– Замысел «Воскресенiя» был заявлен в первых наших книгах – способствовать восстановлению единства Русской Православной Церкви, то есть объединению с Зарубежной и Старообрядческой Церквями. Благословил нас на этот труд приснопамятный отец Павел Груздев в 1991году, когда мы были у него в Тутаеве под Ярославлем.

Очень серьёзным, я считаю, стал шаг по изданию первого тома «Исторiи Русской Православной Церкви. Отъ Восстановленiя Патрiаршества до нашихъ дней. Том 1: 1917–1970». В этой работе мы (помимо меня, это историки М.В.Шкаровский, Т.К.Никольская и др.) попытались исследовать причины трагедии 1917 года, которая постигла нашу страну, роль Церкви, Синода и, прежде всего, реакцию нашего народа на эти события.

Конечно, тогда, в 1990-е годы, было очень много противников нашей позиции. Так, на страницах газеты «Радонеж» публиковались отрицательные отклики на «Историю», наши ответы печатать отказывались. И это понятно – ведь официальная позиция в отношении РПЦЗ и Старообрядческой Церкви была в то время прямо противоположной. Но в итоге объединение с РПЦЗ осуществилось благодаря горячим пожеланиям церковного народа. В конце концов на него вынуждена была откликнуться и церковная власть, призванная быть выразительницей воли Божией.

Стремление к объединению с Зарубежной Церковью мы проводили и в книге «Житiя и Жизнеописанiя Новопрославленныхъ Святыхъ и Подвижниковъ Благочестiя, въ Русской Православной Церкви просiявшихъ». В этот труд вошли жизнеописания всех наших святых, прославленных в XX столетии. Сведения о многих были труднодоступны. Мы искали их в рукописных материалах, разбросанных по епархиям и местам заточений и ссылок, собирали и устные воспоминания. Помещены в книгу жизнеописания и те из новомучеников, которых Русская Зарубежная Церковь прославила в «далёком» 1981 году. В работе нам немало помогли владыка Лавр, преподаватели Джорданвилльской Духовной семинарии. Книга довольно быстро разошлась. К сожалению, никакой реакции на неё в официальной прессе не последовало.

– На вашем сайте можно увидеть положительную рецензию протоиерея Владислава Цыпина. Вместе с тем его отношение к Зарубежной Церкви много лет резко отличалось от вашего…

– В своём отзыве прот. Владислав, кроме положительных моментов, крайне негативно отозвался о нашем отношении к РПЦЗ, называя её не иначе как «карловацким расколом». Естественно, что наше издательство в те годы было persona non grata. Тогда многие церковные деятели осуждали Зарубежную Церковь. Сейчас эти же церковные деятели стоят во главе теперь уже официального движения за воссоединение и проводят новую политику, обратную той, которую когда-то так яростно отстаивали. Хочется надеяться, что столь кардинальные перемены в их мировоззрении произошли искренне.

* * *

– Какими мыслями относительно перспективы объединения делился с вами владыка Лавр?

– Владыка Лавр – настоящий, дореволюционной школы архиерей, кроткий, внимательный к каждому человеку. Редко какой наш епископ заметит послушника, остановится для разговора с рабочим. Эти люди были по-другому воспитаны. Но главное дело в жизни владыки, на которое он пошёл осознанно, будучи не понят многими из своих, – это подписание Акта воссоединения. Такие события всегда идут впереди своего времени. И вот – «Аксиос!» – его благословляющую руку целовали те, кто совсем недавно называл его еретиком и раскольником. И всё-таки трудно сказать, когда бы примирились наши владыки, если бы не наш прежний Президент Владимир Владимирович Путин. Так старые приоритеты «послушания директивам сверху» помогают двигаться вперёд нашим задержавшимся в «совецком» прошлом архиереям.

Мои первые встречи с владыкой Лавром происходили в середине 1990-х годов, тогда мысли о воссоединении казались даже ему далёкими мечтами. Тем не менее разногласий не было. Когда владыка прислал нам наш первый том с замечаниями, все они были внесены практически без изменений.

– После официального объединения с Зарубежной Церковью каковы направления вашей работы в деле нашего реального сближения?

– Главная проблема – как быть с канонизацией прославленных в РПЦЗ святых, в том числе и новомучеников (у них они были прославлены ещё в 1981 году). Будут ли все они почитаться в уже воссоединённой Церкви? И как быть со взглядами многих прославленных в РПЦЗ новомучеников на деятельность митрополита Сергия (Страгородского)? Пока этот вопрос не выносился на широкое обсуждение. Во всяком случае, в изданном Издательским Советом церковном календаре на 2009 год их имён пока нет.

* * *

– Если говорить о 1917-м, у вас есть своя позиция о причинах этой катастрофы?

– Считаю изучение этого вопроса важнейшим для себя. Безусловно, Государь Император Николай II ни в коем случае не должен был отрекаться от доверенного Ему Богом и народом престола, тем более во время ведения кровопролитной войны, которая вскоре должна была завершиться победой. Беспорядки же в тот момент были искусственно спровоцированы лишь в столице. Государь, получив искажённые сведения о происходящих в столице событиях, решил сам навести в ней порядок, чего делать ему, безусловно, не следовало. Но ведь он до последнего момента не мог поверить в такое предательство. Желая спасти свою Семью, которой могла угрожать опасность, он оказался в руках заговорщиков на станции Дно по пути в Псков.

Когда в ночь на 12 марта (заметьте дату!) 1801 года заговорщики, обманом заручившись поддержкой наследника, ворвались в покои к благороднейшему императору Павлу I и потребовали от него отречения, он сорвал шпагу со стены и воскликнул: «Я умру вашим императором!» – но был сражён сзади предательским ударом графа Зубова. Одно дело, когда заговорщики убивают царя и народ узнаёт, что царь убит или умер, а другое дело, когда император сам заявляет о своём отречении от престола. Народ тогда находится в растерянности, ибо это всё одно, как если бы голова, каковой является государь, отказалась управлять собственным телом. Это была исключительно трагическая ошибка. Как сказал в 1916 году преп. Нектарий Оптинский, «Царь будет мучеником, но пострадает он за свои ошибки». Именно поэтому я считаю важным публикацию в нашей «Истории» архивных документов – писем простых русских людей в Св. Синод после отречения Государя. Кстати, эти письма, взятые из Приложений нашей «Истории», были частично опубликованы и в вашей газете «Вера». Очевидно, что и ваша редакция считает важным переиздавать эти архивные документы.

Считаю, что народ Божий в лице Церкви, безусловно, почитая память Святых Царственных страстотерпцев, должен, дабы не повторилась столь трагическая ошибка, категорически осудить церковным актом возможность отречения императора от престола, чтобы подобная ситуация не могла повториться, если во время благоприятно Господь Многомилостивый поставит нам царя.

Очевидно также, что если бы Государь продолжил линию своего отца, блаженной памяти императора Александра III, завещавшего ему беречь самодержавие и не вступать в войну, ход мировой истории был бы иным.

– Но ведь история тех трагических дней февраля 1917-го известна почти по минутам. Царь боролся до конца, сделав всё, что в человеческих силах. Государь был оставлен тем слоем государственных, военных деятелей и даже великих князей, без которых его руки оказались полностью связаны.

– Даже тот факт, что заговорщикам необходимо было именно личное отречение Императора, говорит сам за себя. Подписав отречение, Царь вышел из своего вагона к охранявшему его гарнизону и сообщил ему о своём решении. Услышав это, один из офицеров выступил вперёд и сказал: «Прикажите, Ваше Императорское Величество, и мы арестуем их!» «Поздно», – ответил Государь. У солдат, грозных бойцов, хлынули слёзы, но перечить Императору они не были научены.

Понимаете, государство состоит не из одного генералитета. Всех изменников можно было простым приказом заместить их подчинёнными. Вспомните те же письма русских крестьян – какой болью отозвалось в них это событие! Народ действительно был растерян. Я повторю ещё раз, что это всё равно как если бы голова отказалась управлять своим телом. Тем более во время войны.

– Вы упоминаете о вступлении в войну, с которой, собственно, и началась революция. Но разве можно было оставить Сербию без защиты?

– Прежде всего, очевидно, что все вопросы можно было решить дипломатическим путём. Вспомним, что после убийства эрцгерцога Фердинанда, который, как известно, был горячим сторонником дружеских отношений с Российской империей, более недели этого вопроса вообще никто не поднимал.

Но это всё же внешняя сторона, а есть скрытые пружины и смыслы, в том числе мистические. В частности, небезызвестная трагедия, развернувшаяся в 1913 году на Афоне и приведшая к разорению Русского Афона. Я имею в виду так называемые споры об имяславии. Подробно мы написали об этом в послесловии к переизданной нами в 1996 году замечательной книге «На Горахъ Кавказа» истинного, я считаю, подвижника схимонаха Илариона. Человек святой жизни, он и в страшном сне не мог представить, что, описав свой личный опыт постижения пути божественного восхождения через молитву Иисусову, окажется поводом (не причиной) раздора, с которого, собственно, и начался внутрицерковный раскол и о последствиях которого не раз предупреждали многие святые мужи. Пророческой оказалась надпись св. прав. Иоанна Кронштадтского на своей фотокарточке, подаренной им о. Антонию Булатовичу, отстаивавшему впоследствии древнее учение об имени Божием: «Афонским инокам – венцы мученические». Это было именно то испытание, которого не выдержала наша высшая церковная иерархия, заявившая, кстати, чуть позже (в марте 1917-го), что-де «свершилась воля Божия, Царь отрёкся от престола», а митрополит Киевский Владимир, ставший впоследствии первомучеником новой власти, торжественно вынес царский трон из зала заседаний Святейшего Синода. Слава Богу, что вопрос имяславия не закрыт и ждёт своего решения: известно, что работа над этой проблемой ведётся в Богословской комиссии.

– Не могу не согласиться. Нападки на имяславцев по духу чрезвычайно напоминали те поношения, которым подвергся святитель Григорий Палама со стороны католика и рационалиста Варлама Калабрийского. Хочу задать ещё один вопрос, посвящённый событиям, которые привели к революции. Вы издали книгу историка Олега Платонова «Жизнь за Царя. Правда о Григории Распутине». Какова ваша оценка личности и роли этого человека в предреволюционных событиях?

– Не стану долго распространяться на эту тему. Скажу лишь одно. Следственный комитет (в который, кстати, входил известный поэт Александр Блок), созданный при Временном Правительстве, не смог доказать ни вины в «предательстве в пользу Германии» Императрицы, ни найти подтверждения в обвинениях друга Семьи Григория Распутина-Новых. Налицо одно: «переворотчикам», «революцьонерам» необходимо было подорвать доверие к Царствующей династии, чтобы сотворить то, что они сотворили. На эти цели работала вся «жёлтая» пресса. Опять же, в упомянутой книге Платонова помещены собственные Григория Распутина были о своей жизни, о паломничествах во Святую Землю, о хождении по Руси. Пусть они неграмотны, не обработаны, но в них чувствуется живая русская народная душа, любовь к Богу и земле Божией. Ведь ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что Император и его Августейшая супруга были людьми чистой жизни, и они не позволили бы приблизить к себе и своим детям человека сомнительной репутации. Тем более что он был рекомендован ко Двору преосвященным Феофаном (Быстровым) и имел благоприятные отзывы о. Иоанна Кронштадтского.

* * *

– Какие ещё работы были изданы вами на тему объединения ветвей Русского Православия?

– Мне отрадно, что одну из первых наших книг – «Митерикон» – мы готовили совместно с Русской Старообрядческой Церковью.

– Старообрядчество – очень раздроблённое движение…

– Под старообрядчеством я имею в виду, прежде всего, Белокриницкую иерархию. Думаю, что через диалог, через встречи и беседы в мирном евангельском духе любви можно будет решить проблему объединения. И Святейший Патриарх неоднократно скорбел, что раскол со старообрядчеством – это незаживающая, кровоточащая рана на теле Русской Церкви. Конечно, много и противников, но это рабочий процесс, как говорится.

Для такого объединения должны быть единые основы. Безусловно, это Священное Писание и Священное Предание, писания святых учителей Церкви, Деяния Вселенских Соборов, которые мы издали в 1996 году. Издание таких книг, как «Деяния Вселенских Соборов», «Кормчая», «Митерикон», даёт некую основу, на которой можно строить переговоры со старообрядцами. Кстати, в своих «Житиях» мы поместили жизнеописания некоторых почитаемых подвижников Старообрядческой Церкви, например жизнеописание архимандрита Спиридона (Потёмкина).

– А со стороны представителей Белокриницкой иерархии есть интерес к такому диалогу?

– Интерес есть, я скажу более: на уровне церковного народа стремление к единству очевидно. Но существует также и очень сильное препятствие со стороны некоторых церковных деятелей самой Старообрядческой Церкви. Понятно, что это могут быть за причины. Но среди священства, среди простых мирян, безусловно, есть люди, стремящиеся к объединению.

В ходе конференции в конце октября 2008 года в Санкт-Петербурге, посвящённой диалогу со старообрядчеством, от некоторых священников нашей Церкви прозвучала мысль о том, что нужно и нам задуматься над теми шагами к воссоединению со старообрядчеством, какие были предприняты Русской Зарубежной Церковью. Я имею в виду то, что Русской Зарубежной Церковью было принесено покаяние перед старообрядцами за те жестокости, какие в XVII столетии официальная Церковь не попыталась предотвратить, а, напротив, способствовала им по отношению к старообрядцам.

Безусловно, именно с подобного покаяния нам и следует начинать этот врачующий диалог. Ещё один важный опыт Зарубежной Церкви: у них в Синоде есть старообрядческий епископ Даниил, окормляющий общины единоверцев. У меня вызывает опасение движение противников старообрядчества в недрах нашей Церкви, выражающееся во всё более громко звучащих призывах канонизировать Патриарха Никона. Если это произойдёт, то движению воссоединения со старообрядцами будет нанесён непоправимый урон.

* * *

– Каковы ваши ближайшие издательские планы?

– Дело в том, что на каждую серьёзную книгу уходит много времени. Так, на подготовку курса «Патрологии» Н.И. Сагарды у нас ушло несколько лет. Над книгой «Житий» мы также работали почти пять лет. В промежутках между этими большими проектами книги переиздаём. Сейчас у нас готовится ряд книг авторов того же уровня, что и Сагарда. Так, четвёртый год мы ведём расшифровку на 75 процентов выцветшей рукописи одной серьёзной работы. Это колоссальный труд, и я преклоняюсь перед человеком, который «ломает» себе на этом глаза, распечатывая по 2-3 страницы в день. На такое способны лишь искренне преданные своему делу люди. Мы подготовили к изданию на русском языке «Патрологию» Иоганнеса Квастена в четырёх томах. Хотя сам он католик, но нигде и тени не бросает на восточных отцов. Это вполне объективное исследование. Перевод сделан мной, два тома свёрстано. Если даст Господь, выпустим сразу все четыре.

– Скажите, какие выпущенные книги вы считаете наиболее значимыми?

– Это, кроме названных вначале, «Деяния Вселенских Соборов», «Кормчая», наш сводный текст «Стоглава», «Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета». Важной мы считаем апологетическую книгу «За порогом смерти» Мориса Роолингза. Он, работая кардиологом-реаниматором, опрашивал людей, которые пережили клиническую смерть. Их рассказы повергли его в такой шок, что он стал верующим человеком.

– Много ли сотрудников работает в издательстве?

– Сотрудников немного. Наш штатный аппарат – это пять человек. Как правило, мы прибегаем к помощи внештатных сотрудников.

– Есть ли у вашего издательства какая-то внешняя материальная поддержка?

– Абсолютно никакой. Лишь изредка находятся среди наших коллег-издателей люди, желающие помочь общему делу софинансированием того или иного издательского проекта. Они воспринимают деятельность других православных издательств не как конкуренцию себе, а как общее дело соработничества Христу. Но в основном все средства на издания мы изыскиваем самостоятельно. Во многом шла нам навстречу, терпела наши долги старейшая государственная типография, выстроенная Адольфом Фёдоровичем Марксом. Там в своё время издавалась знаменитая энциклопедия Брокгауза и Эфрона. К сожалению, с нового 2009 года она закрыта, здание продано новым владельцам. Увы, идёт разорение знаковых мест Санкт-Петербурга. Это крайне осложнило наше положение.

– Обращает внимание, что ваше издательство выпускает книги в старой орфографии. В чём суть этой позиции?

– Чтобы отторгнуть народ от своей истории, следует лишить его языка своих отцов. И такое отторжение происходит в первую голову именно из-за упрощения. Не секрет, что язык, который удалось сохранить нашей послереволюционной эмиграции, чрезвычайно отличается от нашего, неоправданно засорённого иностранными словами. Много и академических трудов, и популярных статей написано о порочности принятой после революции орфографии. И даже в нашей стране и в наше время периодически проходят научные собрания, в которых обсуждается эта больная тема. Лишившись, например, такой важнейшей буквы, каковой является «ять», мы с трудом доискиваемся корня слова, его происхождения. А ведь, чтобы понять то или иное явление в жизни, необходимо всмотреться в его основу, что и помогают нам сделать исконные буквы. К тому же прежняя орфография много точнее пореформенной.

– Большое спасибо за интервью, желаем помощи Божией в ваших трудах.