...Сегодня, 11 июня 1991 года, мы с врачом Виталием Алексеевичем Филиповым едем попутчиками в Кедровый Шор. Я – как врач духовный, он – как врач телесный. Каждый переживает за свое, а вместе – за здоровье людей. С нами бабушки-церковницы и медсестра. Садимся на теплоход и продвигаемся вверх по реке Печоре, любуемся берегами реки: дивны творения Божии, все премудро сотворил Господь!

С волнением вступили мы на берег села, ведь здесь ходили люди безвинно страдавшие, кто за веру, кто за горсть зерна и другие, нестоящие наказания проступки. Но особенно тревожила встреча с памятными местами страданий иеромонаха Димитрия, Божиего мученика, осужденного по статье 58 (агитация) и высланного сюда в 1937 году “навечно” только за то, что верил в Бога, любил, и свет этой любви к своему Творцу нес к людям. Неизвестно мне, где он подвизался до высылки, известно только, что родился в 1893 году в городе Краснодаре.

“Когда привезли сюда отца Димитрия, на этом месте люди еще не жили”, – вспоминает Мария Ильинична Дмитрук, бывшая жительница этого села. “Оставили его здесь одного на произвол судьбы, сказав: борись, ты медведя, или медведь тебя. Оставили лишь два мешка муки, топор, лопаты штыковую и совковую, пилу, коробку спичек да бочку для воды. И вот стоит отец Димитрий, одетый в бушлат и кирзовые сапоги, изгнанный людьми, но не оставляемый Богом. Вид его лица благодатный и сияющий, и даже борода и длинные волосы напоминают, что это – священник Бога Живого.

Первую ночь пришлось пережить на ветвях, постланных в двухметровой землянке, выкопанной наспех. В последующие дни эта землянка приобрела уже крестообразный вид и была отделана бревнами небольшой толщины, вход же в нее был через крышу. Землянку покрывала двухскатная крыша из кругляка, в которой было проделано окно.

Приходилось батюшке запасать грибы, ягоды и изучать местность. Все проходило в радости о Господе, а молитве я уповании, что выживет, и надежда оказалась не напрасной. Однажды он узнал, что в лесу размещают лагерь с заключенными, потом повстречал в лесу расконвоированных, – так началась тайная дружба. Люди эти были невинны перед народом и деспотической властью. Среди них были верующие, и они не оставили пастыря в беде, стали тайно носить продукты питания и даже свежее молоко с открывшейся впоследствии фермы. А когда образовалось село из вольнонаемных, которое расположилось вблизи землянки отца Дмитрия, то и вовсе началась полноценная христианская жизнь. Батюшкина землянка стала словно церквушкой.

В это время начала ходить и почта и батюшка получил из Загорска, от братии, посылки с подрясником, ризой, мантией, чашей для причащения людей, а также причастием в сухом виде. Христиане приходили на службы по субботам – утром и вечером, в воскресение – утром. Утренние службы совершались с 6 до 8 часов, вечерние – с 18 до 20 часов. Во время молитв по правую сторону землянки стояло 8-10 мужчин, по левую – 15-20 женщин. Образовался своеобразный клир, за чтецов я певцов были Мария Ильинична, Елизавета Ивановна и Вера Степановна – жители села.

В землянке-церквушке стали совершаться крестины, для которых бывший муж Марии Ильиничны, купец, приварил к обыкновенному тазику трехногу. По окончании обедни, желающие предварительно исповедовавшись, могли причаститься. Тело и Кровь Господню, присланные в кагоре, налитом в маленькую железную чашу, присланную вместе с лжицей (ложка, на конце ручки которой крестик). По окончании службы батюшка увещевал: “С терпением переносите страдания, не плачьте, все испытания вам дамы от Бога...”

Однажды пришли в землянку высланные на Печору Иван Павлович со своей женой Софией, он – по ст. 58, а она – за то, что с голоду собирала колоски Просили повенчать их. Так в землянке был совершен и этот торжественный обряд, хотя это и трудно представить теперь.

Так жизнь в землянке длилась с 1937 по 1944 г.г. Место молитвенной жизни изменилось, отец Димитрий перешел жить в рядом стоящий домик. Этот домик им (вместе с Иваном Павловичем) продал уезжающий начальник режима Семенов. На новом месте батюшка и прихожане соблюдали все те же правила нелегальных собраний, приходили незаметно по одному и также расходились, “стукачу” двери были закрыты, а верному батюшка через Ивана Павловича говорил: “Пусть зайдет”.

Днем батюшка в село не ходил, но, как свидетельствует Петр Александрович Захаров, он все же тайно ночью освящал дома и даже однажды плавал в село Конецбор, для совершения крестин. Участковые милиционеры предупреждали батюшку, что собрания запрещены. Несмотря на это, люди собирались, да и батюшка проявлял мужество. После одного пасхального служения, в 1944 году, после освящения пасхи, куличей и яиц один литовец произвел салют из охотничьего ружья. Участковый Власов угрожал литовцу тюрьмой, если такое повторится. В землянку приходили люди всех национальностей: украинцы, русские, латыши и другие – всех соединяла вера в Единого Бога и любовь батюшки.

Теперь вернусь к дальнейшему описанию нашего пребывания в этом историческом месте. Сразу же мы направились к местному кладбищу, где нас уже ждали заранее извещенные верующие, начались отпевы и заупокойные панихиды, люди наперебой приглашали то к одной, то к другой оградке, а я все с радостным трепетом ждал, когда же меня приведут к могиле досточтимого отца Димитрия. И вот подводят нас к маленькой оградке: частокол весь во мху, православный восьмиконечный крест полусгнил и весь во мху, так же и вся аккуратно подправленная могилка. Особо вздымалось кадило, от которого разлетались комары, пение “Со святыми упокой...” разносилось среди сосен кладбища, в глазах людей я прочел приятное удивление и тепло. Может, они, как и я, думали, вот и священник пришел к своему брату священнику, проведать и помолиться. Затем мы отправились к землянке, это в двухстах метрах от кладбища. Посмотрели мы в гнилой люк сверху: внутрь уже не зайти, все заросло мхом, травой – видимо есть обвалы. Невдалеке домик, где впоследствии жил батюшка. Вот только к колодцу, там дальше в лесу, не сходили. Он уже не действует, но его сделал сам батюшка – это бочка без дна, так как вода близко.

Приют мы нашли у верующей старушки. Анна Федоровна Стиганцова, тоже репрессированная, предоставила свой дом для желающих креститься. Наш попутчик, врач, ушел с медсестрой в лечебный пункт по своим прямым обязанностям, а мы разговорились за столом с очевидцами отца Димитрия.

Домик, где жил батюшка с Иваном Павловичем, состоял из трех комнат и кухни, рассказали сестры. Одну из комнат занимал Иван Павлович с женой Софьей, другую – монахиня Елизавета Ивановна, приехавшая к батюшке в 1963 году, на послушание. Видимо, это была его знакомая по монастырю или по осуждению, ей было 68 лет от роду. Третья комната была батюшкина. В ней соблюдались все те же молитвенные правила, что и в землянке. Здесь и собирались люди. Форма комнаты была прямоугольная, два на три метра. На всех стенах висели в один ряд простые иконы, только в двух противоположных углах находились настоящие ценные иконы под стеклом: “Тайная вечеря”, перед которой светилась стеклянная лампадка, и “Спаситель в терновом венце”. Возле входной двери висели “церковные одеяния”, как называл их сам батюшка. С другой стороны от двери тумбочка с маленькими настольными часами, самодельный диван. Байковое одеяло, подушки, сложенные на нем в стопочку, а на накидное покрывало садились приглашенные. Напротив дивана – самодельное кресло батюшки. Через всю комнату была постелена самотканая дорожка. “И вот в этой комнате наш дорогой батюшка отец иеромонах Димитрий, бывало, сидит в кресле”, – рассказывают сестры. – Старый, больной, с отмороженными ногами, и говорит пришедшим: “Садитесь, будем заниматься”.

Учил батюшка людей в собрании и индивидуально. К нему ходили даже ночью. Мария Ильинична с местной учительницей Самойловой черпали со слов подвижника учение о Боге и применении в жизни Его повелений. Когда батюшка вставал для молитвы, то и все вставали. Потом садились и беседовали. После утренних служб, батюшка благословлял всех на труд этого дня, желал от Господа здоровья и все расходились по одному через лес. Чем старее становился батюшка, тем короче становились службы.

На службы нас не приглашали, когда к нему приезжали монашествующие из города Загорска. Это обычно случалось летом, они молились и уходили в лес собирать грибы и ягоды.

Однажды батюшка особенно занемог, очень изнурился от всех скорбей и бед, также от поста, который соблюдал строго. Да и исполнилось ему уже 72 года. И вот Иван Павлович, видя, что батюшка в беспамятстве, повез его на лошадях в больницу, при которой работал извозчиком. Очнувшись, батюшка приказал отвезти его домой. Санитарка Мария Павловна вспоминает его с теплотой, говорит, что батюшка в больнице благодарил за оказанный ею уход. Но, так как по своему убеждению он не хотел лежать в больнице, его отвезли домой, где вечером он тихо и мирно скончался. Шел 1965 год. Отпевать его приехал священник, с которым о. Димитрий заранее договорился об этом. Все было совершено по чину монашеского отпева: чаша для причащения была положена в гробе по правую сторону от него, лжицу вложили в правую руку вместе с походным крестом. Положили Евангелие и требник. На батюшке были белый подрясник, в котором он все время ходил, и черная мантия (ризы и другие вещи забрали в Загорск). Монахиня Елизавета Ивановна просила, чтобы ее похоронили вместе с батюшкой, что и исполнялось. Через сорок дней после смерти отца Димитрия монахиня умерла, ее похоронили рядом с гробом батюшки, но холмика над могилой, по ее завещанию, нет. Теперь стоит в оградке один крест, а находятся под спудом два гроба. Видимо, велика была вера у этой монахини в то, что таким образом ей легче будет спастись, войти в Царство Небесное под покровительством молитвенника иеромонаха.

Такая вот интересная история произошла в те давние годы.

А сегодня совершены крестины в Кедровом Шоре, освящены несколько домов, продана часть церковной литературы.

Пусть это будет добрым началом свободной Веры без издевательских ограничений.

Перед выездом мы отведали чая у радушной хозяйки дома, наш врач Виталий Алексеевич с медсестрой присоединились к нам после приема больных. Мы шли по берегу реки и пели духовные песнопения. Природа чудесная, воздух чистый, все благоприятствует евангельской вести, люди благодарили нас за посещение, расспрашивали о Печорском храме, о духовной жизни, а рядом наш доктор дополнял беседу, говоря о телесных лечениях – это радовало вдвойне.

Сейчас Русская Православная Церковь ведет переговоры с властями Кедрового Шора об увековечении памяти иеромонаха Димитрия – построении часовни над землянкой. Пусть хранится и вера Православная в земном Отечестве нашем, вера, которой жил и любил этот славный батюшка отец Димитрий.