Протоиерей Александр Балыбердин (Вятская епархия):

– По благословению владыки Хрисанфа, митрополита Вятского и Слободского, я несу послушание секретаря епархии. В силу этого послушания соприкасаюсь с проблемами и нуждами православной жизни. И хочу сказать, что, по милости Божией, все затруднения, которые возникли, разрешались благодаря владыке и другим нашим деятельным, грамотным, высокодуховным пастырям. Я благодарен Богу за возможность жить рядом с этими людьми, учиться. Да, проблемы возникают постоянно, но мне пока не встречалось таких, которые требовали бы каких-то кардинальных решений на общецерковном уровне.

Мы живём в благодатное время, когда всем нам дарована духовная свобода и можно не просто прикоснуться к жизни Церкви, но и послужить ей. Я надеюсь, что Церковь будет ограждена от расколов, сможет войти в школы и вузы, осуществив планы по преподаванию основ православной культуры, и много ещё есть того, что нам предстоит сделать. А для этого нам следует сосредоточиться не на каких-то несбыточных, глобальных проектах, а на работе над собой, чтобы стать настоящими священниками, мирянами не только в храме, но и в обществе, семье, реализовать данные Господом таланты.

Не так давно я прочитал книгу протопресвитера Николая Афанасьева «Церковь Духа Святого». Одна из мыслей отца Николая особенно глубоко запала мне в душу. Неправильно представлять соборность Церкви как некий церковный парламент, где пропорционально отведены места для архиереев, священников, мирян. Подлинная соборность заключается в том, чтобы каждый член Церкви мог осуществить тот дар Духа Святого, который был ему сообщён в крещении, рукоположении.

Лично для себя я не считаю возможным давать пожелания церковному Собору, поскольку сам знаю, как бывает странно видеть человека, который приходит в приёмную епархиального управления с сочинённым им текстом Нового Завета. Есть Церковь, живая, страдающая, умудрённая опытом. Не знаю, что можно ей пожелать? Не нужно нам ставить себя в центр мироздания, именно тогда многие вопросы разрешатся.

Протоиерей Александр Шантаев (Ярославская епархия):

– На разных чтениях, конференциях, форумах, в интернет-сообществах, полуофициально или в частных дискуссиях очень живо обсуждаются те или иные вопросы церковной действительности. Мне думается, все эти темы: церковного устава и богослужебной практики, церковного суда и пределов архиерейской власти, богослужебного языка, календарной реформы, уклада приходской жизни и множества иных, как общих, так и локальных тем, – на самом деле представляют собой вопросы «второго» круга. Они всё же решаемы и рано или поздно, я почти уверен, худо-бедно будут решены. Наиболее трудным и опасным вопросом, от решения которого напрямую зависит судьба нашей Церкви в XXI веке, является вопрос места и роли Православной Церкви в системе государства. Формула митрополита Сергия (Страгородского): «Мы хотим быть православными и в то же время осознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи» стала для нас ключевым концептом домостроительства и икономии.

Более того, для нашей Церкви не осталось класса, с которым можно было бы наиболее явственно ассоциировать понятие «народ». Разве что «бабушки». Другого «народа» нет желания видеть в той массе людей, с размытыми этническими границами, наполняющей сегодня крупные и средние города России. За отсутствием народа (точнее, в силу категорического нежелания признавать таковым современную российскую общность, ибо подобное признание грозило бы Русской Церкви утратой самоидентичности) происходит перенос попечения на государство. Государство: органы власти и управления, армия и силовые структуры, чиновничество и бюрократия, политики и бизнесмены – вся эта совокупность, олицетворяющая власть и силу, становится в глазах нашей Церкви «государством-богоносцем», преемником народа. Всё это очень тесно привязывает процессы внутри Церкви к процессам внутри государства. Феодальная система государственной власти и феодальное устройство церковной организации в своей взаимосвязи оставляют ничтожно мало шансов для осмысления своего места в мире и адекватной реакции на вызовы времени.

Поэтому я отношусь достаточно пессимистично к возможности решения насущных вопросов, стоящих перед нашей Церковью, как, впрочем, и к возможности какого-либо открытого соборного их обсуждения. Архиерейский Собор, в силу своей специфики, не способен даже к постановке таких вопросов. Так сложилось, что он решает другие задачи. Поместный Собор (если допустить маловероятные вещи: во-первых, самого его созыва и, во-вторых, какого-либо неискусственного делегирования выборных членов, представляющих разные уровни и течения внутри церковного тела) способен разве что обнаружить и открыть наружу те глубинные хвори и недуги, которые точат церковный организм. Собор может вскрыть болезнь, но я не уверен, что мы сегодня обладаем необходимой решимостью и пребываем в достаточном единомыслии, чтобы суметь поставить себе верный диагноз.

Протоиерей Валентин Кобылин (Архангельская епархия):

– По этому поводу лучше всех сказал преподобный Серафим Саровский: «Русь Святая, храни веру православную, в ней же тебе утверждение». Это и моё главное пожелание. Дело в том, что каноны православные попираются сегодня на каждом шагу, нет понимания, что должно соблюдаться строго, а где можно дать послабление. Почти всё, что прежние Соборы, в том числе Вселенские, приняли, не то чтобы публично ставилось под сомнение, просто очень часто не исполнялось. Даже те каноны, без соблюдения которых мы утрачиваем свою христианскую сущность.

Нет единых правил, которые должны выполняться всеми священниками. Поясню на следующих примерах. Крестить полагается людей, уже утверждённых в вере, если это, конечно, не младенцы. Патриарх лично на епархиальном собрании Москвы это подтверждал. Но многие, выслушав его, всё продолжают делать по-старому. Крестят часто всех подряд, без подготовки. То есть превращают Таинство крещения в типичный магический обряд или какой-то красивый обычай, из которого выхолощен всякий смысл. Так же обстоит дело с Таинством венчания, которое, по мысли молодых, должно охранять семью от бедности, разводов, но самим при этом ничего особо делать не надо. Это совершенно языческий взгляд на таинства. Каждый священник у нас сам решает, что ему делать, но при этом далеко не всегда исходит из действительной пользы крещаемых, венчаемых. Просто сложилась какая-то облегчённая практика в данном храме, невесть когда, неведомо на каких основаниях. Ей и следуют. И вера православная бывает при этом нередко поругаема. Досадно.

Быть может, соборно мы в силах выработать какую-то единую позицию, то есть, не замалчивая, не делая вида, что всё в порядке, обсудить и принять решения, обязательные для всех храмов. То же с другими вопросами. Те же отношения государства и Церкви. Прекрасно всё сказано в социальной концепции Русской Церкви. Если власти проводят антицерковную или антинародную политику или какие-то их отдельные действия противоречат нашей христианской совести, мы не должны бояться протестовать. Вплоть до гражданского неповиновения. Как минимум высказываться на этот счёт. Замечательно всё сказано в Концепции. Но вот народ спаивается, а власти за семнадцать лет палец о палец не ударили, чтобы это прекратить, – это антинародные действия или как? Опять же это должно нами, священнослужителями, обсуждаться, чтобы вместе прийти к какому-то общему решению. Не откладывать до Поместного Собора, соборность Церкви нельзя к нему привязывать. Епархиальное собрание тоже малый собор, а что оно решить не в силах, должно на другом уровне решаться.

Но какой-то воли к этому мало. «Церковь, как тело моё, болит, и исцеления не предвидится», – говорил святой Иоанн Златоуст. Понятно, что мы все больны, имеем свои хвори. И проблемы внутрицерковные ещё долго не будут решены. Я вижу несколько причин. Во-первых, нежелание решать эти проблемы со стороны крещёного народа, живущего по принципу – пей, ешь, веселись, ибо завтра умрёшь. Менять что-то в жизни никому не хочется. Один священнослужитель провёл опрос среди молодёжи, признающей существование Бога: часто ли они этой своей верой руководствуются в жизни, то есть удержало ли их убеждение, что Господь есть, хоть от какого-то безнравственного поступка. «Нет», – отвечали молодые люди. Безволие к добру, к способности что-то изменить в своей жизни – вот порок, которым страдает всё наше общество, забыв, что вера без дел мертва.

Другой момент, который мешает нам что-то решать, – страх перед решениями. Допустим, состоится Поместный Собор. Что бы он ни принял, клевать нас станут и слева и справа. Конечно, этих хлопот хочется избежать, мы все привыкли к комфорту, уходу от действительности под каким-нибудь благовидным предлогом.

Но самое главное, самое печальное в другом. Иерархичность и соборность шли раньше от всего уклада русской жизни, прежде всего сельского жителя, от семьи, от общины, где эти принципы непрестанно воплощались на практике, люди с младенчества до гробовой доски учились уважать их, жить ими. Сейчас мы в очень большой степени эти навыки – уважение к соборности и иерархичности – утратили. Патриарха не слушают! То есть слушать-то слушают, но не исполняют его пожеланий ни в области обрядовой, ни в экономической. Станут ли исполнять решения нового Собора, если не исполняются решения прежних? Готовы ли мы вообще друг друга слушать, будучи каждый сам по себе, сам себе на уме? Собор – это ведь не когда один выскочил со своим мнением, а другой отверг всё сказанное. Это способность слышать друг друга. Этого нет у нас в миру, и это проецируется на Церковь.

Недавно приехали в Архангельскую область миссионеры из Свято-Тихоновского Богословского университета, стали проводить беседы со школьниками, рассказав, в частности, о мученике Евгении Родионове – солдате, погибшем в Чечне за отказ снять крест и принять магометанство. А учительница вдруг серьёзно заявляет: «Прекратите разжигать межнациональную рознь». Наша – архангельская – учительница! Мозги настолько промыты, что всякое поминание, что мы общность, должны стоять друг за друга, чтить своих святых и героев, у многих вызывает раздражение. Это такая воля к смерти, желание дистанцироваться от своего народа и раствориться, которая была привита насильно многим и многим. Не за деньги, полученные из зарубежного фонда, а совершенно искренне эта учительница враждебно настроена ко всякому намёку на соборность. И если будут у нас гонения, я твёрдо убеждён, что для этого не потребуются усилия глобалистов, правительства, иностранных спецслужб. Им довольно опустить планку, сказать «ату их – христиан», и внизу всё уже своими силами, волей «низов» совершится. Гонений следует ждать со стороны соседа, брата, друга. Мы теряем единство, а с ним и соборность.