«Ладно, – говорит мужик, – нечего над сестрой смеяться! Каждой по сердцу подарок куплю». Близко ли, далёко ли, мало ли, долго ли – был он на ярмарке, сено продал, гостинцев купил. Одной дочери привёз шёлку синего, другой бархату алого, а Машеньке – серебряное блюдечко да наливное яблочко. Сёстры рады-радёшеньки. Стали сарафаны шить да над Машенькой посмеиваться: «Сиди со своим яблочком, дурочка...» Машенька села в уголок горницы, покатила наливное яблочко по серебряному блюдечку, поёт-приговаривает: «Катись, катись, яблочко наливное, по серебряному блюдечку, покажи мне города и поля, покажи мне леса и моря, покажи мне гор высоту и небес красоту, всю родимую Русь-матушку».

Вдруг раздался звон серебряный. Вся горница светом залилась: покатилось яблочко по блюдечку, наливное по серебряному, а на блюдечке все города видны, все луга видны, и полки на полях, и корабли на морях, и гор высота, и небес красота: ясно солнышко за светлым месяцем катится, звёзды в хоровод собираются, лебеди на заводях песни поют. Загляделись сёстры, а самих зависть берёт. Стали думать и гадать, как выманить у Машеньки блюдечко с яблочком. Ничего Маша не хочет, ничего не берёт, каждый вечер с блюдечком забавляется. Стали её сёстры в лес заманивать: «Душенька-сестрица, в лес по ягоды пойдём, матушке с батюшкой землянички принесём».

Пошли сёстры в лес. Нигде ягод нету, землянички не видать. Вынула Маша блюдечко, покатила яблочко, стала петь-приговаривать: «Катись, яблочко, по блюдечку, наливное по серебряному, покажи, где земляника растёт, покажи, где цвет лазоревый цветёт». Покатилось яблочко по блюдечку, наливное по серебряному, а на блюдечке все лесные места видны. Где земляника растёт, где цвет лазоревый цветёт, где грибы прячутся, где ключи бьют, где на заводях лебеди поют. Как увидели это злые сёстры – помутилось у них в глазах от зависти. Схватили они палку суковатую, убили Машеньку, под берёзкой закопали, блюдечко с яблочком себе взяли. Домой пришли только к вечеру. Полные кузовки грибов-ягод принесли, отцу с матерью говорят: «Машенька от нас убежала. Мы весь лес обошли – её не нашли; видно, волки в чаще съели». Говорит им отец: «Покатите яблочко по блюдечку, может, яблочко покажет, где наша Машенька». Помертвели сёстры, да надо слушаться. Покатили яблочко по блюдечку – не играет блюдечко, не катится яблочко, не видно на блюдечке ни лесов, ни полей, ни гор высоты, ни небес красоты.

В ту пору, в то времечко искал пастушок в лесу овечку, видит – белая берёзонька стоит, под берёзкой бугорок нарыт, а кругом цветы цветут лазоревые. Посреди цветов тростник растёт. Пастушок молодой срезал тростинку, сделал дудочку. Не успел дудочку к губам поднести, а дудочка сама играет, выговаривает: «Играй, играй, дудочка, играй, тростниковая, потешай ты молодого пастушка. Меня, бедную, загубили, молодую убили, за серебряное блюдечко, за наливное яблочко».

Испугался пастушок, побежал в деревню, людям рассказал. Собрался народ, ахает. Прибежал тут и Машенькин отец. Только он дудочку в руки взял, дудочка уж сама поёт-приговаривает: «Играй, играй, дудочка, играй, тростниковая, потешай родимого батюшку. Меня, бедную, загубили, молодую убили, за серебряное блюдечко, за наливное яблочко». Заплакал отец: «Веди нас, пастушок молодой, туда, где ты дудочку срезал». Привёл их пастушок в лесок на бугорок. Под берёзкой цветы лазоревые, на берёзке птички-синички песни поют. Разрыли бугорок, а там Машенька лежит. Мёртвая, да краше живой: на щеках румянец горит, будто девушка спит.

А дудочка играет-приговаривает: «Играй, играй, дудочка, играй, тростниковая. Меня сёстры в лес заманили, меня, бедную, загубили, за серебряное блюдечко, за наливное яблочко. Играй, играй, дудочка, играй тростниковая. Достань, батюшка, хрустальной воды из колодца царского». Две сестры-завистницы затряслись, побелели, на колени пали, в вине признались. Заперли их под железные замки до царского указа, высокого повеленья. А старик в путь собрался, в город царский за живой водой.

Скоро ли, долго ли – пришёл он в тот город, ко дворцу пришёл. Тут с крыльца золотого царь сходит. Старик земно кланяется, всё ему рассказывает. Говорит ему царь: «Возьми, старик, из моего царского колодца живой воды. А когда дочь оживёт, представь её нам – с блюдечком, с яблочком, с лиходейками-сёстрами». Старик радуется, в землю кланяется, домой везёт скляницу с живой водой. Лишь спрыснул он Марьюшку живой водой, тотчас стала она живой, припала голубкой на шею отца. Люди сбежались, порадовались. Поехал старик с дочерьми в город. Привели его в дворцовые палаты. Вышел царь. Взглянул на Марьюшку. Стоит девушка, как весенний цвет, очи – солнечный свет, по лицу – заря, по щекам слёзы катятся, будто жемчуг, падают. Спрашивает царь у Марьюшки: «Где твоё блюдечко, наливное яблочко?» Взяла Марьюшка блюдечко с яблочком, покатила яблочко по блюдечку, наливное по серебряному. Вдруг раздался звон-перезвон, а на блюдечке один за одним города русские выставляются, в них полки собираются со знамёнами, в боевой строй становятся, воеводы перед строями, головы перед взводами, десятники перед десятками. И пальба, и стрельба, дым облако свил – всё из глаз сокрыл. Катится яблочко по блюдечку, наливное по серебряному. А на блюдечке море волнуется, корабли, словно лебеди, плавают, флаги развеваются, пушки палят. И стрельба, и пальба, дым облако свил – всё из глаз сокрыл. Катится яблочко по блюдечку, наливное по серебряному, а на блюдечке всё небо красуется; ясно солнышко за светлым месяцем катится, звёзды в хоровод собираются, лебеди в облаке песни поют. Царь на чудеса удивляется, а красавица слезами заливается, говорит царю: «Возьми моё наливное яблочко, серебряное блюдечко, только помилуй сестёр моих, не губи их за меня».

Поднял её царь и говорит: «Блюдечко твоё серебряное, ну а сердце – золотое. Хочешь ли быть мне дорогой женой, царству доброй царицей? А сестёр твоих ради просьбы твоей я помилую».

И устроили они пир на весь мир: так играли, что звёзды с неба пали; так танцевали, что полы поломали!