Когда мы говорим о заповеди любви к Господу, то получается, что мы говорим о предмете, который плохо понимаем. А говорить о том, чего не понимаешь, дело не только бесполезное, но и опасное. Опасное в том отношении, что мы делаем многозначительный вид, говорим какие-то слова, повторяем цитаты из святых отцов и из Священного Писания, но о чем, собственно, идет речь, разумеем очень плохо. И вот среди протестантствующих возникают голоса: «Не надо все время каяться, а надо все время радоваться, радоваться и радоваться, как призывал апостол Павел». Когда видишь таких людей в непрестанной радости, то создается впечатление, что радость эта какая-то пустая, неглубокая, поверхностная – душевная радость. Это как, когда два друга встретились: «О, здравствуй, дорогой мой!» Радуемся, целуемся, обнимаемся. Ну сколько можно так радоваться? Минуту радуемся, пять, десять, полчаса, час, ну даже, скажем, день. А дальше что? Так и будем радоваться и радоваться? Нет, конечно же. Радоваться потом уже не будем. Наши отношения перейдут в какое-то другое русло, а если мы будем радоваться так же, как при первой встрече, тогда, боюсь, на нас начнут коситься окружающие и считать нас не вполне нормальными.

Так вот то же самое и здесь получается. Так как же нам узнать, что такое совершенная радость, которая рождается от совершенной любви? Как подойти к этой любви? И теперь я буду говорить о том, что многим из вас покажется неожиданным. Скажите мне, любовь и страх совместимы в человеческих отношениях? Вероятнее всего, когда нам зададут вопрос: «Ты любишь этого человека?» – «Да», – ответим мы. А потом спросят: «А боишься ты его?» Мы будем удивляться: «Ну, как я могу бояться и любить одновременно? Это вещи несовместимые». Казалось бы...

И вот человек, имея свой душевный, плотский способ общения, переносит его и на божественные отношения и, не имея духовного представления, полагает, наверное, что страх Божий – это что-то из Ветхого Завета, когда не знали, как любить Господа, и поэтому не столько любили, сколько боялись. А вот уж теперь иначе, когда мы знаем, что Бог есть Любовь, что Он всех нас любит и ради нас Он распялся. Так чего же мы Его будем бояться? И так мы совершаем глубочайшую ошибку. Священное Писание, а вслед за ним все святые Божии, и новозаветные в том числе, действительно стяжавшие любовь Божию, говорили: «Начало Премудрости – страх Господень». И только в конце своей жизни прп.Антоний Великий, этот боговидец, равный Моисею своею святостью и богообщением, говорил: «Теперь у меня уже нет страха, а есть любовь».

Страх Божий и любовь к Богу в духовном представлении соседствуют. И не только соседствуют, но и предваряют один другую.

Первоначально, когда Господь посещает нас и дает нам наконец-то малую веру, приближая нас к Себе, мы знакомимся с любовью, мы имеем любовь. Но ошибкою будет считать, что эта любовь, любовь новоначального, и есть любовь совершенная. Настоящая любовь – это плод, это результат нашей жизни в мире, и достигает ее далеко не каждый.

Чтобы избежать обмана и ошибки, будем вспоминать слова апостола Павла: «Если же кто и подвизается – не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. 2, 5). Подвиг, подвизание может быть и не увенчано, то есть не приведет к должному результату. Что же значит незаконно подвизаться? Дело-то опасное, верно? А мы законно подвизаемся или нет – как отличить? Так вот, как пишут об этой любви опытные, пробой на истинное христианство является именно страх Божий. Если мы имеем страх Божий, тогда мы законно подвизаемся. Если же страха Божия не имеем, то подвизаемся незаконно. В Книге Иова мы можем прочитать такие слова: «Гортань брашно различали». Вкус духовный все ясно показывает, как оно есть на самом деле. У прп. Григория Синаита об этом сказано: «Вкус духовный ясно показывает, как оно есть, не подвергаясь прельщению». Итак, пробой этого вкуса является страх Божий. Человека, чье сердце ранено любовью Бога, страх потерять ее ведет за собой. Первоначальный толчок любви в обретенной вере подобен малому лучу, а ощущающий его не смеет и не имеет права из духовной осторожности называть его любовью. Любовь надо доказать, а не утверждать преждевременно, что ты ее имеешь. Мало сказать человеку: «Я тебя люблю». Верно? Ну, хорошо, а чем докажешь? Знаете, представьте себе такую сцену. Юноша объясняется в любви девушке и говорит; «Я тебя люблю». А она отвечает: «А ты докажи». И она права. Как можно так легко говорить о любви? Сегодня я тебе в ноги кланяюсь, а завтра, может, уже и за другой побежал. Докажи.

Для того, чтобы действительно иметь любовь и говорить о том, что мы ее имеем – ее надо доказать. Святитель Игнатий Брянчанинов говорит: «Преждевременное развитие в себе чувства любви к Богу уже есть самообольщение. Шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия». Исаак Сирин говорит: «Покаяние есть корабль, а страх – его кормчий. Любовь же – божественная пристань». Таким образом, те, кто утверждают, что они живут любовью к Богу, находятся в прельщении. Те люди, которые поставили целью своей жизни быстрое получение любви к Богу, также находятся на пути опасном и, как говорит святитель Игнатий, «могут погибнуть в самообольщении, ибо шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия». Так что же такое страх Божий и где он имеет место?

Мы должны все-таки стремиться именно к обретению любви, должны идти к ней, опираясь на отеческий жезл. Жезл – это то самое, чем погоняет нас Господь по дороге в рай, он нам необходим. И это – страх Божий. Святые отцы пишут о двух степенях этого страха. А некоторые и о трех. Первый – это страх рабский, второй – это страх наемника, а третий – это страх сыновний. Страх рабский – это страх наказания, страх наемника – страх потерять награду Царствия Небесного, страх сыновний – страх потерять, оскорбить любовь Отца Небесного.

Итак, покуда мы не имеем страха, то мы не можем говорить ни о каком духовном совершенстве. А почему мы страха не имеем? А потому, что плохо веруем, и вообще плохо представляем себе, какой у нас Бог. И что же получается? Имеем мы Священное Писание. Но читаем его выборочно. В какие-то моменты, более близкие и понятные – мы погружаемся и приемлем их, какие-то моменты мы можем только языком проговорить, а что-то даже и не помним, хотя и читали. И особенно все, что касается ада, все, что касается наказания Божия, современный человек очень часто вообще помнить не хочет, либо считает некоей аллегорией, такой, знаете ли, сказкой, страшилкой для детей и стариков малограмотных.

Так получается, что у нас отношение к Священному Писанию выборочное, а это уже неправославно. Православная точка зрения восприемлет все Священное Писание целиком, без исключения, каждое слово. А если мы выбираем, с чем-то согласны, а с чем-то не согласны, что-то приемлем, а что-то подвергаем сомнению, то тогда это уже не христианство, это уже сектантский подход, когда мы выдергиваем цитаты из Священного Писания и приноравливаем их к своему мировоззрению.

В Писании устами Господа открывается, что ошуюю пойдут грешники и будет возглашено: «Отойдите от Меня, проклятые, вы пойдете в огонь геенский вместе с сатаной и аггелами его» (ср. Мф. 25, 41). И эти слова никуда не выкинешь. Так же как не выкинешь слова, которые более приятны нам, нам они по сердцу: «Приидите, благословенные, приимите Царство, которое предназначено вам от создания мира» (ср. Мф. 25, 34). Такие слова нам нравятся больше, чем слова о том, что мы будем низвержены в геенну огненную.

Говоря о страхе Божием, о первоначальном страхе, страхе рабском, наемническом, страхе ада и страхе утраты рая, мы все-таки должны иметь определенное представление, что такое рай и что такое ад. Относительно этого Православная Церковь имеет много свидетельств. Но трудно нам бывает воспринять слово отеческое, потому что для современных христиан нужно подчас что-то современное. Недавно я встретился с таким хорошим объяснением. Во-первых, начало райских блаженств и адских мучений полагается здесь, на земле. Господь говорит: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17, 21). Не ищите его где-то вовне. Значит, внутри нас может созидаться Царство Небесное, но может созидаться и царство тьмы. Если человек стремится жить добродетельно, с Богом, то в его душе Господь созидает Царство Божие. Если же он погружается в пучину страстей, то в его душе создается ад. И вот пример, который я обещал.

Один современный духовник так поучал свое чадо, который все никак не мог бросить курить:

– Дорогой, вот ты никак не можешь бросить эту пустую привычку, но ведь ты лишаешь себя надежды на жизнь вечную, блаженную.

– Почему же? – говорит он. – Неужели это такой уж тяжкий грех?

– Ну вот, смотри-ка, ты не можешь бросить курить, небось, сейчас выйдешь из храма и сразу закуришь?

– Ну да, – говорит, – закурю, давно ведь уже не курил.

– Курит-то у тебя кто? Тело твое. Ты берешь в рот папиросу, покуриваешь ее, дым этот тянешь. А там-то тела у тебя не будет, а желание-то останется. Ты покурить-то не сможешь, будешь мучиться, а там уже невозможно исправиться, но невозможно и согрешить, там все уже постоянно.

Ну а представьте себе, что испытывает пьяница? Та же самая картина. А блудник? Так вот, ад, по выражению некоторых святых отцов, есть те же страсти, которые будут безраздельно властвовать и терзать грешника. Иногда же можно услышать и такие выражения: «Бог милостив, Он всех любит, Он не может, чтобы мучались все грешники, Он должен всех простить». Так Бог-то, может быть, и простит, Он и прощает, вот только грешник рядом с Божеством уже находиться не может. Как это понять?

Говоря об аде и рае, не будем забывать, что главная наша тема – страх Божий. Первый страх – это страх потерять за свои грехи свое вечное сча-стье, а вместо него обрести вечные муки. Не имея страха и благодарности, потерял благополучие свое в отцовском доме блудный сын из евангельской притчи и бесстрашно ушел «на страну далече». А если бы Адам знал о том, что его ждет, если бы он понимал, что те дарования, которые он имеет, те благодатные состояния, в которых он пребывает, есть дар Божий, он побоялся бы потерять их. Но он не знал этого, и страха у него не было, и он нарушил заповедь. То же и блудный сын евангельский, когда потребовал от отца своего часть наследства, он не знал, что его ждет.

Страх мук вечных вызывает в человеке ненависть ко греху, как к врагу его личного благополучия, и тем самым удерживает его от ухода из отцовского дома.