ВЕРТОГРАД
УЧЕНИЧЕСТВО У СТАРЦА ИОСИФА ИСИХАСТА
Из жизнеописания старца Ефрема Катунакского
|
Старец Иосиф жил в скиту Святого Василия, самом высоком скиту, выше Катунак, на одном уровне со скитом Керасья. Кириархальным монастырём этих мест была Великая Лавра. В этих пустынных местах и безмолвствовал наш старец. Там познакомился с ним приснопамятный старец Ефрем.
Впервые они посетили старца Иосифа вместе со старцем Никифором, питавшим к нему особое уважение. Как рассказывал нам сам отец Ефрем, у него вызвал умиление вопрос старца Иосифа его старцу при первой их встрече: не способности послушника к рукоделию и различным работам на каливе интересовали его.
Старец спросил:
– Отец Никифор, слушается ли Ефрем?
Отец Ефрем, вспоминая об этом, рассказывал нам:
– Это потрясло меня. Я почувствовал, что в этом старце обитает жизнь и благодать, потому что такого вопроса я не слышал ни от кого. К счастью, отец Никифор не препятствовал мне посещать старца и учиться у него святоотеческому преданию.
Отец Ефрем рассказывал нам о том, что у него были помыслы уйти от старца Никифора, поскольку он не находил у него духовного руководства. Старец Иосиф посоветовал ему не уходить, но пребывать со смиренным помыслом, а сам обещал помогать духовно.
– Он видел во мне всего меня,– говорил отец Ефрем.– С подробностью он изъяснил мне всё, что случится со мной до конца моей жизни. Теперь, когда я вижу, как это сбывается, я понимаю, что значит человек Божий, что значит святой.
Однажды после литургии отец Иосиф задержал отца Ефрема и сказал ему:
– Я знаю твои помыслы и всё твоё состояние. Не бойся. Я не оставлю тебя одного.
Старец начал изъяснять ему суть делания и созерцания, особенно подробно он говорил о плодах умного делания, плодах обращения внутрь себя:
– Божественная благодать, уже обитающая в твоей душе, умножится так, как ведает сама, и станет для тебя всем во всём. При неожиданных трудностях она будет принимать различные образы и помогать тебе. Она будет приносить тебе мир во время возмущений, она будет отверзать тебе ум к пониманию таинств Божественного промысла, тех таинств, которые будут тебе встречаться.
Он определил и программу, которая должна была положить начало молитвенному деланию отца Ефрема:
– Ты начнёшь творить молитву «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя» на протяжении одного часа. Но скажи о том своему старцу, чтобы он не посчитал это твоей собственной волей.
Старец Никифор, будучи простецом, не понял, что это значит, и не стал препятствовать.
Когда отец Ефрем снова пришёл на литургию, старец Иосиф спросил его, держался ли он означенной программы. Тот ответил:
– Старче, от этой молитвы из глаз моих бегут потоки слёз, а внутри себя я чувствую как бы бурление. Огнём по Христу горит моё сердце.
С тех пор под покровом старца Иосифа он стал постигать таинства умного делания, которое приносит чистоту сердца и Божественное просвещение. Таким образом он стал афонским светильником для утешения нас, «достигших конца веков».
Как священник, отец Ефрем имел возможность чаще посещать нашего старца Иосифа. Три-четыре раза в неделю он поднимался к нему для совершения Божественной литургии. От Катунак до Святого Василия достаточно крутой и трудный подъём. Но его юный возраст и духовная ревность превосходили тяжесть этого пути. К тому же повествования о прежних отцах разжигали в нём жажду подвига, которая и является движущей силой преуспеяния.
Часто он, движимый рвением оказаться рядом со своим «учителем», как называл он старца, приходил раньше и сидел на ступеньках, ожидая, когда ему откроют. Устав старца Иосифа был строгим и неизменным. Они в точности хранили его, и это удовлетворяло молодого иеромонаха-подвижника в его начальном рвении, ибо он постиг значение аскезы, которая является деятельным крестоношением.
Вот вкратце устав нашего старца Иосифа: совершение вечерни по чёткам; трапеза и потом сон; подъём, приведение себя в порядок и чашка кофе; после этого каждый удалялся к себе и по чёткам совершал бдение до полуночи; потом совершалась Божественная литургия, тихо и неспешно, как того требовало внимание ко внутреннему человеку.
Глубину этого таинства – служения «в духе и безмолвии», завершение которому придавала Божественная литургия, совершаемая всегда с умилением и возношением сердца горе, старался передать нам, всегда переживая его, наш преподобный старец.
Жизнь в окрестностях скита Святого Василия была крайне тяжёлой, и они перебрались пониже, в Малую Анну, взяв с собой свои немногие вещи. Вид некоторых пещер на крутом обрыве к морю говорит о том, что когда-то там жили подвижники. Отцы изнемогли, осваивая этот суровый и обрывистый берег. Но сугубые трудности они испытали, когда строили маленькую церковку «в честь и память Честнаго Предтечи Господня», к которому старец питал особую любовь. В постройке принял участие и священник отец Ефрем, который носил глину из Катунак. С помощью глины, горной древесины и кровельного железа в углублении скалы был построен маленький храм – обитель благодати в духовной ограде нашего великого старца Иосифа. Здесь познакомились с ним и мы. Под покровом преподобного нашего старца Иосифа в нашу мятущуюся эпоху принесли плоды сотни духовных светильников!
|
Без труда подчинялся отец Ефрем указаниям своего учителя о жизни деятельной, согласно отцам. За ней следует «созерцание» – высший результат человеческого усилия при содействии Божественной благодати. В созерцании как награда подаётся освящение. Сутью благословенной деятельной жизни, по примеру нашего Господа, являются сознательное подчинение и послушание – добродетели, которые были главной целью всех устремлений молодого подвижника. Именно при помощи подчинения и послушания он, по благодати Христовой, достиг торжества святости. «Послушание – это жизнь, преслушание – смерть»,– повторял он непрестанно.
Первые уроки он получил в исихастирии Святого Василия, когда стал служить в церковке у старца Иосифа. Когда наш старец переехал в Малую Анну, отец Ефрем прожил с ним два месяца и имел возможность получать эти уроки регулярно, принося духовные плоды. Отвечая на вопросы о ступенях его духовного преуспеяния, он говорил нам:
– Два месяца, которые я пробыл у старца Иосифа, оказались достаточными для того, чтобы обрести благодать, как описывают её наши отцы. Необходимым условием для этого является внимательная жизнь, особенно же сокрушение своей воли и чистая молитва. Однажды я молился в своей келии, всецело собрав свой ум,– так, как научился от старца. Внезапно я ощутил, что передо мной как бы открылось пространство и явились три образа. Такой любовью исполнилась моя душа, что я непроизвольно обнял средний из них. Чувство убедило меня в том, что это был Христос с двумя ангелами. Но я не в силах описать того, что произошло или что я ощущал. Разрешение моим недоумениям давал старец, к которому я приходил сразу после всякого Божественного посещения, как только оно заканчивалось. Я поднялся к учителю, хотя и была полночь, чтобы узнать значение таинства, которое мне дано было пережить впервые.
Отец Ефрем рассказывал нам об этом так, как будто переживал это вновь, и на деле убеждал нас в том, что верен Господь во всех словесех Своих (Пс. 144, 13).
И он продолжал свой рассказ:
– Несмотря на то что час для посещения был неподходящий, старец принял меня, обнял с радостью и сказал: «Это, чадо моё, и есть благодать, которой я учил тебя и которую ты желал познать. Это первая ступенька, первое подлинное продвижение вперёд. Отселе придёт то, что описывали мы и отцы наши, о чём ты читал и спрашивал меня. Сколько людей искали этого в истории и в жизни и находили это поздно или после претрудных усилий! А ты обрёл это так скоро и в такой чистоте. Теперь для тебя иное чувство, иные миры и духовная пища, другой уровень молитвы, который является, скорее, чувством родства у тех, кто принял Его и со властью входит в область сыновнего наследства».
Здесь он побуждал нас к тому, чтобы мы были осторожными и не ослабевали в молитве.
После этого события пребывание отца Ефрема со старцем было непрерывным, и он постоянно просил его:
– Старче, не утешайся угощением в одиночку.
У нашего блаженного старца Иосифа был обычай обнимать голову своих учеников и молиться, когда он чувствовал, что им передаётся некое Божественное благословение. Однажды, рассказывал нам приснопамятный, он, придя к старцу, нашёл его в состоянии исступления во время молитвы. Обняв голову отца Ефрема, он прижал её к своей груди. Молился он так, как будто пребывал в созерцании. Придя в себя, он с радостью сказал:
– Ты, чадо моё, обладаешь не только чистотой и прямотой души, но и непорочностью – вместилищем и престолом Благодати. Всё то, что ты видел и испытал, – это лишь откровения свыше, что были всегда доступны тебе. Но теперь настал черёд нашего приношения, чтобы стяжать Божественные дарования. Теперь время делания, которое является восхождением к созерцанию.
С тех пор молодой подвижник с ещё большей ревностью подъял крест аскезы, особое значение придавая послушанию – этому настоящему фундаменту преуспеяния. Все дела и слова преподобнейшего старца Ефрема, вся его жизнь, его цель и намерение заключались в подчинении и послушании.
Как-то он сказал нам:
– Когда я едва ли не с любопытством пришёл к старцу Иосифу и он открыл мне, кем я был, я и не мечтал о том, что соединюсь с ним, и продолжу его предание, и вкушу того, о чём мы читаем у отцов. Признаюсь, что ни одного человека я так не любил и не боялся, как этого старца, который стал для меня на всю мою жизнь предметом подражания и при жизни его, и после его смерти. Он стал моим спасательным кругом, и одна лишь память о нём ограждала меня от ошибок и подвигала к дальнейшему продвижению на протяжении всей моей жизни.
Однажды, когда отец Ефрем совершил какую-то ошибку и пришёл на литургию позже назначенного времени, старец сделал ему выговор и выгнал из своей келии. Он держал его на расстоянии от себя в продолжение трёх дней, несмотря на то, что тот со слезами просил прощения. Когда он принял его вновь, то отец Ефрем понял, что это было испытание на практике, чтобы подчеркнуть важность точного хранения заведённого порядка, чего требует духовное преуспеяние – восхождение от делания к созерцанию.
Постоянной заботой и деланием старца Ефрема, как научился он от нашего старца Иосифа, было строгое соблюдение устава. Насколько позволял ему их устав на Катунаках, он старался следовать правилу старца Иосифа во время бдения и молитв. Бдение в ночное время он хранил всеусильно. В летнее время после повечерия он уходил на другой конец их каливы с маленькой скамеечкой и почти до полуночи пребывал в молитве. Время он узнавал по движению звёзд, когда они достигали определённой высоты.
Истинное наслаждение он находил также в текстах Священного Писания и святых отцов, особенно отцов-подвижников и тех, чьи писания и поучения вошли в сборник «Добротолюбие». Он выучивал наизусть огромные цитаты, говорившие об обращении внутрь и о таинствах Божественной благодати.
Его благоговение особенно проявлялось во время служения Божественной литургии, которую он совершал до самой старости, пока позволяли его силы. Он непрестанно размышлял о завтрашней литургии и молился, чтобы иметь ощущение благодати. На литургии становился явным весь его внутренний мир, пронизанный Богом. Он был возвышенным служителем литургии и неизменно поминал всех, кого знал и помнил, и тех, кто по временам просил у него духовной помощи. Особенную заботу он проявлял об усопших, потому что они отошли в мир иной и, возможно, были преданы забвению. Он рассказывал нам, что часто получал извещения о состоянии тех, кого поминал. Когда он забывал помянуть кого-нибудь, то чувствовал их укор. Он требовал, чтобы после литургии всегда было коливо для заупокойной литии.
Пению Божественной литургии он научился у старца Иосифа. Наш блаженный старец так радовался литургиям, которые служил наш брат, что говорил: «Не думаю, что где-нибудь на Святой Горе литургия совершается лучше».
На протяжении всего своего священнического служения отец Ефрем совершал сорокоусты. Но к вознаграждениям за них он относился с большой ответственностью и никогда не брал денег, если не был уверен в том, что сумеет закончить этот сорокоуст. Также он не принимал и подарков, если не мог помолиться за дарителей. Большую же часть денег он раздавал беднякам, всегда делая это тайно.
Всё это естественно для тех, кто вкусил Божественных даров и кого не привлекает и не занимает этот суетный мир. В старце было явным устранение от вещей мира сего, особенно же от денег. У старца Иосифа он научился силе и действию веры, тому, что отцы называют «верой созерцательной». Благодаря этой вере он пребывал беспопечительным, потому что всё упование возлагал на Божественную благодать, которую ощущал всегда.
Из книги «Блаженный послушник»..
 | назад |
| вперед |  |
