НА ЛАВОЧКЕ

НЕ ТЕПЕРЬ!

Один Господь знает сроки человеческие. В преддверии Вселенской родительской субботы хочу пересказать историю, услышанную мною от рабы Божьей Александры. Говорила она о родном брате. Жаль, что подзабыл уже некоторые детали.

Брата своего рассказчица охарактеризовала как человека чрезвычайно доброго. Увы, по воспитанию он не был просвещённым в вере отцов человеком в том смысле, что не посещал храм и не участвовал в церковных Таинствах. Сестра, Александра Николаевна, пришла в церковную ограду через личные скорби – сначала её оставил муж, затем были серьёзные проблемы с подрастающим сыном. Брату она до поры не могла никак помочь, но... всё же смогла.

Как-то они вместе собирались съездить на малую родину, на Украину. Уже были куплены билеты, оставалось несколько дней до отъезда.

– Алёша, давай завтра вместе причастимся? – предложила брату, собираясь на службу в храм, Александра Николаевна.

Тот неожиданно легко согласился. Александра предложила брату пойти к ней домой, чтобы прочитать положенные ко причастию молитвы. И тут тоже не встретила отказа.

Когда они пришли, то брат сразу же присел на диван, потому что последнее время неважно чувствовал себя. У него давно уже были проблемы с сердцем.

– Санька, можно я послушаю молитвы сидя? – спросил он.

– Конечно, Лёша, – ласково погладила она лысеющую голову своего любимого братика и начала читать: «Яко по суху пешешествовав Израиль...»

Александра Николаевна молилась поначалу как бы поспешно, опасаясь, что брат устанет слушать и куда-нибудь уйдёт. Ей, как и нам с вами, была уже знакома подобная реакция на молитву со стороны нецерковных людей – слова обращения к Богу пробуждают в них мучительные чувства, которых они не знают и боятся. Но брат сидел спокойно, слушая с полузакрытыми глазами и положив руку на сердце. Наверное, ему было совсем нехорошо – на лбу выступили крупные капли пота, но он не двигался и ничего не просил – ни воды, ни таблетки. Похоже, что он глубоко осознавал, что происходящее теперь для него лично важнее всего на свете.

Когда были прочитаны каноны, Последование и даже Акафист Иисусу Сладчайшему, брат неожиданно попросил прочитать что-нибудь из Евангелия. Александра Николаевна с радостью согласилась, предупредив, что если ему будет что-то непонятно, то пусть не стесняясь спрашивает.

Она читала свою любимую главу из Евангелия от Иоанна, где Спаситель отверзает очи слепорождённому. Читая, сестра мельком посмотрела на брата, и ей вдруг показалось, что брат понимает Евангелие лучше её самой. Когда звучали заключительные слова о том, как Иисус спросил у исцелённого: «Ты веруешь ли в Сына Божия?», а тот «…отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и Он говорит с тобою. Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему», – Александра, как всегда, не смогла удержать счастливых слёз. И вдруг в этот момент она услышала тихое хрипение. Посмотрев на брата, она страшно перепугалась – тот, откинувшись назад и по-прежнему держась за левую сторону груди, хрипел и изо рта у него показалась пенящаяся слюна. Александра Николаевна всю жизнь проработала в медицине и достаточно хорошо знала признаки наступления смерти. Но испуг верующей женщины был до странности другого сорта, нежели просто страх за близкого человека. Александрой Николаевной завладела одна мысль: «Господи, ну почему теперь?! Ведь он же не причастился, он не причащался ни разу в жизни!» И теперь она лишь просила: «Господи, не теперь! Господи! Не теперь!»

Но брат умер. Лицо его застыло, утратив напряжённое выражение, но сделавшись каким-то озадаченным. Да, он, несомненно, умер!

Александра Николаевна вдруг, повинуясь какому-то импульсу, метнулась на кухню, где у неё в углу под иконами хранилась крещенская вода. Она схватила бутылочку, вернулась в комнату, где на диване лежал умерший брат, и брызнула на него прямо из горлышка.

– Господи! Помоги!

Результат получился потрясающий. Брат… открыл глаза и посмотрел на сестру, как будто выжидательно. Казалось, он ждал не медицинской помощи, а совета, утешения.

– Лёшенька, перекрестись! – горячо попросила его Александра Николаевна. – Перекрестись, мой хороший!

Брат с огромным, нечеловеческим усилием поднял правую руку с пальцами, сложенными в щепоть, и поднёс ко лбу.

– Господи… – прошептал, просипел он. – Господи, помилуй меня…

И перекрестился…

Рука его упала, а пальцы так и остались сложенными для крестного знамения.

…Мы сидели и слушали этот рассказ, затаив дыхание, вечером, накануне праздника Смоленской иконы Богородицы, в дьяконском домике. Александра Николаевна немножко ещё поплакала, а затем продолжила крошить овощи в салат для праздничной трапезы.

Андрей ЕГРАШОВ
Великий Новгород

назад

вперед