгий, деловой и, кажется, чем-то печально озабоченный. Говорит женщинам: «Проходите сюда, проходите…» Через их головы смотрит пристально и оценивающе мне в глаза и спрашивает:
|
– Вы кто? Откуда?
– Я с Севера, из Республики Коми. Из православной газеты «Вера».
– Из какой газеты?! – он кажется раздраженным.
– Из п-православной, «Вера» н-называется, – начал я заикаться от волнения.
– Ну и чего? – интересуется владыка, успокоившись.
– Можно договориться с вами об интервью? – спрашиваю я и одновременно складываю руки, прошу благословения. Владыка благословил, но дать интервью отказался. Не категорически, а как бы извиняясь:
– Да уж какое тут интервью, – он машет рукой. – Видите, что творится в Киеве. Рвут страну. А чего спрашивать-то хотите?
– Вот как раз ваше мнение и хотел спросить. Какие угрозы православию вы видите в нынешней ситуации? Какие перспективы?
– Отношение ко всему происходящему в двух словах не объяснить. Печально все это и тревожно. Молитесь, и мы молиться будем…. В следующий раз поговорим.
«Когда он будет, следующий раз?» – думаю я. Но раз говорит…
Я прошу разрешения сфотографировать его, но владыка отказывается: «В этом одеянии? Давайте уж для православной газеты я подарю вам фотографии. Там я хоть по чину…» Он вынес через минуту два снимка.
Мне становится неудобно, что я задерживаю женщин и монахов, которые ждали дольше меня и вопросы у них были, наверное, совсем конкретные, по жизни, а не мои, журналистские. Владыка благословил в дорогу. В тот момент в дверях появился бородач, который услышал, что я журналист. Мы познакомились. Виктор. Настоятель храма Александра Невского. Это не в монастыре, а там – в Одессе….
Из-под подрясника у отца Виктора выглядывает тельняшка. Резкий, живой, с сочной речью. Боцман, да и только! Даже сильные очки на его лице не портили впечатление, что передо мной стоит моряк со стажем. Отец Виктор разразился тирадой:
– Что этот Ющенко присягу принимает? Пре-зи-дент (с сарказмом – Г.С.). А руку-то на Библии держал левую. Православный народ это заметил. «Антихрист», – говорят. Що робыця? Пацанву на майдан повытаскивали, шумят… А кровь ведь если прольется, то не в Киеве, то по всей Украине она прольется. С Запада УНА-УНСо своих бойцов шлет, на Востоке казаки шашки точат. Нервных дюже много. Покоя нема. Вздыбили Украину. Одесса за Януковича голосовала. Только-только подыматься начали – на тебе!
Я слушал отца Виктора молча. Будто нес на себе вину за всех журналистов, которые «вздыбили Украину». У меня и в самом деле было чувство вины и еще чувство, которого сам от себя не ожидал. Не чужая она – Украина, и душа вправду болит от того, что там делается.
Десять лет назад на Святом Афоне монах говорил мне, что, по пророчеству старцев, на месте Украины будет три Украины. Тогда это казалось если и возможным, то где-то в далеком будущем. Но оранжевые флажки на телеэкранах мелькают, как пламя, – время сгорает быстрее, чем нам кажется.
Впрочем, касаемо пророчеств, есть любопытное наблюдение. В поезде женщины – соседки по купе (голосовавшие, между прочим, за Януковича) – с сожалением говорили: «А, по пророчествам, ведь победит Ющенко. И будет у власти всего 8 месяцев. Потом уйдет в отставку, и будет Президентом женщина. Говорят, будет добрая женщина».
А вот отец Виктор рассказывает другое: «Янукович был на Святом Афоне. Старцы его благословили, но сказали: «На царство взойдешь, но путь туда будет не простым, тяжелым…» Думаю, что по Украине сейчас будет много «пророчеств», а отделить предвыборные слухи и технологию влияния на людей от реальных прогнозов и богоданных пророчеств по силам разве что единицам.
* * *
Несмотря на непогоду, мы решились пройтись по монастырю, зашли на кладбище, где похоронены многие монахи, монахини и архиереи. Здесь же есть место могилы, где был в 1965 годы погребен святой Кукша. Поскольку чудес у его могилы было много и люди постоянно брали землю, его в 1994 году подняли и перенесли в храм Успения Божией Матери.
По дороге к кладбищу мы познакомились с монахом Христофором. Когда сказали ему, что мы из Республики Коми, то он обрадовался: «Работал я там у вас. В Троицко-Печорском районе. В Койгородке бывал. Знаю ваш край…»
Отец Христофор рассказал, что храм во имя иконы Божией Матери «Живоносный Источник», который уже стоит под куполами побеленный, строят рабочие из Западной Украины, из Ровно. Подумалось тогда – кто-то из «западянских» едет в Киев шуметь и заниматься политикой, а кто-то тихо строит храмы, спасает душу. С одних и тех же мест. Может быть, с одних и тех же семей и фамилий. «Один будет взят, один останется…» – так говорит Христос в Евангелии.
Тут, у храма «Живоносный Источник», мы неожиданно еще раз встречаемся с митрополитом Агафангелом. Он молился у мозаичных фресок вертепа, приложился к образу Младенца Христа, потом под дождем обошел стройку. Мы с ним одновременно заметили, что по стене с крыши стекает глинистая вода из какой-то прорехи, посокрушались. Митрополит попросил меня передать о.Христофору, чтоб тот поднялся к рабочим под купол.
Уходим. Вот ворота. За воротами Одесса. Я ее, родную, знаю. С 70-х помню и пионерской и… цыганской. Так получилось, что встретил здесь свое 14-летие, а вечером поехал в Тирасполь, и всю дорогу две молодые цыганки учили меня гадать, да только так у них ничего и не вышло.
Бывал я в Одессе, бывал. Но только теперь она мне вдруг стала родной какой-то. Может, потому, что появились за нее тревога, желание молиться. А всего-то заехал на 16-й Фонтан. В мужской православный монастырь.
Г.СПИЧАК
 | назад |
| вперед |  |
