ПОДРОБНОСТИ
АРХИМАНДРИТ ТРИФОН:
«НИКАКИХ ИЛЛЮЗИЙ У МЕНЯ НЕТ...»
В феврале-марте вокруг Антониево-Сийского монастыря Архангельской епархии развернулись события, получившие широкую огласку в российских СМИ. Промышленно-строительное предприятие «Автомагистраль» в непосредственной близости от обители, в 200 метрах от монастырского кладбища, ударными темпами стало возводить базу отдыха на двух гектарах земли, часть которой принадлежит монастырю, – с нарушением природоохранного законодательства, без необходимых согласований и т.д. Дело осложнилось тем, что инициатор стройки – действующий и.о. заместителя губернатора Архангельской области. Братия обители во главе с архимандритом Трифоном (Плотниковым) решительно воспротивились превращению окрестностей монастыря в курорт. Что из этого вышло, вы узнаете из первых уст – из интервью с настоятелем.
– Почему, батюшка, строительство этой базы отдыха – угроза для монастыря? В одной из информаций о конфликте были процитированы ваши слова о том, что вы допускаете даже возможность для братии покинуть обитель.
|
– Такая возможность упоминалась в качестве крайней меры. Монахи, приходя в монастырь, смотрят, есть ли тут уединенность, можно ли в тишине через покаяние очищать душу, готовить себя к вечной жизни. Или же здесь суета, как в миру: зимой по монастырю на снегоходе разъезжают, летом над озером грохот моторов, разухабистая музыка, шум, гам. Ведь монастырь прежде всего призван давать упокоение душам, и если он не выполняет эту задачу, то становится просто музеем или каким-то социальным учреждением. И тут – главная угроза монастырю; он исчезнет не потому, что я скажу братии: «Уходим!», а потому, что братия по одному, по двое будет утекать отсюда, а новые приходить не станут – и монастырь запустеет естественным порядком.
А размах строительства базы отдыха (ее скромно называли «дачей») буквально в каких-то 400 метрах от монастыря был таков, что негативные последствия для монастыря были бы катастрофическими. Уже и без того почти все деревенские дома, что по соседству с нами, превратились в дачи. Одно дело деревня, живущая своей жизнью, другое – дачный поселок, уклад жизни которого несовместим с монастырским. А тут начали с возведения не просто причала, а целого пирса на бетонных сваях – для сваебойки уже стали намораживать лед с укладкой досок крест-накрест, и всякий раз трактор после себя оставлял на льду мазутные пятна. Берег озера срыли, деревья вырубили – стоимостью в рублях тысяч на пятьдесят, и это все, напомню, на территории федерального биологического заказника. Причем безо всякого согласования была захвачена монастырская земля.
– Чисто формально – что было нарушено?
|
– Не было согласований – экологического и других. В том числе и с монастырем. Замечу, что у этой ситуации есть предыстория. В 2001 году под дачу был выделен небольшой участок – 0,4 га. Тогда мы опрометчиво дали согласие. Нас попросту обманули: в то время организация эта строила в здешних местах мост, дорогу (в конце концов, так ничего и не достроила). Ее представители пришли ко мне и заявили, что вопрос уже со всеми согласован (около десяти подписей), остался только монастырь. Выяснилось, однако, что с главой администрации района не согласовано, еще с кем-то – и буквально через 2-3 месяца районные власти запретили строительство.
Но минуло три года, и когда этот человек стал исполняющим обязанности заместителя губернатора, встал над теми начальниками, которые прежде запретили ему строительство, работы возобновилось.
– Кто этот человек? Он сознательно шел на конфликт или пробовал договориться?
– Андрей Владимирович Сманцер. Первоначально, еще в конце 90-х, он пришел к нам и, не поздоровавшись, известил о том, что будет строить дом на территории монастыря, еще ближе, чем теперь, – на мысу при въезде в обитель. За ним уже тогда стояли влиятельные люди. Но пришлось сказать ему, что это у него не получится. И нынче на мои слова, что мы против любого подобного строительства близ обители, он заявил: «Никогда не думал, что священники страдают максимализмом».
Эта бесцеремонность проявилась очень скоро: у них было написано в документах, что их участок граничит с монастырской землей, и тем не менее они преспокойно на нашей земле забили восемь свай (возможно, их и больше, пока под снегом не видно). И вот нынче мы ведем переговоры с этим человеком и, естественно, просим строительство приостановить, но в то же самое время завозится новая партия свай, подгоняется техника… Это и стало толчком к тому, что нам пришлось срочно созвать пресс-конференцию.
– И как вам реакция СМИ?
– Нам все выразили поддержку, найдя мало добрых слов для этого человека…
– Какова, отец Трифон, ситуация на сегодня?
– С тех пор, как мы обратились к общественности и в инстанции, дело получило большую огласку. Ситуацию взял под контроль генеральный прокурор Владимир Устинов. Он позвонил в Архангельскую областную прокуратуру, и в тот же вечер в монастырь прибыл начальник управления по надзору за соблюдением федерального законодательства областной прокуратуры Валерий Зайнулин. Благодаря прокуратуре те постановления, которые возможно было, – отменили. А что касается первого участка в 0,4 га, то договор будет расторгаться через арбитражный суд.
В ходе начавшегося разбирательства выяснилось, что в стадии рассмотрения находились еще примерно восемь подобных заявок на строительство дач вокруг монастыря.
– Реакция генпрокурора – это ответ на публикации в СМИ?
– Во всяком случае, напрямую мы к нему не обращались. Начинали традиционно: понесли письма в низовые инстанции, к местным властям, районным. Кто-то на нас с непониманием взирал, кто-то написал резолюции, что никакого ущерба строительство не наносит… Причем те же люди, когда прокуратура этим занялась, написали, что ущерб есть. Но у меня нет никаких к ним претензий, я понимаю, почему они так сделали.
– Можно ли сказать, что на разрешение конфликта повлияла гласность?
– Несомненно. Больше чем уверен, если бы дело не вышло наружу, то все это спустили бы на тормозах.
– Было ли это со стороны СМИ поддержкой монастырю или же ситуацией воспользовались, чтобы дискредитировать «захватчика» – представителя власти?
– Думаю, было и то, и другое: выражали поддержку монастырю, выступали в защиту природы, сыграло свою роль и известное отрицательное отношение к власть предержащим, особенно когда те используют эту власть в своих личных интересах.
– А губернатор Киселев как отреагировал?
– Мы обратились и к губернатору в надежде, что ему небезразлична судьба монастыря. Ведь он здесь бывал. Но так стремительно все события развернулись, что отреагировать он не успел, был в отъезде.
– Общественность как отнеслась?
– Профессура готова была писать письма в поддержку, кто-то предложил выйти с пикетами, подписи собирать. Был некоторый скепсис со стороны новых русских…
– ...дескать, «бодался теленок с дубом»?
– Нет, но говорили, что ситуация вернется к нам бумерангом. Но у меня изначально была к этому готовность, и никаких иллюзий в этом отношении нет по сей день, несмотря на благополучное, в общем-то, для нас разрешение ситуации.
– Традиционно Церковь, в лице иерархов, реже настоятелей, опасается спорить с властями, от благоволения которых в немалой степени зависит...
– Но здесь, думаю, конфликт не между Церковью и властью, а между монастырем и конкретным человеком. Что сделаешь, если он взобрался высоко… У нас была одна цель – защита монастыря. Мы понимаем, что, может быть, задели кого-то из высокопоставленных людей, но вступать в конфликт у нас не было задачи. Власть, которая декларирует заботу о человеке и обществе, не должна быть безразлична к подобной ситуации, к богомольцам, к братии. Думаю, если б мы уступили, это не пошло бы на пользу ни области, ни монастырю – никому вообще. Сийский монастырь – духовный центр, исторический и культурный памятник, вокруг него должна быть охранная зона.
– Можно ли сказать, что разрешение ситуации настроило вас на оптимистический лад?
– Да, мы далеки от мысли, что таким образом можно добиваться чего угодно. Но была чрезвычайная ситуация. Вот-вот должны были привезти сваебойку. И если еще в 2001 году вышло предписание все сваи убрать, а его игнорировали, то и на сей раз – все наверняка повторилось бы. И еще: в 2001 году строительство было запрещено, а через три года, при изменении обстоятельств, все возобновилось почти чудесным образом. Так что никакой гарантии нет, что ситуация не повторится через некоторое время, инициированная тем же человеком или кем-то другим: желающих-то много.
Во всяком случае, благодаря огласке мы смогли оповестить людей о нашей позиции относительно дач вокруг монастыря. Имеющий уши да слышит.
Записал Игорь ИВАНОВ
Фото архимандрита Трифона и иеромонаха Варлаама.
 | назад |
| вперед |  |
