БЫЛОЕ
ГОЛОС ЛЮБВИ
9 июля – пятилетие перенесения Тихвинской иконы Божией Матери из Америки в Россию
Летом 2004 года Тихвинская Божия Матерь возвращалась в Россию, а россияне совершали ответное движение навстречу. Тысячи людей шли на поклонение чудотворному образу в Москве, Санкт-Петербурге, Тихвине: монашествующие, священники, миряне, даже те, кто прежде никогда не бывал в храме. Я же всё это время суетилась в толпе с фотоаппаратом в одной руке и диктофоном в другой, и так и не поняла, что означает возвращение чудотворного образа лично для меня. Поэтому, вспоминая об этом событии, хочется не рассказывать о нём самой, а предоставить слово тем, кто встречал святыню... Магнитная плёнка сохранила голоса самых разных людей, и сейчас, пять лет спустя, слушаю их и чувствую какую-то родственную близость с ними.
Москва. Матушка Любовь
Я услышала её в Храме Христа Спасителя 23 июня, в самом начале всенощного бдения, когда все ещё ждали прибытия иконы.
– Матушка, матушка, – раздался в толпе слабый старушечий голос. Маленькая бабушка с подслеповатыми глазами, в коричневом плаще обращалась к одной из монахинь, которые стояли отдельно от остальных богомольцев, за ограждением. – Матушка, мне бы переночевать где… Издалека я приехала, из Малоярославца… Мне бы хоть на лестнице ночь пересидеть. Завтра, может, исповедь будет, приобщиться Святых Христовых Таин…
– Иди сюда, иди, – с какой-то ласковой строгостью отвечала седая монахиня в очках. – Дай-ка я тебе апостольник поправлю. Ты кто – инокиня или монахиня?
– Монахиня, матушка, монахиня, два раза батюшка постригал.
– Как это – два раза?! Ну да, в иночество и монашество. Иди сюда, иди… – она провела старушку за ограждение, и та встала среди монахинь.
– Пресвятая Богородице, спаси нас! – вдруг запел народ, качнувшись, и стало видно, как вносят в церковь долгожданную Тихвинскую икону, как устанавливают её посредине храма. Сам образ могли видеть, наверное, немногие, остальным было не разглядеть его из-за голов, но все пели Богородичные песнопения, одно за другим. А ведь только что толкались у входа в храм, желая во что бы то ни стало войти внутрь, искали своего… И вдруг стали одним дыханием, одной молитвой.
После чтения Евангелия начали пропускать к иконе – сначала духовенство, затем монахинь, а потом и мирян. Всех, кто прикладывался к чудотворному образу, благословляли иконами Тихвинской Божией Матери – кого маленькими, бумажными, кого большими, деревянными. Старенькая монахиня любовно завернула подаренный образ в кружевную белую тряпицу, опустила в огромную сумку. Встала на колени, опираясь на тонкую суковатую палку, и, наверное, стала благодарить Матерь Божию за Её благодеяния…
– Моя родненькая, я ж неграмотная, я только два класса училась, – почти плача, говорила мне она после службы. – Что вы хотите, чтоб я сказала, объясните, моя родненькая, я не поняла…
– Вот вернулась к нам Тихвинская икона Божией Матери – что это за событие лично для вас, для вашей души?
– Ой, милая, да какая радость! Это радость, всем душам спасение! Всем душам, всем, кто верующий, каждой душе! И особенно для младенцев. Они ж как младенцы, – непонятно о ком сказала старушка, – а Царица очень их любит! А я… Она меня… пиши, так и пиши! Она меня исцеляла, исцеляла, у меня дома есть две иконы, такие маленькие…
– Тихвинские?
– Тихвинские. И я такую икону, как ложусь, на подушку кладу. У меня много маленьких икон, всякие. А теперь вот мне какую подарили! – заплакала она.
– А от чего исцелила вас Божия Матерь?
– От немощи. От большого давления, высокого, от сердца, от головных болей…
– А как зовут вас, матушка?
– Ох, хошь написать про меня? – и она представилась: – Матушка Любовь. Недостойная Любовь… Какая Она Целительница! Ты только проси, только веруй и надейся. Просишь, как будто матерь родную, – и всё получаешь. Чего себе хочешь, то и получаешь.
– Спаси Господи!
– То и получаешь себе…
Игорь
С 23 по 27 июня Тихвинская икона находилась в Москве, и всё это время к ней непрерывно шли богомольцы. По словам Святейшего Патриарха, только с вечера 23 июня до утра следующего дня к ней приложились двадцать пять тысяч человек!
В один из этих дней мне довелось наблюдать, как стоит на жаре длинная, многочасовая очередь богомольцев, как выходят из храма те, кто уже приложился к иконе... К некоторым я подходила с диктофоном, задавала вопросы. Слова их нужны мне были не только для работы, но и для того, чтобы самой попытаться понять – что чувствую я. Ощущала я тогда себя Марфой, о которой не раз читали в эти праздничные дни во время богослужений, Марфой, которая суетится и заботится о многом. Едино же есть на потребу…
Вот он вышел из храма: на вид ему сорок пять, немножко лохмат, с веснушками. Оказавшись на улице, приостановился, словно прислушиваясь к себе. Как мне показалось, он сосредоточенно пытался что-то осмыслить. Мой вопрос, из чувства долга он сюда пришёл или по велению сердца, смутил его.
– Я ведь православный человек… И раз здесь, в Москве, такая святыня – должен ей поклониться. А чувство… надо его в сердце ворошить. Тогда оно будет разогреваться. И, может быть, когда-то и разгорится в сердце...
Валерий Николаевич
А вот вышел на улицу полный мужчина преклонных лет, в светлом пиджаке, кажется очень хорошем, но мятом.
– Вы знаете, это очень как-то приятно и символично, то, что сейчас произошло. Лично я… до слёз мне это приятно, – и он в самом деле вытер глаза.
– Вы сказали – символично. А что для вас символизирует возвращение Тихвинской иконы Божией Матери?
– Символизирует, знаете, какую-то свободу от того времени, когда нельзя было свободно пойти в церковь ребёнка покрестить, помолиться, чтобы на душе стало легче. Преследовали, гонялись коммунисты…
Вообще-то, он сам, несмотря на умиление, не был похож на церковного человека, и «гонялись коммунисты», наверное, не за ним. Его слёзы, как мне показалось, говорили о другом. О том, что он сам долгие годы не пускал себя в храм, а сейчас вот… может быть, в самом деле глотнул свободы, которой ему так не хватало.
Санкт-Петербург
Рано утром 28 июня икону встречали в Санкт-Петербурге. После литургии в Троицком соборе Александро-Невской лавры митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир рассказал о своём путешествии за иконой в Чикаго и о том, как принимали её в Риге.
– 14-го июня, во исполнение благословения Святейшего Патриарха Алексия, группа духовенства, в том числе наместник Лавры архимандрит Назарий, протодиакон Андрей Левин, протоиерей Александр Румянцев, иерей Александр Ткаченко и я, вылетела в Нью-Йорк и дальше – в Чикаго. Когда мы прибыли в Чикаго и к собору привезли Тихвинскую икону Божией Матери... – владыка вдруг замолчал, и несколько мгновений мы слушали тишину. – Скажу вам: я бывал на Святой Горе Афон у Иверской иконы, у иконы «Достойно есть», у других чудотворных икон – во многих монастырях в разных странах. Я служил во Владимире, где находятся чтимые иконы Владимирская и Боголюбская, или, как её там ласково называют, Боголюбивая. Но никогда я не испытывал такого волнения, как перед Тихвинским образом. Когда я увидел его... вы знаете, у меня перехватило дыхание и несколько минут я не мог говорить. Это... родное наше, это то, что было здесь, защищало и сохраняло Россию, Северо-Запад, это наша шестьдесят лет отсутствовавшая святыня. Насколько это действует! А может быть, это просто такой сильный образ, такая необыкновенная икона, намоленная, прошедшая через всю Европу во время войны, под пулями и снарядами. Она, может быть, сама наполнилась такой благодатью необыкновенной, что каждый прикасающийся к ней не может удержаться от слёз...
Радость у нас сегодня, и не только в нашей стране! Радость была в Риге. Мы три дня были там, и всё это время к иконе непрерывно шёл народ. Откуда только брались люди! В этой стране всего два миллиона населения! Круглые сутки люди шли вереницей в пять рядов. Шёл дождь, была слякоть, было очень неуютно, порой и прохладно, а люди шли, стояли под зонтом, ждали часами, пока они смогут подойти и приложиться. И когда мы уже спешили в аэропорт, а кто-то так и не успел приложиться к иконе, священники подняли этот образ, и люди под ним быстро-быстро проходили. Кто-то пытался дотронуться до него, оглядывались, рассматривали... И это в Риге, где православие стоит на третьем месте! К этой иконе шли люди всех конфессий.
Я благодарю всех вас, братия и сёстры, всех, кто пришёл сегодня встретить Владычицу. Приходите к Ней, пока Она будет у нас в городе, молитесь Ей, просите, чтобы Она помогла нам стать лучше, стать чище, стать добрее, чтобы Она нас никогда не покидала и чтобы Господь к нам всегда милостиво относился. Мы должны молитвой своей и слезами смыть грехи наших дедов и отцов. Господь благословил нам, живущим в XXI веке, возрождать святыни, восстанавливать храмы и монастыри. И поэтому Матерь Божия пришла к нам. Она будет нам помогать возрождать православие, возрождать духовность, возрождать наши святыни. Нужно, чтобы мы после встречи этой иконы очищались, несли свет любви и добра в народ. И тогда люди пойдут за нами, как они пошли в Риге, как они пошли в Москве и как они сегодня пришли на встречу этой иконы. Пусть Матерь Божия благословит всех нас и хранит на многая лета!
Владыка умолк, и тогда к нему обратился наместник Александро-Невской лавры архимандрит Назарий:
– Ваше Высокопреосвященство, дорогой Владыко! То, о чём я сейчас буду говорить, может быть, совпадение, а может, маленькое чудо. Как только было принято окончательное решение о передаче монастырю Тихвинской иконы Божией Матери, сразу случилось то, что по какой-то причине не происходило долгие годы. Мы обнаружили в одном из антикварных магазинов панагию, которая была в таком же покорёженном виде, как жизнь наших людей в то время, о котором не хочется даже вспоминать. Но силами хороших людей, за немалые деньги, мы выкупили эту панагию, и в нашей лаврской ювелирной мастерской сделали её полную реставрацию. Только вчера, часов в семь вечера, эту панагию принесли ко мне. Я позволю себе зачитать надпись, которая некогда была сделана с другой стороны панагии: «Чудотворному лику Владычицы Тихвинскому благодарение, убогий Нафанаил епископ, город Архангельск. 1861 год». Владыка Нафанаил был епископом Полтавским, а затем, в 1860 году, стал епископом Архангельским. И в благодарность за это он принёс Владычице Пречистой, Её Тихвинской иконе, вот эту панагию с образом Святителя Николая. Примите, Владыко, эту панагию! Когда икона будет устанавливаться в Тихвинском монастыре, я прошу вас от братии Александро-Невской лавры украсить её этой панагией.
– Спасибо, – тихо ответил владыка Владимир. – Спасибо, дорогой отец Назарий. Рядом со мной стоит отец Сергий Гарклавс, который долгие годы хранил эту икону. Дорогой отец Сергий! По-моему, это знамение и утешение вам. Обретена ещё одна святыня, которая была рядом с иконой. У нас есть обычай: на образа в знак благодарности за помощь надевают цепочки, крестики или панагию. Я думаю, что мы в Тихвине поместим эту панагию на икону, и таким образом будет восстановлено имя ещё одного архиерея, который любил Тихвинскую икону и считал себя и обязанным, и благодарным Божией Матери за своё служение рядом, в Архангельской епархии. Эта панагия добавит и святости, и памяти, и истории этой иконе.
Когда мы приехали в Чикаго за иконой, я видел, как трудно семье отца Сергия, как они грустили, с печалью отпускали Божию Матерь. А я тогда сказал: «Отец Сергий, дорогой, как только вы увидите в России людей, молящихся и встречающих эту икону, увидите радость на их лицах и в сердцах, вы не пожалеете о том, что вернули её на Родину».
Голос отца Сергия Гарклавса – самый тихий на моих диктофонных записях. Он ответил:
– Дорогой отец Владимир, я радуюсь вместе с вами великой радостью. Дар Божественный нисходит, Сама Матерь Божия перешла в Россию в Своём образе и приносит с Собой великие утешения и великую радость. Мы сорадуемся, благодарим Господа Бога, благодарим Матерь Божию, что она дала нам сию великую возможность – возможность хранить… – отец Сергий запнулся. – Нет, не мы хранили икону! Матерь Божья охраняла нас и всегда нас сопровождала. Сегодня мы искренне радуемся, и эта наша радость будет продолжаться, когда мы приедем в Тихвин, и она у нас останется, когда мы вернёмся домой. Храни вас Господь Бог…
Виктория
4 июля Тихвинская икона Божией Матери крестным ходом была перенесена в Казанский собор, где в течение нескольких дней к ней шли на поклон петербуржцы. Некоторым из них я задавала тот же вопрос, что и москвичам у Храма Христа Спасителя: что за чувство привело их к чудотворной иконе?
…Она вышла из Казанского собора очень медленно, очень внимательно осенила себя крестным знамением, поклонилась, достала из сумки внушительное коричневое портмоне, подошла к монахине, собирающей пожертвования на монастырь, повернулась к нищим с детьми… Я неловко помешала ей.
– Почему я сюда пришла? По зову или из чувства долга? – переспросила она меня. – А что значит из чувства долга?
– Ну, не у всех же есть живое, тёплое чувство по отношению к Тихвинской иконе Божией Матери, – уточняю я. – Кто-то, возможно, пришёл на встречу к ней просто потому, что это большая святыня, и считает, что к иконе обязательно нужно приложиться. А кто-то приходит именно по любви.
– Нет, я пришла не потому, что это необходимо – приложиться к иконе, а потому, что меня действительно привёл сюда, как вы выразились, зов сердца. Меня сегодня Ангел-хранитель всё утро, начиная с шести часов, поднимал, заставлял встать и пойти. Встань и иди! Была на крестном ходе, на литургии.
– А как вы думаете, что означает это событие для нашей страны?
– Ну, наверное, важнее всего то, что сегодня здесь все вместе, все молятся за Россию, за то, чтобы Россия возродилась, за детей за своих, за будущее наше…
Она отошла, а нищий мальчик попросил у меня диктофон, нажал «Rec» и сказал в микрофон:
– Не-а, я думаю, что ближайшее – это надо помолиться за всех. Пока.
Марина
Она совсем ничего не могла сказать, всё смеялась, сверкая неровными зубами:
– Ну, я не могу так сразу ответить, это как бы внутри...
– А что это событие, по-вашему, значит для России?
– Ну… Вот прошла икона мимо меня, когда я на крестном ходе была, и... благодать, и больше ничего. Видели – радуга была?
– Нет, я не видела. Когда крестный ход шёл?
– Не-ет, когда молебен начался. Мы стояли на службе, и мне душно стало, я вышла на улицу. И был над солнцем ореол радужный! Часа два, наверное, это продолжалось. Была радуга, а потом – словно Андреевский крест...
Ольга Кузьминична
Ночь. Ступеньки у выхода из Казанского собора освещены мягким светом фонаря, по ним спускаются тёмные фигуры. Неподалёку стоит немолодая женщина в стоптанных кедах, брюках и длинном пальто, нерешительно переминается с ноги на ногу. Может быть, хочет просить милостыню, но стесняется? Да нет, непохоже. Попрошу тогда я у неё что-нибудь.
– Я-то чего... – смущается она. – Возвращение иконы – это радость, Божественная радость! У меня дочка верующая.
– А вы сами – нет?
– Ну, наше поколение так воспитано, что трудно проникнуться... Надо с детства. Вот внучку мою она уже в вере воспитывает.
– Но какой-то интерес к Тихвинской иконе у вас есть? Или это не интерес, а другое какое-то чувство?
– Нет-нет, интерес, конечно, интерес. Я тут, знаете, как-то ехала на дачу в воскресенье, была тёплая погода, очередь очень длинная у Казанского собора стояла. И в небе был свет, и радуга огромная! Я шла на метро, а небо светилось буквально, и все оборачивались, все смотрели. Знаете, такое чувство, прямо слёзы выступают…
Тихвин. Вика и Лена
Приехав в Тихвин за два дня до возвращения чудотворной иконы, я остановилась в квартире у Лены и Вики, мамы и дочки – приветливых, открытых, интересующихся жизнью Церкви, правда пока на расстоянии. Когда 11-классница Вика вела меня по мокрым от недавнего дождя улицам домой, мы разговорились. Сначала мне показалось, что девушка заикается, но потом я поняла, что просто она сильно волнуется и к тому же плохо ориентируется в городе без очков, которые сняла для красоты.
– У нас многие в эти дни совсем не будут выходить на улицу, – сказала Вика.
– Почему?
– Говорят, из Москвы к нам приедет одна группа.
– Какая ещё группа?
– Чеченцев или кого-то ещё. Сначала они вроде бы хотели взорвать больницу, и оттуда всех вывезли, оставили только самых тяжелобольных. А теперь говорят, что эти люди хотят прибыть на торжества... А ещё говорят, что эта икона не только добрая, но и злая.
– Как это?
– Ну, не злая то есть... Есть иконы, которые только помогают, только исцеляют. А эта может ещё и покарать.
– Но ведь исцеляет и помогает не икона, а Божия Матерь, – по большому счёту, независимо от того, перед какой иконой молишься. Конечно, Она, как и любая мама, может наказать. Но надеяться нужно на Её любовь и милосердие! А главное – попытаться любить самой...
Вечером накануне возвращения иконы Викина мама, Лена, жаловалась:
– Обидно очень, что всё делается наспех, авралом. Если бы монастырь заранее обратился к нам: в такой-то день, в такое-то время приходите, помогите! Вот лично я, моя дочь, многие знакомые – точно бы пришли. Хочется, чтобы икона вернулась в свой дом. И без всей этой суеты...
– Ничего, пройдут торжества, всё успокоится, и вы сходите к иконе. И с ней уже лично встретитесь.
– Надеюсь...
9 июля, когда икона уже была перенесена в монастырь, Лена ликовала:
– Я всё никак не могу поверить, что икона вернулась! Волновалась я как перед свадьбой! Очень хочу к ней пойти, но так, чтобы никого там не было. В одиночестве постоять перед иконой... У нас в городе говорят: теперь нам ничего не надо будет делать. Лежи на печи – за нас икона работать будет. А я им говорю: она тогда снова от нас уйдёт.
Я вспоминала людей, которых повстречала в эти дни, вслушивалась в их голоса и думала: нет, никуда икона теперь не уйдёт. Потому что все они пришли к ней, и ещё пойдут – со всей России. Пусть они не праведники, но к святыне и святости стремятся. Ведь за это стремление Русь и называли святой.
Ольга НАДПОРОЖСКАЯ
 | назад |
| вперед |  |
