ВЕРТОГРАД
МЕНЯ НАШЛИ В ВОРОНКЕ
Меня нашли в воронке. Большой такой воронке – полутонка хорошие дыры в земле роет. Меня туда после боя скинули, чтобы лежал и воздух своим существованием больше не портил.
Лето сменилось зимой, зима – летом, и так 65 лет подряд. Скучно мне не было, тут много наших, да и гансов по ту сторону дороги тоже хватает. В гости мы, конечно, не ходили друг к другу. И стрелять уже не стреляли – смысла нет. Но и война для нас не закончилась. Всё ждём приказа, а он никак не приходит...
А нашли меня осенью. Листва ещё была зелёная, но уже готовилась к тому, чтобы укрыть нас очередным одеялом. Хотя мёртвые не только сраму не имут, но и холода не боятся. Чего нам бояться-то? Только одного...
Нашли меня случайно. Молодой парнишка, чуть старше меня, лет двадцати наверно, сел на краю воронки. Закурил незнакомым ароматным табаком и с ленцой ткнул длинным щупом в дно. И надо ж, прямо в ногу мне попал.
Он прислушался к стуку металла о кость, ткнул ещё несколько раз и, отплюнув в сторону недокуренную папиросу с жёлтым мундштуком, спрыгнул вниз. Расточительные у нас потомки. Мы самокрутку на четверых порой делили.
В несколько взмахов сапёрной лопатки он снял верхний слой почвы надо мной.
«Есть!» – воскликнул он, когда его лопатка с отвратительным звуком ширкнула мне по черепу. Больно мне не было. Было радостно и удивительно: неужели?
Пацан отложил инструмент в сторону и достал немецкий штык-нож. Интересно, где он его взял? На той стороне подобрал? Не похоже вроде... Блестит как новенький. Не то что мой, от трёхлинейки. Тот после последней моей атаки так и заржавел нечищеный.
По косточке он начал поднимать меня, а я пытался подсказать ему, где что лежит. Конечно, мне всё равно – подумаешь, зуб тут останется или там палец, но как-то не хотелось часть себя оставлять. Ну не хотелось...
Жалко, медальон осколком разбило. Хоть бы весточку моим передали, где я да что я. Впрочем, вряд ли она дошла бы. Брату, наверно, уже лет 70... Где он сейчас? Жив ли? Или ждёт меня уже там? Ну а Ленка точно не дождалась. И правильно сделала.
Эй, эй! Парень! Куда глину кидаешь? Это ж сердце моё, пусть и бывшее! Не услышал...
Хотя сердце тогда в лохмотья разорвало. Когда мы бежали по полю, к дороге, земля в крови, кровь на сапогах, тогда и шмальнуло. Я сразу и не понял, пробежал ещё метров сто. Траншея с фрицами приближалась. Хочу прыгнуть уже, смотрю, а винтовки нет и граната из руки будто выпала...
Сейчас даже смешно. А тогда страшно было. И чего делать – не знаю. Упал, пополз обратно, пытаюсь винтовку схватить, а не могу. И мычу, мычу... Мне б дураку «Отче наш» вспомнить... А как его вспомнить, если я его и не знал никогда. Комсомольцам религиозный опиум ни к чему. Это мне ещё отец объяснил, когда колокола с церкви сбрасывали и крест роняли.
Оглянулся, а тело моё лежит: голова вдрызг, грудь разворочена, и только ноги в ботинках ещё дёргаются.
Ну а наши немцев из траншеи тогда всё-таки выбили. Покрошили немало, но и нас полегло – почти весь батальон.
Потом половину оставшихся собрали и они ушли над лесом на восход. Как были – с пробитыми касками, в бинтах, с оторванными ногами, – они шагали над землёй. Красиво шли. Молча. Не оглядываясь.
А мы остались.
Парень нашёл осколки медальона и матюгнулся так, что с рябинки над ним листочки посыпались. От расстройства снова закурил, разглядывая находку.
И тут подошёл второй. Первый молча протянул ему остатки медальона. Второй только вздохнул: «Эх, блин, ещё один неопознанный». Первый молча кивнул, докурил и снова спустился ко мне.
Да ладно вам, ребята, не переживайте. Я без вести пропавший, обычный солдат. Таких, как я, много. Только подо мной в воронке ещё 10 ребят. Из нашего взвода. И все рядовые, которых никогда не опознают. У кого потерялся медальон, у кого записка сгнила, а кто и просто не заполнил бумажку. Мол, если заполнишь – убьёт. А войне похрену на суеверия. Она убивает, невзирая на документы, ордена, звания и возраст.
Вон рядом совсем сестричку с нашим лейтенантом накрыло одной миной. Она его, раненого, уже вытаскивала с нейтралки. У комвзвода, кстати, медальон есть. Я точно знаю.
Мужики! Найдите их! Вместе мы тут воевали, потом лежали вместе. Хотелось бы и после не расставаться.
Так думал я, когда наше отделение пацаны в грязных камуфляжах тащили в мешках к машине.
Так думал я, когда нас привезли на кладбище в простых сосновых гробах – по одному на троих.
Так думал я, когда нас тут встретили ребята с братских могил. В строю, как полагается.
Так думаю я и сейчас, уже после того, как они проводили нас над лесом на восток. И оглядываясь назад, я прошу: мужики, найдите тех, кто ещё остался!
Алексей ИВАКИН
г. Вятка
А. Г. Ивакин – вятский писатель и публицист. Поиском погибших солдат занимался с 1996 года. Лично поднял более 200 солдат и командиров.
 | назад |
| вперед |  |
