ХРОНОГРАФ
ЧЕЙ ЗАКАЗ?
На днях по Центральному ТВ увидел подряд два сюжета. Первый – о том, что в Нижнем Тагиле суд приговорил к 3,5 годам строгого режима Егора Бычкова за то, что он удерживал наркоманов в своём реабилитационном центре и пытал их (показали наручники, которыми приковывали к кроватям). Второй – о том, что возбуждено уголовное дело против Свято-Боголюбовского монастыря в Суздале, где будто бы монахини в качестве наказания заставляли своих воспитанниц съедать зараз полную кружку соли и т.д. Формально центральные СМИ вроде и не соврали – действительно, такие обвинения выдвигались. Но сюжеты так сняты и поданы российской публике, словно всё это было взаправду.
Цинизм в том, что сами журналисты прекрасно знали о надуманности обвинений. Сюжеты про Бычкова они сняли уже после суда, а суд «факты истязаний» наркоманов сразу же отверг как высосанные из пальца. Судили нижнетагильского парня совсем за другое: за четыре «эпизода похищения человека» и за одно «задержание». То есть за то, что Бычков с помощниками приезжал на квартиры юных наркоманов и принудительно увозил их в реабилитационный центр. Делалось это по просьбе родителей (о чём составлялся официальный договор) и в их присутствии. А «задержание» – это когда наркоман во время «ломки» пытался улизнуть в город за порцией наркотиков и его не пустили.
Тут тонкость в том, что российское законодательство запрещает принудительное лечение больных наркоманией. Законопроект, предусматривавший введение такого принудительного лечения, похоронен в недрах Госдумы. Та же судьба, похоже, ожидает и половинчатый законопроект – чтобы с согласия родителей хотя бы (!) детей до 16 лет можно было лечить помимо их воли. Даже это встречает жёсткое противодействие со стороны как либералов-правозащитников, так и лоббистов наркобизнеса. На практике на нарушение этих норм часто смотрят сквозь пальцы (иначе как вообще лечить невменяемых наркоманов?!), но Бычкову выдали по полной. Обвинитель на суде требовал даже 12 лет «строгача». Кому же так не угодил руководитель нижнетагильского фонда «Город без наркотиков»?
Началось всё в 2006 году. В ту пору в Нижнем Тагиле, согласно официальной статистике, было 30 тыс. наркоманов, то есть каждый двенадцатый житель был наркозависимый. Число их росло, а МВД почти что не вмешивалось, хотя все знали, кто торгует героином, где находятся точки распространения «дури». И вот 18-летний паренёк Егор Бычков, спортсмен и боксёр, решил встать на защиту своих сверстников, объявив войну наркобаронам и их «крышевателям» из МВД. Как по-умному вести эту войну, он научился у Евгения Ройзмана, который первым в стране учредил в Екатеринбурге фонд «Город без наркотиков». За 11 лет своего существования этот фонд постоянно подвергался нападкам. Особенно жёстко на него «наезжало» в 2003 году (как пишет обозреватель Кирилл Бенедиктов) местное управление по борьбе с организованной преступностью (РУБОП) вкупе с некоторыми СМИ, но придраться так ни к чему и не смогли. Борцы с наркомафией в Екатеринбурге действовали строго в рамках закона, к тому же их поддержало население города. Фактически это было восстание горожан. В 1999 году на пейджер Ройзмана приходило по 2600 сообщений в месяц от людей, видевших, кто и где продаёт наркотики, а к нынешнему дню таких сообщений уже под 60 тысяч.
Егор, вдохновлённый этим опытом, кинул клич по Тагилу, и сразу же откликнулось 150 крепких ребят. Они отправились в главный притон наркоторговли, в цыганский посёлок Кушва – нет, не громить его, а просто «объяснить». Вежливо стучались в дома и требовали, чтобы наркоторговцы прекратили преступный бизнес. Как ни странно, это возымело действие – люди, привыкшие иметь дело с безвольной публикой, глянули в глаза этим парням, которых нельзя подкупить... и запаниковали.
Следующий шаг – налаживание связей с честными сотрудниками МВД. Работу построили таким образом: ребята из фонда Бычкова вычисляли наркоторговцев, сообщали информацию в ГУВД, ФСБ, ФСКН и вместе с милиционерами ездили на задержания. Контролировали процесс от начала до конца, следя, чтобы задержанные не были тут же отпущены следователями, как раньше бывало. Бычков тут же нажил врагов в местном Госнаркоконтроле, который прежде задерживал в год по... три-четыре наркоторговца, хотя известно было о десятках. Вскоре началась внутренняя проверка в одном из отделений ГНК, и у его начальника в машине нашли героин. «Оборотня» уволили, но Егор продолжал слать запросы в прокуратуру, и после второй проверки схватили за руку уже самого начальника ГНК, а также его заместителя и старшего уполномоченного. Всех их отправили «на пенсию».
В итоге за первый же год деятельности фонда Бычкова смертность от наркотиков в Нижнем Тагиле сократилась в два раза. Родители наркоманов умоляли не останавливаться на этом, а вернуть к жизни тех, кто основательно сел на иглу. По благословению о. Геннадия Ведерникова в здании церковного прихода Егор организовал реабилитационный центр и... дальнейшее мы знаем. Если раньше к фонду «Город без наркотиков» никак не могли подкопаться, то теперь появилась возможность ударить 126-й статьёй УК о «похищении человека».
Кто в самом деле инициировал суд над Бычковым, наверное, так и останется тайной. Нам лишь остаётся наблюдать, как центральные СМИ не побрезговали раздуть из мафиозной истории дело о праве молодёжи на свободу поступков и не-праве родителей вмешиваться в судьбу своих детей. В том же ряду – и телесюжеты о «скандале» вокруг воспитанниц Боголюбоского монастыря (об абсурде обвинений см. в статье История с побегом..., «Вера», № 597), и другие схожие заказные «новости», с упорным постоянством капающие на мозги россиян. Везде свой заказ... Сюжеты про угнетаемых детей – заказ лоббистов закона о ювенальной юстиции. А сам закон – заказ тех либералов во власти, кто, тупо копируя нормы и обычаи западных стран, пытается ввести Россию в «цивилизационное пространство».
Недавно многие были поражены откровениями И. Юргенса, председателя правления Института современного развития, которого считают идеологом нынешних либеральных реформ. Отвечая на вопрос, что мешает модернизации России, он среди прочего назвал такую причину: народ. Мол, русские ещё очень архаичны, слишком патерналистичны, в российском менталитете общность выше, чем личность. «Только к 2025 году русский народ станет совместим со среднеевропейским... человеческий капитал не созрел». Пока же, мол, реформы продвинуты настолько, насколько «возможно с этим народом».
Спрашивается: зачем народу реформы, если народ их «недостоин»? А может, реформатор недостоин народа? Да, мы, русские, иначе любим, иначе воспитываем детей, но в этом и есть наша сила, опираясь на которую и можно вершить реформы. Если нанятый нами менеджер не может использовать эти наши особенности, а пытается встроить нас в какие-то чужие лекала – то гнать надо такого непрофессионала. «Патернализм» ему мешает. В Китае, в Японии и других странах патернализм почему-то стал двигателем модернизации, а нашим реформаторам мешает... Врёт Юргенс – есть у нас «человеческий капитал», есть инициативные, честные, самоотверженные, смелые люди. Такие, как Егор Бычков, которым лично я горжусь. Вот как раз с такими и можно горы свернуть.
Михаил СИЗОВ
 | назад |
| вперед |  |
