НАУКА И ХРИСТИАНСТВО
ИЗМЕРЕНИЕ ОГНЯ
Если кто помнит, год назад, накануне Страстной седмицы, у нас в России прокатилась беспрецедентная кампания, «развенчивающая» чудесное происхождение Благодатного огня, сходящего с Гроба Господня на Пасху. Невольной причиной её стал диакон Андрей Кураев, который после встречи на Святой Земле с Патриархом Иерусалимским Феофилом оговорился, что тот не считает огонь Благодатным. Опровержение этого мы печатали в статье-исследовании Огнь очищающий («Вера», № 564). Между тем многие православные были потрясены прокатившимся в печати валом лжи. В том числе переживал и давний друг нашей редакции, кандидат физико-математических наук Александр Викторович Московский, о котором мы рассказывали в очерке Собиратели чуда («Вера», № 342). Господь так судил, что именно в те дни, когда чудо публично подвергалось сомнению, Александр Викторович с единомышленниками готовил научную экспедицию, которая должна была выяснить природу появления Благодатного огня. И за несколько дней до Пасхи в Иерусалим отправился физик Андрей Волков. «Это выдающийся учёный-экспериментатор, – так позже А. Московский представил его нашему корреспонденту. – Андрей Александрович – заведующий сектором Института атомной энергии имени Курчатова. Научные измерения, проведённые им в Иерусалиме, – первые в истории схождения Благодатного огня». А вот что физик из Курчатовского центра сам рассказал в интервью газете «Вера».
– Андрей Александрович, почему именно вы отправились исследовать природу Благодатного огня? Это совпадает с вашей научной темой?
|
– Последние 12 лет я занимаюсь так называемой низкотемпературной плазмой.
– А что это такое?
– В состоянии плазмы находится подавляющая часть вещества вселенной: звёзды, галактические туманности, межзвёздная среда. Это сильно ионизованный газ, в котором концентрации положительных и отрицательных зарядов равны. Около Земли плазма существует, например, в виде солнечного ветра, ионосферы. На самой же Земле это редкое явление, и создавать её мы научились совсем недавно. Например, в хирургии начали применять «скальпели» из тончайшей струйки плазмы, раскалённой до 5000-7000 градусов. Это высокотемпературная плазма, которой можно лишь резать материю. А есть ещё низкотемпературная, в 40-80 градусов, которая умеет заживлять раны. Вот созданием таких медицинских «заживляющих» приборов я и занимаюсь, уже начинаем их выпуск.
– А какая связь с Благодатным огнём?
|
– Судя по многочисленным описаниям, появление Благодатного огня сопровождается появлением плазмы, которая внешне очень напоминает низкотемпературную. Например, известно, что какое-то время этот Огонь совершенно не обжигает руки и лицо. Также почти тысячу лет очевидцы говорят о неких сполохах, пробегающих по стенам храма и перед и в момент схождения Огня. Сейчас, правда, их сложно заметить – из-за тысяч фотовспышек, поскольку в храме не запрещено фотографировать.
– Такие плазменные явления, они уникальны?
– Конечно. В лаборатории мы изучаем низкотемпературную плазму только в вакууме. В воздухе она тоже может существовать, но лишь в строго определённых условиях. Я знаю только один аналог Благодатного огня – это свечение так называемых огней святого Эльма. Они обычно возникают на мачтах кораблей при большой разности электрических потенциалов между облаками и водой и при очень высокой влажности. Но над Гробом Господнем на Пасху жарко и сухо, никакой проводящей электричество влажности нет, и неоткуда взяться мощной разности потенциалов. Между тем там появляются сполохи, столпы светящиеся, которые, как я думаю, сворачиваются потом в искру и образуют Огонь. Явление это вполне физично, но откуда оно берётся? Мы надеялись, что измерения дадут подсказку.
– И с чего началась ваша работа?
– Со знакомства. Ко мне в лабораторию зашёл мой сотрудник и сказал, что есть такой человек, Александр Викторович Московский, который интересуется плазменными явлениями. Я разрешил дать ему мой телефон. Когда Александр Викторович позвонил и стал излагать тему, я сначала не поверил. Он предложил мне собрать небольшой комплекс для радиочастотных измерений и отправиться на Пасху в Иерусалим в Храм Гроба Господня. Поездку эту оплачивала продюсер документального фильма, с её оператором и предстояло отправиться. Конечно, я был поражён, поскольку давно уже мечтал попасть на Святую Землю.
– Вам, православному, не боязно было научным прибором измерять чудо?
– Знаете, крестился я поздно, в 33 года, и к вере пришёл как раз через науку.
– Как это было?
– Однажды решал я математическую задачу о насыщении замкнутых систем и обнаружил удивительную вещь: замкнутая система очень быстро приходит к стационарному состоянию. Практически мгновенно. Ну, чтобы объяснить, приведу такой пример: вы берёте большой бак, чего-нибудь туда сыпете, заглядываете – а там уже всё сварилось, равномерно распределившись. Оказалось, что время, необходимое для выстраивания хаоса во что-то однородное, внутри бака очень маленькое. Это я образно говорю, описывая то, что математически понял. Я был просто в шоке. А если взять и представить человека или всю вселенную в виде бака, закрытого крышкой? Могут ли они существовать в такой замкнутой системе? Известно: если вы перестанете общаться с другими людьми, то будете «вариться» в самом себе и автоматически деградируете. То же самое с группой людей, три поколения замкнутости – и вырождение. И вот то же самое со всей вселенной. Понятно, что должно иметься какое-то иное, отличное от вселенной, начало, находящееся над ней и размыкающее замкнутую систему. В противном случае ничто не будет поддерживать смысловое разнообразие внутри мироздания, оно быстро «сварится». Вообще-то, мысль эта не нова, но я получил поразительное подтверждение её – обнаружил необычайную скорость, при которой теряется многообразие в замкнутой системе. Это чётко описывается математическими дифференциальными уравнениями.
Так что чудо сотворения мира очень даже поддаётся научному исследованию. Точнее, не само чудо – оно навсегда останется тайной, – а сопутствующие ему феномены. Это как в иконе: сам образ исследовать невозможно, а вот краски, которыми он написан, – это чистая физика, их можно рассматривать под микроскопом. И когда Александр Викторович предложил мне поехать в Иерусалим, я нисколько не усомнился. Никакого дерзновения с нашей стороны не было, поскольку человеку всё равно не дано «измерить чудо», а исследовать физические явления – просто моя работа.
– Какой прибор вы взяли с собой?
– С ним не сразу определились. Когда мы обсуждали с Александром Викторовичем физические аспекты появления Огня, то постепенно пришли к такому выводу: он возможен в результате электрического разряда. Что этому предшествует, мы знать не можем, но в материальной стадии он проявляется как электричество. Чтобы зафиксировать такой разряд, достаточно иметь простой радиоприёмник – он уловит треск в эфире. Но для чистоты замера требовалось, конечно, более совершенное устройство, желательно воспринимающее длинные волны – они обычно никем и ничем не задействованы, на этих волнах царит «тишина», в которой сигнал будет чётко слышен. Второе требование к прибору – небольшой размер, чтобы был малозаметен и никого не ввёл в искушение, когда я приду с ним в храм. Третье требование – питания должно хватить надолго, поскольку точное время появления Огня никому не известно и замеры придётся вести непрерывно. По всем статьям нам подходила компактная аппаратура, какую используют для обнаружения «жучков» и радиостанций. Но она высокочастотная. Выяснилось, что компактных приборов для длинноволнового спектра у нас в России не существует. Но тут начало нам здорово везти. Купили осциллоскоп типа «Велиман» американской сборки. А вскоре из Америки нам привезли такой же, но более качественный. Доработали его, установили чувствительную антенну и специальную защиту от статического напряжения, чтобы посторонних шумов не было. Затем эту аппаратуру испытали в самых разных ситуациях, на концертах, во время грозы. Всё это заняло примерно два месяца, и как раз успели к отъезду – 24 апреля я уже был в Иерусалиме. А 26-го – Пасха.
Уже к тому времени я понял, что происходит что-то необычное. По опыту исследовательской работы знаю, сколько всяких проблем возникает, когда берёшься за новую научную тему. А тут словно дорожку перед тобой расстелили. И прибор быстро сделали, и с отъездом легко получилось. Только одно препятствие возникло...
– Какое?
– С визуальной фиксацией сделанных мной измерений. Чтобы замеры стали научным фактом, нужно было шкалу прибора снять на видео. Но получилось иначе.
Официально я числился ассистентом оператора, а мой прибор вроде как предназначался для слежения за качеством звукозаписи. Он действительно на это годился. И вот мы с оператором и другими телевизионщиками пошли в храм на пасхальное богослужение. Первый раз меня отсекли от съёмочной бригады на площади перед храмом, хотя у меня был такой же пропуск, как и у журналистов. Пришлось им за мной возвращаться и проводить через ограждения и толпу. Второй раз отсекли от оператора уже на подходе – и снова он меня выручил. Наконец вошли мы внутрь, и тут меня просто-напросто выдернули из цепочки телевизионщиков.
– То есть как «выдернули»?
– Там в коридоре верующих делили на три части: одних направляли в православную часть храма, других – в армянскую, третьих – в коптскую. Мы, цепочка телевизионщиков, шли в армянскую часть, поскольку там, на втором этаже, обзор лучше. Их всех пропустили, а меня, хотя я ничем от них не отличался, буквально выдрали из цепочки и отправили к православным. Деваться некуда, стал искать там подходящее местечко. Устроился метрах в пяти-семи от самого Гроба Господня – на достаточном расстоянии, чтобы в точности записать радиофизическую обстановку в Кувуклии. В толпе было сложно развернуть прибор, но тут удалось выгородить небольшой закуток у стены: в полуметре от неё стояла коляска с инвалидом, а тут ещё пришёл журналист ОРТ Сергей Пашков со своей камерой, и я его треногу поставил рядом с коляской, как ограждение. Периодически в этот закуток нам приходилось потом затаскивать людей, теряющих сознание, – отпаивали водой, давали валидол. Шесть часов простоять в толпе – не каждый выдержит. Одновременно следил я и за шкалой прибора.
|
«Ловить» радиовсплеск приходилось всё время. Уже давно Иерусалимский Патриарх скрылся в Кувуклии, началась церемония... И вот – есть! Зафиксировано изменение спектра излучения из-за непонятного импульса. Произошло это после 15 часов 4 минут. Один всплеск – и больше ничего похожего. А вскоре появился и Патриарх Иерусалимский с горящей свечой.
– И что это был за всплеск?
– Электроразряд. Что он такое, откуда взялся, я не знаю. Позже, уже вернувшись в Россию, я занялся раскадровкой записанных радиосигналов. Фиксация проходила в течение шести с половиной часов. Один замер – это около тысячи «кадров». Работа довольно утомительная. Но подтвердилось: перед появлением Огня был электрический разряд.
– И это всё?
– А вы бы чего хотели?
– Ну, что-то подтверждающее...
– Подробности я сейчас излагать не могу, поскольку связан договорённостью с создателем документального фильма. Картограмма измерений будет там подробно представлена. Но главное я уже сказал: это был электрический разряд.
Почему это важно? Понимаете, тут такая цельная картина возникает. О плазменных явлениях я уже говорил – и они сами по себе являются чудом, поскольку в храме нет никаких условий для их возникновения. Второй необъяснимый факт: электрическая заряженность воздуха, которая обнаруживается даже без приборов, – многие чувствуют, что во время схождения Благодатного огня у них волосы на руках дыбом становятся. Такое возможно при очень большой разности электрических потенциалов, скажем, между крышей дома и полом первого этажа. Это если дом сделан из чистого кварца, а на улице – гроза. Но на Пасху в Иерусалиме, как правило, не бывает никакой грозы, там сухо. А сам Храм Гроба Господня построен из разнородных материалов – ракушечника, мрамора, дерева. Строили его без единого плана, у него множество самых разных пристроек. Так что заподозрить, будто в него изначально встроен гигантский резонатор, выпрямитель и конденсатор, необходимые для накопления электрического заряда и последующего разряда, просто абсурдно. Но разность электрических потенциалов всё равно ведь возникает! Причём в определённый день, на Пасху, после молитв в Кувуклии. И вот тут перед нами предстаёт последний обнаруженный нами штрих – появление Благодатного огня сопровождается электрическим разрядом. То есть получается, что появление Огня – неотделимая часть всех этих невероятных, никак не объяснимых явлений, имеющих одну электрическую природу. Разве это не подтверждение его чудесности?
|
Кстати сказать, попутно мы провели ещё один анализ. Есть историческое свидетельство, что в 1549 году, когда Иерусалимом владели турки, на православную Пасху верующих в храм не пустили. Люди стали молиться на улице, и вскоре в одну из колонн перед входом в храм ударила молния. Колонна раскололась, и сошёл Благодатный огонь – в утешение православным и в назидание неверам. Вот это совпадение, что именно на Пасху, когда Огонь не сошёл, появилась трещина, – разве не чудо? Можно, конечно, усомниться, мол, всё было подстроено и трещину на колонне сделали искусственным путём. Мы обратились за консультацией к Евгению Михайловичу Морозову – он ведущий специалист в области механики разрушения не только в России, но и в мире, автор более 800 научных работ по этой теме. Евгений Михайлович исследовал предоставленные ему подробные снимки трещины и однозначно заключил, что она могла появиться только в результате электрического разряда, такова её структура. О чём это говорит? Что подделать трещину никак не могли: это ж какой электрогенератор нужно иметь, да ещё в XVI веке, когда о существовании электричества понятия не имели! То есть свидетельство истинно: молния была, и она предшествовала схождению Огня. Истинность этого подтверждает и наше открытие электрического происхождения Благодатного огня.
– Фильм когда выйдет?
– Вероятнее всего, в нынешнем году, но к Пасхе смонтировать вряд ли успеют. Конечно, лучше увидеть, чем услышать. А ещё лучше – пережить самому. Что больше всего меня поразило... Это открытость дороги, которая вела в храм, – как легко нам далась подготовка эксперимента. И чёткий запрет на визуальную его фиксацию, что не позволило сделать измерения научным фактом. Словно рука Свыше взяла меня и оттащила от оператора с видеокамерой.
– Как думаете, почему возник этот запрет?
– У меня появилось такое убеждение: достоверная фиксация чуда невозможна. Можно лишь что-то увидеть, засечь косвенные свидетельства, как мне удалось, но превратить это в научный факт не получится. Такова природа чуда.
Записал Михаил СИЗОВ
 | назад |
| вперед |  |
