ПЕРЕКРЕСТКИ
ОПАСНЫЕ ИГРЫ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ
Доигрался
Я ее встретил в Усть-Вымском монастыре – сгорбленную, убитую горем, немолодую уже женщину, с перекошенным от страданий лицом. Она постоянно плакала на службе и очень долго, со слезами исповедовалась батюшке. После службы я остался около храма на Стефановском холме. Отдыхал душой и любовался окрестностями. И она тоже сидела рядом на лавочке и плакала.
– У вас какое-то горе? – спросил я женщину.
– Да, большое горе... у меня такая беда с сыном!
– А что случилось?
– Бесы его не отпускают, изводят. Вот уже почти десять лет, как мы ездим по всем монастырям к разным старцам на отчитки, но никто не может нам помочь, – женщина пустилась в слезы и, словно боясь, что ее остановят, стала быстро-быстро рассказывать свою страшную историю.
– В институте он связался с нехорошими ребятами, с сатанистами и рериховцами, стал играть с ними в игры с нечистой силой, вот и доигрался. Нечистая сила сама вошла в него. Он перестал спать по ночам, кушал очень плохо. Мы вначале обратились к игумену Филиппу, секретарю Сыктывкарской епархии. Он ведь не только священник, но еще и врач. После первой отчитки ему стало хорошо, а после второй получилось так – один ушел, а семеро пришли.
Потом нам подсказали съездить в Дивеево. Там такого батюшку встретили хорошего. Этот батюшка все пять дней, что мы там жили, с моим сыном возился. Когда вернулись в Сыктывкар, о.Филипп привез Вову в Усть-Вымский монастырь к о.Симеону. Сын пожил немного в монастыре, потом уехал домой. Бесы остались с ним.
Потом мы поехали в Санаксарский монастырь к о.Иерониму. Это было в 97-м году. Батюшка Иероним даже оставлял моего Вову в монастыре, чтобы он принял постриг. «Володя, – говорит, – у тебя должна быть сила воли, как у воина. Тебе надо жить в монастыре!» Видимо, видел, что он слаб духом и поддается чужому влиянию. Ему нужно, чтобы с ним рядом всегда был сильный духом человек и вел его.
Четыреста поклонов
А со мной там произошло вот что. Я почему-то очень сильно заболела в этом монастыре. Что у меня болело – понять не могу, только мне было очень плохо. Тогда я еще далека была от веры, ходила в храм и ничего не понимала. Была там одна православная семья из Тольятти. Они подсказали мне сходить к о.Иерониму и попросить епитимью за аборты. Потому что аборты – это тяжкий грех. Я поговорила с батюшкой, рассказала о своих грехах, попросила епитимью, и он назначил мне каждый день в течение года делать 400 земных поклонов с Иисусовой молитвой. Когда я вышла от него, женщины спросили про епитимью, я им рассказала. «Ох, тяжело будет тебе ее выполнять!» – и все разошлись.
А у меня тогда сильно-сильно болела голова. Думаю: «Нет, я не смогу. Пойду, скажу батюшке, что не смогу, потому что голова сильно болит». И вдруг в первый раз в жизни услышала внутренний голос: «Опять себя жалеешь. Опять выгораживаешь!» И я делала поклоны целый год. Не понимала, для чего это мне нужно, плакала, но делала. В монастыре я купила много духовных книг. И вот, когда я вопрошала к Богу, для чего это мне нужно, открываю книгу батюшки Серафима Саровского и сразу получаю ответ – для очищения, для того, чтобы стяжать дух мирен. Мы пробыли в Санаксарском монастыре 9 дней и поехали домой. Бесы от сына не отстали. По дороге Вова видел их вокруг себя и постоянно крестился. Через некоторое время мы поехали в Сергиев Посад. Тогда он уже жил у о.Тита в Айкино при Николаевской церкви. В Троице-Сергиевой лавре о.Наум сразу же, как увидел нас в толпе, попросил зайти к себе, несмотря на то, что очень много народу хотело к нему попасть. Он завел сына в келью, исповедовал и благословил ехать с монахами в Архангельскую область. Но я ему сказала, что наш духовник дал совсем другое благословение – ехать к о.Георгию в Тимашевский монастырь Кубанской епархии на отчитку. «Ладно, – говорит, – тогда езжайте к о.Георгию».
Поехали мы в Тимашевский монастырь. Отец Георгий отчитывал его несколько раз. Не помогло. Отчитывал даже с двоими монахами специально одного только Вову. Ему не только не полегчало, но стало еще хуже. Он озлобился на всех, стал с ножом на всех бросаться. Обратно нас с милицией сопровождали.
Здесь, в Сыктывкаре, положили сына в психбольницу. Дали первую группу инвалидности. После больницы он посмотрел на себя в зеркало и удивился, что стал похож на дурачка. Не потому, что на самом деле был дураком, – так психотропные лекарства изменили его лицо. Так-то он у меня сообразительный, умный, постоянно и в школе, и в институте был среди лучших. Он так сильно был потрясен своим видом, что сам уехал к о.Титу в Айкино. Там, при храме, стал потихонечку от всего отходить, даже улыбаться. Но постоянно чувствовал в себе бесов, которые не давали ему спокойно жить.
Поэтому мы решили поехать в Оптину пустынь. Сын там у настоятеля исповедовался и получил благословение остаться в монастыре. Я возвратилась домой. Через несколько месяцев в Оптину поехал о.Филипп, увидел там Вову – выглядел он затравленным. Отец Филипп забрал его с собой. Привез в Сыктывкар и направил снова в Усть-Вымский монастырь. На Вову невозможно было смотреть. У него даже походка стала звериной. Из Усть-Вымского монастыря удрал. Отец Филипп с ним нянчился, как с ребенком. Опять отвез его к о.Симеону. Там, в монастыре, с ним снова сделалось плохо, он и на о.Симеона стал кидаться с ножом. Когда монахи читали над ним Псалтырь, Вова выл, как дикий зверь, и бросался на всех. Приходилось даже связывать его, чтобы он никого не убил. Батюшка помучился- помучился с ним и позвонил мне, чтобы забрала его из монастыря. Благословил снова ехать к о.Георгию.
Когда Вова после этого жил дома, я молилась за него, святой водой брызгала его кровать, а он даже не мог на нее сесть. Хотя очень сильно хотел спать.
Поехали мы опять к о.Георгию. Взяли отдельное купе. Отец Симеон даже послушника в дорогу дал, чтобы сопровождать нас. А Вове так плохо было в дороге. Его даже трясло! Он ростом около двух метров, на полке складывается пополам, его о верхнюю полку колотит, пот градом течет. Все говорил, пока ехал: «Как же они меня достали!» И дико кричал при этом. Все люди с нашего вагона приходили смотреть на него. А проводница: «Проходите, проходите – это ребенок больной так кричит». Потом она говорит мне: «Нет, это не он кричит, человек так кричать не может».
У о.Георгия снова начались отчитки. Он хотел даже его оставить в своем скиту, но владыка не благословил. Снова вернулись домой, потом поехали в Айкино к о.Титу, потом в Ульяновский монастырь. Подолгу он жил дома. Если он дома, то его тянет на всякие пакости. Начинает пить, наркоманить, буянить.
«Наказуя, да не наказую»
Однажды поехал в Айкино к о.Савве и не застал его в храме. На следующий день приехал домой, злой. До этого он всегда меня слушался, никогда не спорил, а тут набросился на меня с кулаками и всю избил. А перед тем, как напасть, кричал: «Мама, мама, вызывай скорее «скорую», у меня крыша едет!» И вот надо же было такому случиться, что именно в этот момент к нам в гости пришла соседка, – если бы не она, он бы меня убил. После этого у меня голова сильно стала болеть, потому что он меня долго бил по голове. Как я ни лечилась, какие только таблетки после этого ни принимала, ничего не помогало.
Как-то приехала я в Псково-Печерский монастырь. Написала письмо старцу о.Иоанну (Крестьянкину). Сам он уже не принимает. К нему только келейница ходит и письма передает. И он написал мне ответ: «Наказуя, да не наказую». Я так поняла, что все те скорби, которые посылаются мне и моему сыну, они к нашему же спасению, чтобы я больше молилась за себя и за Вову, думала о своей и его душе. Ведь кто же знает, что нам полезно, а что нет. Если бы не эти проблемы с сыном, я, может быть, до сих пор бы не пришла к Богу. И сын тоже таким трудным путем идет к своему спасению. Все ведь старцы говорят, что он будет монахом и будет в монастыре. А меня старец Феогност даже благословил молиться по ночам.
После того как Вова меня избил, его забрали в психиатрическую больницу. Однажды ночью я читала за него акафист Николаю Чудотворцу. А он именно в ту ночь встал, взял швабру и избил человека. Так бесы в нем лютовали. Теперь его держат на принудительном лечении, как в тюрьме.
К «Неупиваемой Чаше»
Был со мной еще один случай четыре года назад. Я очень хотела съездить в Серпухов, к иконе Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Постоянно молилась дома перед этой иконой. По дороге с подругой мы решили заехать в Москву. Вначале зашли в Храм Христа Спасителя. Затем поехали в Покровский монастырь к Матронушке. Там выстояли большую очередь к мощам и спросили у матушек, где нам можно переночевать. Они сказали: «Езжайте в Донской монастырь. Тут недалеко, там можно остановиться». А мне почему-то показалось, что они сказали про Свято-Данилов монастырь. И вот у меня все в голове вертится: «Свято-Данилов монастырь...» Спросили, как доехать туда. Едем долго, а сказали – рядышком. Приехали в монастырь, у ворот спрашиваем охранников: «К кому можно обратиться, чтобы переночевать?» «Да вы чего? – удивились они. – Это вообще мужской монастырь. Где вы тут будете ночевать? У монахов в келье, что ли?» – «Но мы же были в других мужских монастырях, нас везде принимали и на ночлег пускали». Они только руками разводят. Наконец сдались: «Ну, ладно, идите к о.Михаилу». Пока мы искали о.Михаила, спрашивали о ночлеге, все монахи удивлялись, что мы пришли к ним ночевать. Отец Михаил затылок чешет. «Ну, хорошо, – говорит, – устроим вас в воскресной школе». Вечером пошли в храм, а там очень много народу стоит, большая очередь. «Куда стоите?» – спрашиваем. «К иконе». А к какой, не сказали. «Ладно, – думаем, – мы еще не уезжаем, завтра с утра успеем к иконе приложиться».
На следующий день с утра приложились к мощам Даниила Московского и пошли в Троицкий храм. Там опять большая очередь к иконе, люди на улице, на крыльце стоят. Мы тоже встали. Спрашиваем: «А какая икона?» – «Неупиваемая Чаша» из Серпухова». А мы как раз в Серпухов специально к этой иконе и едем. Так Богородица Сама привела нас к Своей чудотворной иконе. А если бы мы сразу же поехали в Серпухов, не заезжая в Москву, то там бы этой иконы не застали. Такое бы разочарование у меня было! Потому что Пресвятая Богородица – моя последняя надежда.
И вот, мы стоим в очереди, одна монашка подходит к нам и говорит: «Нужны две женщины в трапезную. У нас одна повариха заболела». Мы радостно переглядываемся, потому что сами хотели потрудиться во славу Божию в монастыре. Сразу же подошли к ней. «Вы прикладывались к иконе?» – «Нет еще». Она провела нас, и мы без очереди приложились.
Поработали в трапезной, еще раз к иконе приложились. И вместо Серпухова решили съездить в Дивеево. Вся поездка получилась такой чудной. Перед этим три года назад мне делали операцию на глаза, и после этого я стала слепнуть. Врачи сказали, что в скором времени я могу совсем ослепнуть. А там, в Дивеево, около мощей преподобного Серафима Саровского сидел старенький монах. Он был таким благодатным, добрым. Я встала перед ним на колени и стала исповедоваться. А он меня все по голове гладит и говорит: «Иди, возьми землицы с канавки. Раствори ее в воде и, когда она отстоится, прямо брызгай себе в глаза».
Я взяла землицы и дома постоянно делала, как он мне сказал, и все у меня прошло. Сейчас глаза чистые и зрение восстановилось, хотя врачи и предрекали обратное.
После того как сын меня избил, я долго лежала в больнице, у меня обнаружили множество болезней и еще внутричерепное давление. Голова болит – никакого спасу нет. Врач, выписывая меня из больницы, сказал, что все боли, которые меня мучают, будут со временем только нарастать. И, действительно, мне становилось все хуже. Одна надежда только на помощь Божию, Пресвятой Богородицы и всех святых...
Женщина опять безутешно заплакала.
Я вернулся из монастыря домой, но забыть ужасную судьбу этой женщины долго не мог. Да и как можно забыть страшную картину, запечатлевшуюся в моей памяти: сын, этакий двухметровый верзила, лупцует по голове свою родную мать – маленькую, хрупкую женщину, которая желает ему только добра и бесконечно любит его, жертвуя своей жизнью для его спасения и исцеления.
Помощь Ташлинской Богородицы
…Прошло около года. И вот, как-то случайно мы встретились с моей собеседницей на улице. Я поразился перемене, произошедшей с ней. Она улыбалась, лицо ее посвежело, помолодело и, кажется, даже разгладилось от морщин.
– Как сын, выздоровел? – спросил я.
– Нет, сын все еще в больнице лежит, все беснуется, а вот я выздоровела. Ташлинская Божия Матерь меня исцелила.
– Как же она вас исцелила? – поинтересовался я.
– А вот так. Купила я книгу про Ташлинскую икону, прочитала ее и сразу же решила поехать в Ташлу. Муж меня одну не пускает: «Как, – говорит, – ты одна такая больная поедешь?» А мне уже было так плохо, что даже ходить не могла. Сил не было плакать, казалось, что голова сейчас лопнет от кошмарных болей. Даже крестное знамение на себя не могла накладывать. Но мой духовник благословил меня в эту поездку.
Я быстро собралась, узнала дорогу и поехала. Когда я приехала туда и пришла в храм, батюшка даже удивился, что я так издалека приехала, да еще такая больная. Поселили меня в церковной сторожке вместе с одной 95-летней монашкой – Домной. Про нее как раз было в этой книге написано.
На источнике там оборудовано две купаленки: одна железная, другая деревянная. Я вначале искупалась в деревянной. Вода там студеная, обжигает. На второй день мне сказали: «Ты лучше в железной искупайся. Там удобнее для женщин». Искупалась я и в железной, а голова не проходит. Таблетки горстями принимаю, обезболивающие уколы себе делаю. Только на них и живу. На третий день я еле отстояла на службе, чуть не упала. Пришла в сторожку. Монахиня попросила меня помочь тесто месить, а мне так плохо, что даже сил отвечать ей нету. «Не хочу, – говорю, – никакого теста» – и начала рыдать во весь голос. А в этой сторожке висит точно такая же иконка Богородицы, что находится и в храме. Только она больше размером. Ангелы несут Матерь Божию на своих руках, и Она смотрит с иконы на меня, как живая. У меня последние силы ушли, я обращаюсь к этой иконке, к ангелу: «Ангел мой хранитель, ты хоть помолись за меня!»
Потом меня позвали на трапезу, я после нее взяла благословение у батюшки снова искупаться в источнике. Иду я к источнику и вдруг чувствую: такая у меня благодать на душе! Кажется, будто я не иду, а лечу. Я понять ничего не могу. Стала прислушиваться к своей голове, а голова-то у меня больше и не болит! Меня это так поразило. Я смеюсь, читаю благодарственные молитвы. С радостью искупалась.
На следующее утро зашла в храм, приложилась к чудотворной иконочке. Ко мне подошла какая-то женщина и спросила: «Ну, как твоя головушка? Болит?» – «Болит. А откуда вы знаете?» – «Так ведь чуть-чуть». – «Да, чуть-чуть». И у меня появилось такое чувство, что голова больше никогда болеть не будет.
И, действительно, прошло уже больше полугода, а голова у меня не болит. А сына должны скоро выписать домой. Со страхом жду этого момента, боюсь, как бы он снова меня не побил...
На том мы и расстались. Быть может, Господь еще сведет нас когда-нибудь, чтобы я узнал все же, какой конец у этой истории. А может быть, я этого и не узнаю никогда. Наверное, я эту историю и не рассказал бы, если бы не видел ту опасность, которая существует в наше время для каждого человека. Магия, всевозможного рода оккультизм и увлечение сатанизмом захлестывают страну. Быть может, этот рассказ о реальных людях и реальных событиях кого-то остановит от увлечения этими недопустимыми «играми». С разрешения моей знакомой, я решился рассказать о ее случае и мытарствах в газете, изменив имя ее сына. Пусть этот рассказ послужит в назидание для еще невоцерковленных и заблуждающихся.
Евгений СУВОРОВ
 | назад |
| вперед |  |
