«ЕСЛИ ОКАЖЕМСЯ ДОСТОЙНЫ...»

Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Мир вам! Получаю вашу газету только с этого года, поэтому не читал письма брата Анатолия Ж., с которым, скорее всего, наши жизненные пути пересекались, и если это действительно так, то я находился при истоках его духовного пути. Тяга к исповеди и причастию и нужда во встрече со священнослужителем может свидетельствовать о его духовном голоде и духовной жажде, а такого рода голод и жажду может испытывать только духовно живой человек, – и вот этому возрождению души брата я искренне рад. Хотя письма Анатолия я не читал, но из письма брата Евгения суть проблемы уловил. Мне остаётся лишь дополнить его слова своим примером, причём примером негативным, но очень для меня назидательным. Надеюсь, что и для брата Анатолия он тоже послужит к назиданию.

Десять лет я шёл ко крещению. Уверовал в Бога ещё в камере смертников Бутырской тюрьмы. Говорят, на войне неверующих не бывает. Видимо, что-то подобное происходит и в таких вот камерах. Как ни странно, но в таких нечистых местах благодати Божией призывающей оказывается больше, а Господь ближе, чем там, где всё благополучно. Была у меня возможность и креститься, но... меня не устраивали условия и обряд – как это всё будет совершаться. Потом, правда, одумался. Но тут уже что-то не устраивало, видимо, Бога. И так продолжалось 10 лет. Причём я очень ясно понял, что вопрос этот решается не людьми, а Богом, и проблема не в их «лени» или «безразличии», а в моих отношениях с Творцом. 10 лет я, уже верующий человек, не был достоин в Его глазах крещения. 10 лет я шёл к тому, чем ранее так неразумно пренебрёг, желая, чтобы всё было по моему уму. И вот когда я всё это осознал, покаялся, Бог наконец принял меня. Конечно же, все эти годы Он был рядом, вёл, а порой и нёс, вразумлял, но завета со мной не заключал. И вот когда я почувствовал настоящую жажду крещения, жажду вступления в завет с Богом, приобщения к Его Семье – Церкви, жажду причащения Его Божественной Крови и Плоти – тогда да, Он допустил ко мне священников. Или, лучше сказать, меня – к ним. С тех самых пор я понял, что не священники «ленивые», и не администрация «жестокая» и «безбожная», а я, именно я сам – недостоин (если «случаются» подобные казусы с посещением и встречами со священнослужителями).

И как бы в продолжение темы ещё один случай опишу – ещё один грех человека, вразумлённого, казалось бы, десятью годами исправления. В тот самый день, долгожданный день моего крещения, мне показалось, что священник плохо кланяется – не низко кладёт поклоны во время совершения обряда. И я осудил его в сердце за это. Я, конечно, никому ничего не говорил, но в сердце эта гнилая мысль затаилась. А через некоторое время у меня так «прострелило» поясницу, что от этой просто невыносимой боли я почти не мог двигаться. И вот тут-то я всё понял. Слава Богу! И эта боль теперь всегда со мною – не такая сильная, но достаточная, чтобы помнить и не забывать о тяжком грехе осуждения, и не кого-то, а служителя Божьего. Говорят, осуждение священника – первый шаг на пути к осуждению Самого Бога и, как следствие, к безбожию и собственной погибели. Впрочем, одной лишь физической болью моё исправление не исчерпалось, был я вразумлён, так сказать для закрепления результата, и душевным страданием. Грех был совершён, осознан и должен был быть исповедан. И каково мне было исповедать его перед человеком, которого я и осудил! И как я теперь сгорал от стыда, когда он – служитель Божий, – вместо обиды или ответной неприязни, стал смиренно объяснять (и кому? мне – убийце!), что он страдает болезнью поясницы, что не редкость в их среде и, можно сказать, профессиональная болезнь. Мне лично – достаточно! Священники, которые посещают нас, – верные служители Божии и добрейшие люди. Они помазаны на служение Святым Духом, и нередко во время их назидательных поучений говорит Сам Бог. Слушайте, думайте, благоговейте и не давайте диаволу места в вашем сердце через осуждение священнослужителя Божия.

Что же касается посещения нас священниками, то на последней встрече о. Виктор мне сказал, что Владыка благословил на наше окормление (т. е. братьев только нашей колонии) иеромонаха Романа, с которым все мы, надеюсь, увидимся – если окажемся достойны пред Богом, Который отворяет – и никто не «затворит», но если и «затворяет» – и никто не отворит (Отк. 3, 7). Надеюсь, что, описав свои грехи и ошибки, я никого не обидел, а опыт мой, хоть и негативный, послужит во благо. Ведь Бог порой и зло заставляет служить добру (коли уж зло появилось в мире).