КРЕСТ ВЫРАСТАЕТ ИЗ СЕРДЦА

Родилась Людмила Александровна (в девичестве Никифорова) в 1931 году в Ленинграде. Девочка рано осиротела. Заботу о ней взяла на себя её тётя – Екатерина Фёдоровна. Есть сведения, что они вместе спасали от гибели иконы и книги из библиотеки Духовной академии, в том числе образ Божией Матери «Знамение» – символ академии, который пребывает сейчас в Иоанно-Богословском храме.

Будучи почитательницей старца Серафима Вырицкого, тётя брала девочку с собой во время поездок к нему. Повзрослев, Людмила стала ездить в Вырицу с двумя самыми близкими подругами. Старец благословил этих двух девушек принять постриг. Одна, ныне покойная схиигуменья Варвара, встала во главе Пюхтицкой обители. Другая – игуменья Георгия – по сей день подвизается в Русском Горненском монастыре в Иерусалиме. Людмиле же Господь, по слову старца, приготовил иную стезю. 21 июля 1953 года, на летнюю Казанскую, она стала женой выпускника Духовной академии Василия Ермакова, а на осеннюю Казанскую – и матушкой.

Пятьдесят три года они прожили вместе с отцом Василием, из них большая часть выпала на эпоху гонений. Вырастили трёх дочерей, хотя врачи не рекомендовали матушке рожать.

– Она до конца сохранила чистый разум, любящее, отзывчивое сердце, – рассказывает отец Виктор. – Однажды матушка сказала: «Крест вырастает из сердца, Бог его не даёт». Нужно быть очень глубоким человеком, чтобы это понять... Людмиле Александровне было очень трудно. Батюшка часто отсутствовал, у него с годами всё прибывало духовных чад и разных форм служения – самый опытный духовник в епархии, прозорливый... Сами понимаете, насколько он был востребован. Людмила Александровна очень скорбела. Жизнь любого священника, который всё отдаёт приходу, духовным чадам, в семейном плане не устлана розами. Матушка вынуждена была жертвовать горячо любимым человеком, и эта жертва не происходила безболезненно. Подобные переживания – удел большинства серьёзных священнослужителей и их жён.

Людмила Александровна иногда делилась этим с нами – молодыми священниками, близкими к батюшке. Даже критиковала отца Василия, что, конечно, мы воспринимали поначалу с некоторым изумлением, ведь своего наставника мы почитали безмерно. Думаю, она таким образом нас учила трезво относиться к жизненному выбору и не перекладывать на батюшку все проблемы, не создавать из него кумира. Учила думать. Она любила это выражение: «учиться думать». Беседовать с духовными чадами батюшки могла часами, приобщаясь к его деланию.

Они были очень разными. Людмила Александровна, что называется, из прежних петербурженок, хотя и родилась в советское время. Отец Василий – уроженец маленького провинциального городка, из «простых». Но Господь соединил их, и мы могли лишь догадываться, насколько это было важно для них обоих. Матушка была своего рода ангелом-хранителем отца Василия. Не секрет, что насколько он был авторитетом среди народа – и простого, и образованного, – настолько не пользовался расположением некоторых представителей священноначалия и многих митрофорных собратьев. Думается, его служение могло протекать намного болезненней, если бы не Людмила Александровна. Она пользовалась старой дружбой с уважаемыми христианами Петербурга, иногда даже звонила самому Святейшему... Как вы, наверное, знаете, они с отцом Василием были друзьями детства, но батюшка старался не использовать это для разрешения каких-то вопросов.

Наше самое пронзительное общение состоялось накануне смерти батюшки. Я позвонил ей тогда, спросил, принял ли отец Василий Таинство соборования. Оказалось, что нет. Матушка заволновалась. Несмотря на трудности, нам всё-таки удалось с двумя другими близкими отцу Василию священниками пособоровать его. Это произошло за два часа до кончины батюшки. Людмила Александровна была с нами. Собралась вся их семья.

Смерть отца Василия матушка перенесла очень благородно, молитвенно, несмотря на душевные и телесные страдания (из-за перелома ноги она передвигалась с большим трудом). Ученики отца Василия её не оставили. Протоиерей Сергий Филимонов, иерей Никита Бадмаев опекали матушку до конца.