ПЕРЕКРЁСТКИ

В КРЕМЛЕ И В ОБЩАГЕ

На всю Ивановскую

Официально Рождественские чтения в нынешнем году были посвящены взаимоотношениям власти и Церкви. Но в эту повестку дня, сформированную примерно за полгода, вмешались события на Манежной площади. Конфликты с кавказцами, вылившиеся в многотысячные демонстрации, как видно, основательно обеспокоили власть. И 24 января, в день открытия Чтений, никто из собравшихся в Кремлёвском дворце не удивился тому, что зачитанное с трибуны Приветствие Президента РФ Д. Медведева фактически свелось к пожеланию «гражданского мира и межнационального согласия». Было оглашено и Приветствие премьер-министра В. Путина, которое прямо указывало форуму: «Главное – предложить авторитетные, отвечающие духу времени советы, призванные служить консолидации нашего общества, сбережению тех непреходящих ценностей, которые нас объединяют».

Какие ж тут советы можно предложить? Выступавшие с кафедры Кремлёвского дворца архиереи, министры, чиновники разных уровней размышляли о духовности, образованности, национальном опыте добрососедства. В общем, говорилось много умного, доброго. А в это самое время по Москве ехал некто с бомбой. С самой простенькой – кусок пластида со взрывателем. Много ли надо, чтобы отправить в небытие человеческие планы, умные мысли, саму жизнь человеческую? Нажал на кнопку, и...

В начале пятого часа председатель пленарного заседания объявил перерыв, после которого на сцене Кремлёвского дворца обещали показать концерт. Поразмыслив, решил я на концерт не оставаться, а пойти погулять по Кремлю и потом ехать устраиваться в гостиницу. На улице лёгкий морозец, вечереет. Торопиться, в принципе, некуда, и я стою на широком крыльце Дворца, оглядываясь окрест. Прямо напротив за Ивановской площадью желтеет здание Сената – там находятся администрация Президента РФ и его рабочий кабинет. Ивановская считается самой большой в Кремле площадью (поговорка «кричать на всю Ивановскую» – как раз про неё), но это разве расстояния? Чуть прошёлся, и вот уже я стою у шлагбаума, что охраняет главу самой огромной на планете страны. У шлагбаума перетаптывается молоденький солдат в форме с каракулевым воротником и в каракулевой шапке. На щеках румянец, сам кровь с молоком и что-то девичье в лице – аккурат прекрасноликий Иван-царевич, как его изображали на старых открытках. И где таких сказочно-русских парней выискивают? Иду дальше... На Соборной площади почему-то пустынно, только стайка японских школьников собралась у Успенского собора и щёлкает фотоаппаратами. Площадь, сжатая со всех сторон древними храмами, заметно горбатится – «планировщики», что из века в век перестраивали Москву и всю страну, так и не решились выровнять её по немецкому образцу. И слава Богу... Обогнув Ивана Великого, подхожу к Царь-пушке – и вновь вижу японцев. В ярких куртках, с фотоаппаратами, они, похоже, стали вечным архитектурным дополнением, куда ни поедь – в Париж, в Мадрид, в Москву, – везде они. Две девушки-японки прижались щеками к львиным мордам на лафете и крикнули своим друзьям:

– Ну снимайте же! Долго ждать?

– А вы щеками там не примёрзнете? – рассмеялся узкоглазый паренёк в куртке с надписью «Honda».

Улыбнулся я про себя этому диалогу. А потом понял: «японцы»-то говорят на чистом русском! Откуда же они приехали? Из Бурятии? Нет, бурят я бы сразу узнал. Из Якутии? Калмыкии? Нет, не похожи... Откуда же они взялись? А может, это неведомая нация, вдруг обнаружившаяся в нашей необъятной стране? Странное такое ощущение возникло: огромного-преогромного загадочного царства, в котором не счесть народу.

На обратном пути вновь прохожу мимо здания Сената. «Иван-царевич» всё так же переминался у шлагбаума. К его будке была прислонена лопата для уборки снега. Обычная, деревянная, обитая жестью по краю совка. Такие кустарные лопаты в деревнях обычно делают, а тут Кремль! Хотя... я же в России, чего удивляюсь-то? Да и какая пластмассовая лопата сравнится с нашей русской, деревянной? Что-что, а уж её никак модернизировать не удастся. Кидаю последний взгляд поверх шлагбаума. Жёлтым, тёплым, каким-то уж совсем домашним светом горят президентские окна в сгустившемся вечернем сумраке. Бог в помощь!

Через Троицкие ворота и Кутафью башню выхожу из Кремля, пересекаю до странности пустынную Манежную площадь и ныряю в метро. На часах – 16.50. Позже я узнаю, что в 16.38 – как раз в то время, когда я смотрел на президентские окна, – некая интернет-пользовательница @ann_mint написала в Твиттер: «Молитесь, у нас на работе в #domodedovo взорвали бомбу». Это было самое первое сообщение о взрыве. С помощью ретвитов оно мгновенно разошлось по сети, и, как говорят, именно оттуда, из Твиттера, Президенту РФ стало известно об этом бессмысленном, безумном злодеянии, всколыхнувшем всю страну.

Разговор с ингушом

В Москве можно найти всё – даже ночёвку за 330 рублей в сутки. Только ехать надо на самый край мегаполиса и искать там рабочее общежитие, переоборудованное в гостиницу. Мелькают станции метро: «Таганская», «Пролетарская» с переходом на «Крестьянскую Заставу», «Текстильщики»... а вот и «Кузьминки». Когда-то была такая деревня – Кузьминки, а теперь это бесконечный ряд многоэтажек. В «обчажной» гостинице прошу трёхместный номер с тихими соседями, чтобы дали выспаться. «Тихие, значит, – листает гроссбух тётка на “ресепшн”, – что ж, есть у нас такие. На четвёртом этаже». Поднимаюсь в номер, стучусь. Дверь открывает... кавказец. Правда, на костылях. На вид ему лет 45.

– Где ногу-то сломал? – бросив сумку под кровать, спрашиваю соседа. – У себя дома или в Москве?

– У себя в Ингушетии я уже шесть лет не был, только раз, на похороны матери, ездил, – с едва заметным кавказским акцентом отвечает Магомед. – А ногу мне здесь сломали. Юнцы налетели ночью, по ноге ударили, повалили, долго били.

– Вот уроды! – возмутился я. – Отморозков везде хватает, и среди русских тоже.

– Так то не русские были, – махнул рукой и выругался ингуш. – Нашёл бы – убил! Они в капюшонах были, но лица я заметил. Таджики. Понаехали тут в Москву, работать не хотят, только грабят и воруют. Кошелёк у меня забрали.

– Да... – протянул я, – кого только в Москве нет.

– А эти, что Домодедово взорвали, вообще из Азербайджана приехали, – поддакнул Магомед.

– Как взорвали?! Когда? – не понял я. Тут мне сосед объяснил, что недавно сообщение было о теракте. Откуда сведения, что бомбу азербайджанцы взорвали, он так и не объяснил. Может, чувствовал, что это его земляки сотворили, поэтому и хотелось на других свалить?

– Это уже не воры и не грабители, – продолжал распаляться ингуш, – это шайтаны настоящие. Какие они люди? Сыны джиоджахета, так у нас ад называют...

Постепенно разговор перешёл на Кавказ, на боевиков, которые всё ещё по горам бегают.

– А Евкуров, наш президент, какой молодец! Знаешь Евкурова? Он командовал десантниками, которые в Косово американцев обманули, аэропорт там раньше них заняли. Ай, ай, какой командир! А знаешь, что он у нас в Ингушетии придумал? С самолётов в горы выбросил десант, а вместо десантников на парашютах – куклы! Боевики, значит, стреляют по куклам, а милиция к ним незаметно подбирается – бац, и всех уложили. Во как!

Магомед рассказывает об этом с неподдельным восхищением. Но видно, что, если бы то же самое придумали боевики, так же искренне восхищался бы ими.

Магомед оказался человеком покладистым – спать легли рано. Но где-то в 2 часа ночи явился второй сосед. Свет он не включал, и я слышал лишь басовитый его голос, как он переговаривался с ингушом: «Да, пешком шёл... Сначала такси взял, но милиция остановила – кордон, из-за взрыва в Домодедово всё оцеплено. Документы посмотрели, спрашивают, где регистрация, потом прицепились, что от меня спиртным пахнет. Говорю, в гостях у хоккеиста Третьяка был. Звоню по сотовому: так и так, Слава, меня милиция прихватила. Дал трубку офицеру, тот так удивился, что сам меня на машине довёз. Но только до Текстильщиков. Дальше, говорит, не могу, а ты пешком иди, такси не бери, а то снова остановят... Вот пешедралом от Текстильщиков и добирался!»

Слушал я это сквозь сон и думал: вот заливает, про Владислава Третьяка-то. Новоприбывший наконец улёгся. И сразу захрапел. Две его ноздри производили трубные звуки разной тональности, словно два трубача играли. И казалось, что нас в комнате не трое, а четверо человек. Богатырище. Что ж, какой-никакой, а сосед. Надо терпеть.

Отрубленное ухо

С новым своим соседом я смог познакомиться лишь вечером. Он оказался и вправду богатырского роста, полноватый и широкий. Зовут Коля. Сварщик из Саратова. Втроём – Коля, Магомед и я – устроились мы за столиком в гостиничном номере, вскрыли консервы, распаковали тубы с молоком и завели беседу. Разумеется, говорили о том, о чём гудела вся Москва, – о взрыве в Домодедово.

– Слушай, Николай, – перевожу на другую тему, – а вправду ты с Третьяком знаком?

– Обижаешь, – пожал своими мощными плечами сварщик и достал из кармана карточку с портретом знаменитого вратаря и надписью по-английски: «Card #20. Honorary Captain of the Soviet Olympic Team». – Бери, дарю. Это канадская карточка, у нас такие не делают. А вот здесь, видишь, его автограф... С Третьяком я познакомился случайно, на почве целительства. Несколько раз помогал его семье. У меня ведь в роду сплошь были народные целители, что-то и мне передалось. Травы знаю, разные настойки. Вот только бесов гонять дед меня так и не научил.

– То есть как гонять? – не понимаю.

– В прямом смысле, чтобы людям жить не мешали. Дед мой сразу мог определить, когда в человека нечистый вселяется. Он же, бес этот, как блоха прыгать может – с человека на животное и наоборот. А потом человек сам в животное превращается. Вот как-то идём мы с дедом по нашей деревне, под Саратовом-то, и он на кошку показывает: «Что-то не нравится она мне. Ну-ка, Колюха, излови её». Ловлю я кошку. Он несёт её к нам на двор, к чурбаку прижимает и – хвать топором! – кусочек уха отрубает. Через минуту к нам соседка вбегает, орёт благим матом: «Убили, убили! Что ты, старый, наделал, на кого руку поднял?!» А у самой по щеке кровь ручьём течёт, кусочка уха-то нет.

– Не может быть! – не верю я.

– Па-ачему не может. Очень может, – вмешался Магомед. – У нас в аулах, бывает, в заброшенный дом войдёшь, а оттуда посуда летит – кто-то невидимый кидается. Или утром заходишь в сарай – лошадь твоя вся в пене стоит, взмылена. Кто на ней всю ночь катался? Она же привязана была, и узел хозяйский – никто другой не мог лошадь взять. Понятно, шайтан катался. А то, бывает, что он и на людях катается. Есть у нас такие шайтан-люди. Вот точь-в-точь как Николай говорит. Тоже в кошках живут. Кошку убьют – и человек в ауле умирает.

– Наверное, тот, кто в Домодедово себя взорвал, тоже шайтана в себе носил, – предполагаю.

– Так ведь нормальный человек подрывать себя не будет, – кивнул Магомед. – Никогда у нас на Кавказе этих, как их, камикадзе не было.

– Бесов везде хватает, – вздохнул Николай. – Вспомните Москву в 91-м году. Это ж сонмище какое собралось тогда! Ни одна революция без бесов не обходится. И те, что к власти тогда пробрались, не все же ушли. Я вот думаю, если бесноватых этих из органов власти, из телевидения и прочих ключевых точек убрать, то и Кавказ успокоится.

– Э, дорогой, как их уберёшь-то? Зачистку, что ли, делать? А как определишь, кто шайтан, кто нет? – рассмеялся ингуш.

– Определить-то можно, – не сдался сварщик. – А начать можно с тех, кто взятки берёт. Это ведь тоже одержимые мелким бесом. Вот у меня приёмный сын после вуза на курсы внутренней разведки ГРУ поступил. Совсем недавно такие курсы открыли. Говорят, что это последний рубеж обороны от оборотней в погонах. Выпускники этих курсов будут надзирать над военными, а также над УВД и прокуратурой – бесов там вылавливать, то есть взяточников и предателей Родины. И отбор курсантов в эту внутреннюю разведку, я вам скажу, как в отряд космонавтов! Если бы сын у меня был родной, а не приёмный, он конкурс бы никак не прошёл. Почему? А потому, что отец у меня был военным. Зачисляли же только тех, кто не связан родственно ни с армией, ни с милицией, ни с бизнесом. То есть во избежание кумовства брали самых простых ребят, из небогатых семей. А дисциплинка там! В день присяги отчислили сразу двоих – за то, что после встречи с родителями чуть выпимшими в общежитие пришли. Вот так воспитывают гвардию, что нашу страну от бесов освободит!

Николай с Магомедом продолжали про шайтанов толковать, а я допивал свою тубу с молоком и радовался, что и впрямь попал в «тихий» номер. Ни драк, ни споров. Оказывается, могут русский и кавказец к полному согласию прийти. Только надо «правильную» тему выбрать.

Михаил СИЗОВ

назад

вперед