ЖИВОЕ СЛОВО

«ТАКУЮ ЦЕНУ ЗАПЛАТИТЬ НЕ СТРАШНО»

Игумен Игнатий (Бакаев) (Сыктывкар):

– Как черты лица мы унаследуем от предков, так и наклонности, пристрастия, пороки предков. Если прадед был картёжником, на ярмарку ходил и всё там проигрывал, то весь род окажется этим повязан – и внуки, и правнуки будут иметь слабость. Так что очень правильно молиться за усопших, потому что многие наши проблемы оттуда тянутся – из-за гробовой доски. Поскольку у Бога все живы, предки страдают там, а мы здесь мучаемся. Нужно крепко молиться за них, тогда и нам станет легче. Эта молитва к нам возвращается благом.

Я лично чувствую, как мне становится лучше, когда помолюсь за бабушек, дедушек, прабабушек и так далее. Ощущаю, как им становится лучше, хотя утверждать ничего не берусь. Мне не известно случая, чтобы кого-то вымолили из ада, но в дому Отца обителей много и возможно перемещение из одной в другую. Преподобный Макарий как-то поднял череп и услышал: «Когда вы, монахи, за нас молитесь, у нас дыму поменьше, что-то начинаем различать».

И есть другая сторона, если говорить о наследственных пороках: ты исцелился по молитвам, доброделанию, борьбе со грехом, и потомкам твоим не придётся нести это бремя. И предкам, наверное, выходит облегчение.

Мы все связаны. Мы не сами по себе, отдельные единицы, а, как Господь сказал, члены одного тела. Своего у нас – только сопли. Душа от Бога, тело от родителей, знания от учителей. За всё доброе, что имеешь, нужно благодарить. Испытывать благодарность и к тем, кого в глаза не видел, но кто потеснился, чтобы освободить место для тебя. И если ты до этого сможешь возвыситься, то бремена связи с предками, с людьми обратятся в средства для спасения и тебя самого, и других людей.

Протоиерей Валентин Кобылин (п.Красноборск, Архангельской обл.):

– Может быть, по-другому нужно понимать? Не так, что родители нагрешили, а дети страдают и так далее, и тому подобное, такое вот возмездие. Да, есть такая вещь, как наследственная болезнь. И грех передаётся: если папа пьёт, не может остановиться, одержим этим духовным недугом, то и ребёнок, скорее всего, будет этим страдать. Не то чтобы он отвечает за грехи, но несёт их, мучается. Поэтому если этот ребёнок не будет каким-то образом с Божией помощью преодолевать этот грех, не будет его нести достойно, а исповедовать философию «ешь, пей, веселись», то грех будет увеличиваться с каждым поколением как снежный ком. Чтобы остановить это, нужна помощь Божия. А помощь приходит, если человек обращается к Богу: «Помоги мне справиться, сам я не могу этого сделать». Нужно изыскивать средства ко исцелению. Один из батюшек, моих наставников, говорил такие слова: «Одним из средств избавления от наследственного греха является Таинство соборования».

Но вот что я хочу добавить. Наследственные грехи могут быть разными. Возьмём грех цареубийства. Некоторые говорят: это кто-то там убивал, может, не из нашего рода, да, было попустительство со стороны наших родителей, дедов, но мы-то здесь при чём? Но вот мы ходили в школу, мы разве не соглашались с поношениями Царя-мученика? Гласное или молчаливое предательство передалось нам по наследству. Вспомним, как Господь обличал фарисеев в убийстве пророков. Говорил, что вот вы украшаете гробницы пророков, утверждаете, что если бы жили тогда, то ни за что бы пророков не убили. Но этим вы подтверждаете, что являетесь детьми убийц и сами убийцы. Ведь покаяния-то нет, только осуждение отцов. И в конечном итоге эти люди, которых Господь так обличал, они убили Его, хотя Он был выше пророков. Поэтому грешно отказываться от так называемых наследственных грехов. От них нужно освобождаться, а не родителей осуждать. Мы не лучше их.

Можем ли мы искупить грехи предков, вытащить кого-то из ада? Нет, это очень сильно попахивает такой католической регламентацией, рационализмом. Нас Господь вытаскивает, Он спасает. Но чем чище мы, чем горячее любим родителей, тем скорее Господь призрит на нашу молитву и, быть может, по милосердию к нам облегчит участь предков.

Иерей Сергий Гомаюнов (Киров):

– Отвечая на эти вопросы, есть опасность вступить в область гадательную. Поэтому с большой осторожностью нам нужно определиться, что же мы всё-таки знаем обо всём этом. Безусловно, существует связь между людьми, в том числе между живыми, и теми, кто уже почил. Связь эта крепкая. В этом я каждый раз убеждаюсь, когда приходится кого-то провожать в последний путь, особенно когда прочно был связан с этим человеком, молился за него, ухаживал за ним в болезни. В таких случаях, и это не только моё наблюдение, смерть не прерывает связи с близким. И когда умирает праведник, в сердце какое-то умиротворение, пасхальная радость. Люди даже стыдятся: надо горевать, надо переживать разлуку, а вместо разлуки происходит какое-то новое узнавание почившего, новая встреча с ним.

А если говорить о смерти грешного, то я убеждён: по нашим молитвам Господь облегчает его участь. Это логикой не подтвердить, могу лишь говорить о том, что подсказывает сердце.

Наказывает ли Господь нас за грехи предков? Это вопрос сложный для меня, очень сложный. Я бы не стал часто повторять, упирать на то, что Господь нас таким образом наказывает. Мы очень мало знаем о существе дела, о том, что несёт в себе это понятие – «Божье наказание». Мы подчас видим свидетельства того, как грехи родителей влияют. Случай с владыкой Мануилом этому подтверждение. И дети, несомненно, страдают за то, что натворили их родители. Помню, как человек в состоянии клинической смерти вошёл в связь с некой сущностью, судя по всему демонической. Начал потом разрабатывать какие-то грандиозные планы, но при этом одну дочь у него парализовало, у другой начались большие трудности с детьми. Связь между деятельностью этого человека и бедами его родных была очень явственной. Случается и так, что брат экстрасенс, а его сестра становится одержимой. И тут можно сказать – наказание. А можно по-другому. Страдальцы своим крестоношением открывают возможность для гибнущих спастись, через свои мучения открывают им глаза. Насколько добровольно они это делают – великая тайна. Я лично не знаю случаев, когда бы явился ангел и спросил: «Готов ли ты пострадать, чтобы открыть глаза отцу или брату?» Одному Господу известно, что он прочитал в сердце несчастной, страдающей за брата. Но мне известны случаи, когда люди воспринимали своё крестоношение, свою болезнь как дар Божий. И если человек принимает на себя такой подвиг, то становится якорем спасения для всех своих близких.

Относительно мнения отца Анатолия: я всегда страшусь бухгалтерского подхода к духовной области. Где мера нашего греха? Можно ли его искупить? Искупил ли кто-нибудь себя, а потом начал искупать других? Я не знаю. Здесь можно ошибиться. Да, грех нужно искупать, но никто не может измерить, сколь велик должен быть подвиг, чтобы что-то искупить. В Евангелии мы читаем, что человеку даже себя спасти невозможно, только Бог, по его милосердию, избавляет нас от ада.

Чем дольше я служу, тем больше понимаю, как Господь любит человека. Чем больше беда, горе, тем ярче Его любовь. Он нужнее и потому ближе тем, кто идёт через тернии. Те, кто не ропщут, принимают всё, что ниспослано, обретают любовь, которая не просто облегчает их путь – это ни с чем не сравнимая награда. Если человек не зашатался в вере, помощь приходит очень быстро. Необязательно в виде исцеления и внешнего благополучия. Беда остаётся, но внутри этой беды расцветает счастье обретения божественной любви. В иных семьях, которые посетили испытания и болезни, есть столько радости жизни, что многие здоровые и благополучные могут о таком только мечтать. Непостижимым образом Господь и наказует за чужие грехи, и одаряет за готовность понести их.

У нас скончался недавно молодой священник, ему было всего 37 лет, – отец Константин Возженников. Прослужил он не очень много, когда Господь посетил его болезнью. Это был рак, он развивался, батюшка после нескольких операций оказался прикован к постели. Но переносил страдания очень мужественно, не только не пал, но сказал, как может сказать человек, приблизившийся к святости: «Эта болезнь есть цена Христовой любви, и такую цену заплатить не страшно».

назад

вперед