Иерей Андрей Лебедев (Вятская епархия, г.Уржум):

– Здесь трудно дать односложный ответ. Можно вспомнить, что к пещерке, где произошло Воскресение Христово, женщины пришли первыми. У мусульман, действительно, всё иначе, но дело в том, что женщин в мечети начали пускать лишь недавно, да и то как-то так бочком, на балкон какой-нибудь. Это несколько искусственная ситуация, когда храм превращается в мужской клуб.

Если говорить о естественном ходе дел, то женщины, так сложилось, менее самостоятельны в социальном плане и поэтому особо нуждаются в какой-то опоре. А на кого можно опереться, как не на Господа? Богоборцам труднее на них влиять. Верующего рабочего, например, можно уволить, на него можно надавить, а что можно сделать, скажем, с домохозяйкой?

Есть и другие объяснения, почему женщины первыми приходят в Церковь. Чувства, потребность веровать у них просыпаются раньше, чем у мужчин, они всё воспринимают сердцем, а мужчине нужно сначала всё обдумать, и он больше зависит от доминирующей в стране идеологии. А с этим в России в последние сто лет не очень везло, безбожная коммунистическая политика сменилась столь же антихристианской либеральной политикой. В головах мужчин осело очень много мусора, они больше прислушиваются к поношениям в адрес Церкви.

И вот ещё что. Женщины от природы выносливее, дольше живут. Достигнув почтенного возраста, часто приходят в храм. А их мужья не могут этого сделать в силу уважительной причины – они редко доживают до старости. Большинство старушек в церкви – вдовы. Именно по мужчинам ударила в первую очередь разруха, агрессия 90-х, они тяжелее пережили безработицу, утрату статуса кормильца, начинали пить, гибли. Вот из всего этого и складывается недостаток их присутствия в Церкви. То же мы видим у старообрядцев. У них община в Уржуме долго была чисто женской, лишь недавно появился наставник.

Такова ситуация. Но она не безнадёжна, и нужно думать, как её изменить. Из приходящих в храм самостоятельно можно выделить, конечно, тех, кого Господь посетил, одарил горячей верой. Иные приходят, потому что угодили в какой-то жизненный тупик, надеются через храм избавиться от пагубных страстей, пьянства, понимая, что погибают. Среди мужчин постарше есть категория тех, кого в детстве водили на причастие, и теперь семя прорастает, Господь их возвращает. Остальных нужно как-то привлекать. По своему опыту могу сказать, что большое значение имеют субботники. Два часа стоять, молиться – с этим мужчине трудно быстро свыкнуться, а вот потрудиться физически, помочь обустроить храм – это ему понятно. В Церковь его лучше всего приводить через такого рода послушания. Много значат совместные паломничества, военно-патриотические клубы при храмах, куда охотно идут ребята, молодёжные центры, где можно пообщаться. Нельзя сказать, что мужчина менее религиозен, чем женщина, просто тяжелее на подъём. И нужно как-то прививать ему понимание, что вне Церкви ему не стать настоящими главой семьи, достойным отцом, мужем. Он и сам желает этого, нужно лишь помочь обрести себя.

Иеромонах Александр (Митрофанов) (Сыктывкарская епархия, пос. Максаковка):

– Мне кажется, основные причины – бездуховность нашего общества и годы безбожия. В странах и местностях, где традиционной религией являются ислам и иудаизм, ребёнок с детства воспитывается в вере, по той причине много верующих как женщин, так и мужчин. У нас же к совершеннолетию у ребёнка складывается (особенно в годы советской власти) мировоззрение, в котором для Бога мало места, а порой и нет вовсе. В результате верующими многие становятся уже в сознательном возрасте, полностью пересмотрев свои взгляды на жизнь. А прийти к Богу в сознательном возрасте проще женщине.

Жизнь, бывает, преподносит человеку неприятные сюрпризы, и человек, если ситуация для него тяжёлая, ищет утешения и находит его в Церкви. Это уже впоследствии человек начинает жить духовной жизнью, осознает красоту и великолепие православия и становится истинным христианином, а поначалу во многих случаях человек обращается к Богу именно за утешением и помощью. Мужчина же, по природе своей, менее эмоционален и тяжёлые стрессовые ситуации переносит легче, поэтому часто справляется со стрессом сам.

Но не все приходят к Богу из-за житейских неурядиц – некоторым Господь каким-то путём открыл Себя, а другие приходят в поисках смысла жизни. Однако таких людей значительно меньше.

Ещё одно препятствие, хотя и не такое значительное, на пути мужчины в храм – это неправильное представление о православии. Православие почему-то некоторые представляют как религию слабых. А какому мужчине захочется быть слабым? Например, слово «смирение» сейчас у многих ассоциируется со слабостью, даже с забитостью, хотя на самом деле совсем не так. Александр Невский смело повел отряды на ливонских рыцарей, находясь в численном меньшинстве, а тем не менее человек был смиреннейший. Смиренный человек – это человек мирный, не злобный, не мстительный. И смирение абсолютно не мешает человеку, например, остановить хулигана или пойти защищать родину.

Так или иначе сейчас количество мужчин в храмах увеличивается, особенно среди молодёжи. Если лет двадцать назад в церкви типичная картина была – батюшка и бабушки, то сейчас на службе мужчин стало значительно больше; можно увидеть молодые семейные пары с детьми, юношей и девушек. Так что соотношение женщин и мужчин в храмах потихоньку выравнивается, хоть и не так быстро. Как говорится, «медленно, но верно».

Иерей Александр Козачук (Мурманская епархия, г.Североморск):

– Что касается мусульман и иудеев, здесь нужно сказать о том, чем отличаются их религии от христианской. Новозаветное откровение – откровение свободы. Человек должен сам в порыве любви прийти к Богу, его нельзя к этому принуждать, у нас так и говорится: «Невольник не богомольник». Господь для христиан не столько Судия, сколько милостливый Спаситель, преподавший нам, что любовь и какое-то долженствование несовместимы.

В мусульманстве, иудаизме понимания этого не то чтобы нет, просто оно отодвинуто далеко в сторону. «Ты должен» – на первом месте. В мусульманских странах ислам поддерживается государством, контролирует всё. Человек, приняв христианство, может быть казнён, то есть люди просто лишены выбора. И то, что мужчины там идут в мечеть, – это крайне редко заслуга исламского духовенства, просветителей, а в основном – просто исполнение долга, подкреплённое самыми разными формами принуждения.

Если сравнивать с христианством, то здесь уместен следующий образ. Когда государство объявляет мобилизацию или призыв в армию, то сотни тысяч или даже миллионов человек приходят в военкоматы. Но если объявить набор добровольцев, то, даже если речь идёт о необходимости защитить свою родину, откликнется много меньше людей. Это не значит, что остальные трусы или равнодушны к судьбе своей страны. Нет, просто способность делать осознанный выбор, понуждать себя без какого-то внешнего давления даётся человеку очень непросто. При этом в качественном отношении добровольцы – это элита, из них формируются ударные соединения, где каждый боец стоит многих мобилизованных. Историческое христианство могло отступать от этого добровольческого принципа и снова возвращаться к нему, но вообще он лежит в основе нашей веры.

Теперь попробуем определиться с другой частью вопроса: почему у нас мужчины идут в храм менее охотно, чем женщины? Любому священнику известен синдром стеснительности мужчин. Например, им труднее перекреститься, если рядом неверующие. Для общества, и советского, и нынешнего, принадлежность мужчины к Церкви – это признак некой слабости. Стереотип этот, надо сказать, совершенно ложный. Среди мучеников мужчины всегда составляли большинство, по ним били особенно зло. И сейчас приход в храм тоже требует силы духа. «Ты что, в Бога ударился?» – спрашивают христианина снисходительно. Жене как бы можно это делать, а её мужу – нет.

Но нам нужно понять и другую причину того, что женщины составляют видимое большинство нашей паствы. Мужчина приходит в храм сознательно. Это обдуманный и, как правило, окончательный выбор. Именно поэтому, мне кажется, Господь и определил мужу быть во главе жены. Прежде чем отдать чему-то своё сердце, мужчина склонен всё сопоставить, понять, каковы будут последствия. И должно признать, мы в Церкви далеко не всегда учитываем эту особенность мужского восприятия. Как сказал однажды архиепископ Константин Тихвинский, наши батюшки любят работать с бабушками, потому что те на любую нелепицу скажут: «Спаси вас Господи».

За последние десятилетия мы, пастыри, привыкли к этому, и многое у нас рассчитано на особенности восприятия сестёр, а не братьев, в том числе отношения внутри прихода. И далее – формы нашей Церкви прекрасны, их архаичность имеет глубокий смысл, но между всем этим и современным миром большая дистанция. Так и должно быть, это хорошо для внутренней миссии Церкви, но дело в том, что если мужчине что-то непонятно, он не примет этого, не проникнется доверием. Поэтому от духовенства требуются большие катехизаторские усилия, нужно иначе подходить к составлению проповедей, ко всей деятельности, чтобы преодолеть это непонимание. Мы, священники, должны хорошо знать историю, быть научно подкованы, чтобы привлечь мужскую часть общества.