НА ПЛЕЩЕЕВЫХ БЕРЕГАХ

Лето, зной, дорога. Беспрерывный ремонт трассы и многокилометровые пробки в пыльно-гудроновом мареве. И вдруг – обрыв дороги у кромки воды; через минуту паром отчалит, а билетик, протянутый мне в открытое окошко, так похож на трамвайный… Слишком рыжий для июля лис неторопливо перебегает пустой просёлок перед машиной. Торможу, выскакиваю на обочину – поздно, в густом кустарнике не шелохнётся даже ветка. Мой путь лежит в старинный русский город Переславль-Залесский.

Переславль – город Золотого кольца России – знаменит своими храмами и озером, где зарождался российский флот. Я проезжаю мимо величественного Данилова монастыря, собора Александра Невского; дорога от белокаменного Никитского монастыря – самого древнего здесь – ведёт к озеру. Кажется, будто город сжимает в объятиях Плещеево озеро, год от года мелеющее, зарастающее по берегам камышом. Огибаю озёрное полукружье, буквально протискиваясь между плотных рядов машин вдоль дороги.

Позже я узнаю, что, кроме горожан, это излюбленное место отдыха… москвичей. Даже испугалась: неужели то же самое происходит на территории национального парка? Там, в летнем экологическом лагере, в очередной раз стартовала эколого-краеведческая экспедиция «Дети Волги», куда меня пригласили на несколько дней.

Руководитель экспедиции Любовь Колотилина, биолог по образованию, обрадовалась моему приезду ещё и потому, что, оказывается, только на машине можно сравнительно быстро доехать до мест произрастания редких видов орхидей. А когда мы отправились на поиски, добавила:

– Там недалеко есть Варварин источник.

– Что за источник?

– Поставили часовню, берут воду. Верующие говорят, целебная, святая… На обратном пути увидите.

Я надеялась встретить изящных красавиц, но орхидеи, росшие под самым пологом леса, оказались блёклыми цветами, издающими запах… мяса. По ним вовсю ползали сбитые, наверное, этим с толку муравьи.

– Уникальность этих цветов в том, что они симбиоты грибов, – рассказывает биолог. – У орхидей другого способа получения питательных веществ нет, поскольку в их тканях отсутствует хлорофилл. А для роста и развития самого гриба тоже необходима определённая группа витаминов – их поставщиком становится орхидея…

«Совсем как люди, – подумалось мне. – Иногда встречаешь таких странных и непохожих людей, которые не могут жить друг без друга...»

Мы слушали удивительные вещи об этих невзрачных «башмачках», и я не раз ещё вспомнила слова Ломоносова о том, что природа – пятое Евангелие, она наполнена большими и малыми чудесами, в каждом из которых видно присутствие Божие, «следы» Его рук. Почему же так часто учёные, кропотливо, стежок за стежком разбирая природный узор, восхищаясь его невоспроизводимой сложностью и красотой, обходят благодарностью его Творца? Но ответ на этот вопрос у каждого свой и находится он не в голове, а в сердце.

Небольшая часовня с резным наличником и пышным кустом ярко-голубых цветов перед окошком выглядела очень нарядной. Я напилась из источника, но ввалиться в чистую часовенку в своих грязных сапогах не решилась.

Название Варварин источник связано, как я впоследствии узнала, с явлением житийной иконы великомученицы юродивому из села Купань. Предание рассказывает, что глухонемой парень вдруг заговорил и повёл односельчан к сырой болотине, где в ямке лежала икона, а рядом бил родник. Тогда на возвышении поблизости возвели часовню, куда и перенесли икону, однако та снова появилась в низине над ключом, указывая, что вода – святая… 17 декабря, в день вмц. Варвары, после службы жители с. Купань идут на родник за водой. Вода родника с повышенным содержанием серебра – чистая, вкусная и целительная. Новая же часовня была выстроена недавно – на месте разрушенной в 30-е годы. К сожалению, информацию о строителе мне найти так и не удалось…

Добравшись до места и разбив палатку под низкими разлапистыми соснами, я моментально уснула. Шум лагерной жизни казался линией прибоя, а мне только предстояло отправиться в плавание.

Сотрудники национального парка щедро делились не только кровом, но и информацией, небесполезной для моих краеведческих изысканий. Я ехала в Переславль с целью узнать как можно больше о герое Чесменского сражения 1770 года адмирале Григории Андреевиче Спиридове.

Меня, как прихожанку Чесменского храма Санкт-Петербурга (об истории Чесменской церкви читайте в №№ 600, 607. – Ред.), интересовала судьба этого человека, чья доблесть и талант принесли победу русскому флоту. Получив благословение настоятеля, я собралась посетить жалованную вотчину адмирала – село Нагорье Переславского района, увидеть могилу адмирала в Преображенском храме, разузнать о Г. А. Спиридове и его родине как можно больше.

Каково же было моё удивление, когда я услышала, что музей адмирала Спиридова в школе села Нагорье – это дело рук начальника эколагеря и ведущего специалиста по туризму национального парка Галины Игоревны Разумовской! Она оказалась уроженкой Нагорья, а по специальности – историком, посвятившим свои научные изыскания семье Спиридовых. Как только у неё нашлось свободное время, мы по лесной тропинке вышли из лагеря, чтоб поговорить без помех.

– Нечасто о полководцах солдаты писали песни и пели их, как народные, – начинает Галина Игоревна. – Одна из этих песен сохранилась, в ней говорится о том, как адмирал ценит своих солдат и бережёт их жизни.

Григорий Андреевич Спиридов родился в 1713 году и уже с десяти лет начал служить на флоте волонтёром. Плавал на Балтике, Каспии и Азове, неоднократно совершал переходы из Архангельска в Кронштадт. Был ротным командиром, преподавал в Морском кадетском корпусе. В 1769 году Спиридов был произведён в адмиралы и назначен командующим Средиземноморской эскадрой. Им была разработана и успешно произведена операция по уничтожению турецкого флота в Чесменской бухте. За эту победу от императрицы Екатерины II он получил орден Андрея Первозванного, хрустальный кубок и вотчину в Переславском уезде.

– Он был человеком огромного таланта и непростой судьбы, – Галина Игоревна умолкает на мгновение и решительно продолжает: – Я считаю, что Екатерина его обидела. Все заслуги и Чесменский дворец получил Орлов.

В 1773 году Спиридов попросился в отставку и открыл в Нагорье школу. Чтоб чем-то занять людей зимой, создал мастерские, где ткали полотенца и салфетки. Увы, это производство оказалось неприбыльным. Адмирал помогал бедным семьям и, если случалось какое-то несчастье (пожар, например), – деньгами и участием. В Переславле есть знаменитый музей «Ботик», так вот кирпич на этот музей давал адмирал Спиридов.

Григорию Андреевичу было уже за тридцать, когда он женился, и Екатерина Великая была не очень довольна этим браком, потому что вельможа взял в жёны дочь простого корабельного мастера. Женился он по большой любви. Жена Анна Матвеевна родила ему четырёх сыновей и двух дочерей. Двое сыновей, как и отец, связали свою судьбу с морем. Ещё один был женат на княжне Ирине Щербатовой, дочери знаменитого историка. Они были похоронены в Николо-Сольбинском монастыре, но, к сожалению, захоронение не сохранилось…

Григорий Спиридов был человеком широкой души, талантливым полководцем, но вот хозяйственником оказался никаким. Его внучки уже не могли выйти замуж, потому что у них не было приданого. И при императоре Павле из государственной казны им выделялись деньги.

Внук адмирала Михаил Матвеевич Спиридов был декабристом. Его должны были повесить, но вышла каторга – 25 лет. Отбыв на рудниках, а потом на поселении, он получил в небольшой деревеньке несколько десятин земли, где занимался разведением новых сортов картофеля. Представляете, внук адмирала Спиридова где-то в Сибири сажал картошку, которая давала прекрасный урожай!

Последний правнук адмирала незадолго до революции женился на простой крестьянке. Родственники проигнорировали этот брак. Его отселили (правда, выделили небольшой участок около реки). Он не смог выдержать позора и застрелился. А супруга с сыном потом жили в селе Нагорье в барском доме, там, где сейчас находится детский сад и стоит памятник адмиралу. После революции дом был конфискован, они переехали в Загорье. Впоследствии этот праправнук Спиридова стал военным офицером и погиб в 1942 году. Он был последним из потомков адмирала, о ком мы знаем.

– Собранное вами используют при обучении?

– Конечно. В своё время в школе, где я когда-то училась сама, было введено краеведение, собрана экспозиция, работали детские поисковые отряды. Из урока в урок давали историю села Нагорье, основанную на моей дипломной работе.

Галина Игоревна упоминает о своей научной деятельности, и я прошу её рассказать о том, почему она занялась родом Спиридовых. Выяснилось, что, учась в Ярославском университете, она собирала материал и в музее Чесменской битвы.

– В Чесменском храме, когда он ещё был музеем?

– Да, у вас. А ещё в архивах, и, конечно, использовала наши документы.

– Публикация об адмирале на сайте Преображенского храма села Нагорья сделана на основе ваших материалов?

– Да. Отдельное место в моей работе принадлежит этому храму.

То, что я читала об истории Преображенского храма, в общем, ничем не отличается от истории разорения русских церквей в начале прошлого века. Храм простоял до 30-х годов и был разрушен деятелями из союза воинствующих безбожников. Во время грабежа была вскрыта могила Г. А. Спиридова; деревянный гроб вынесен на улицу и выброшен у ограды… Но, слушая Галину Игоревну, я в который раз убеждалась, что живая история края сохраняется только в устных преданиях местных жителей. И неважно, чей это рассказ: профессора или простого крестьянина.

– Григорий Спиридов построил храм, где и был похоронен, – рассказывает моя собеседница. – Над захоронением адмирала была икона Преображения Господня, горела неугасимая лампада и висел его кортик. Могила была восстановлена, но, к сожалению, не в том виде, в котором когда-то существовала. В архивных документах я нашла информацию директора школы Иванова о том, что захоронение было вскрыто, и описание того, что в ней увидели: позументы (я так понимаю, что он был похоронен в адмиральском костюме), перчатки и прочее. Он пишет, что потом он снова всё это захоронил, как положено.

– А в каком году директор школы вскрывал могилу?

– В 1942–1943 годах. Иванов потом пишет о том, что видел, как ребятишки играли черепом в футбол по самому храму. И он предположил, что это был череп адмирала Спиридова. Я поняла, что он сделал ошибочное заключение. Но откуда мог взяться в храме череп? Думаю, что разорили захоронение его супруги. В архивных документах есть данные о том, что оно находилась рядом с могилой адмирала. На этом месте сейчас просто пол, и мне это очень не нравится…

Я молчу, под впечатлением картины, которая стоит перед глазами.

– В советское время об адмирале вообще забыли, – ровным голосом продолжает Галина Игоревна. – В 1992 году, к 300-летию Потешного флота, в абсолютно разрушенном храме могила адмирала была восстановлена. Я видела, как её раскапывали; крышка гроба (по всей видимости, это был дубовый гроб) прогнила и провалилась от времени. В гробу лежал нетронутый скелет человека.

Я считаю, то, что было сделано в 92-м году, – варварство. Потому что захоронение просто засыпали мусором, который валялся вокруг. Не отпев, больше ничего не сделав… Тогда я звонила главе администрации, но он мне сказал: «Не суйся не в своё дело». Начались торжества, в Переславль, а потом и в село приехала делегация Правительства России, всем преподносили адмирала как флотоводца-победителя, говорили о том, что имела Россия после его победы. Было неприятно.

– В те же годы же храм передали Церкви?

– Да, настоятелем стал отец Андрей. Я к нему пришла, рассказала эту историю. Первое, что он сделал (не знаю, получал он разрешение или нет), – вскрыл могилу. Купил новый гроб, переложил останки адмирала Спиридова, отпел, как положено.

– При вас отпевал?

– Мне об этом рассказали, я пришла и увидела всё это. Село небольшое, поэтому всё известно. Я считаю, что захоронение супруги, Анны Матвеевны, тоже должно быть восстановлено, – добавляет Галина Игоревна и продолжает: – А тогда отцу Андрею я предоставила документы по храму – у меня было полное описание, каким было убранство, иконы и дары. Дело в том, что в этот храм подарки присылала сама Екатерина Великая.

Интересно, что когда в церкви начали отапливать придел, где сейчас проходят службы, то на стене проявился образ Николая Чудотворца в полный рост. Храм подсох, и чёрный грибок со стен стал сходить. Но пока батюшка ездил в Переславль, наши бабушки взяли и всё известью закрасили. Но известь – очень хороший антисептик и если её сейчас снять, то образ, думаю, будет в сохранности.

– А нынешнему настоятелю известно о том, что вы сейчас рассказали?

– Не знаю. Я не говорила, потому что наши графики совсем не совпадают. Суббота, воскресенье у меня рабочие, а по будням его нет. Так и не складывается... А может, ещё время не пришло…

Тогда я не обратила внимания на эти слова, но позже мне пришлось задуматься об этом. А пока из разговора я сделала единственный логичный вывод:

– Столько информации, которая, безусловно, полезна не только школьникам Нагорья! Не пора ли уже писать книгу? Господь даёт талант и возможности для того, чтоб мы осуществляли задуманное…

– Не выходит пока – вы же видите. Это уже четырнадцатый эколагерь, а подготовка требует времени и сил. До этого у нас была школа лесников и садоводов. Ещё раньше я участвовала в экспедиции, где мы на ялах ходили по Плещееву озеру, спускались вниз по течению Нерли… Я ведь работаю в парке практически с его основания. Так и перехожу из одного проекта в другой.

– Это летом, а зимой?

– Читаю лекции в школах, в техникуме, в университете. Наш отдел называется эколого-просветительским. Кроме этого, я, как историк и краевед, провожу экскурсии.

– Для детей?

– И для детей, и для взрослых. Дело в том, что история нашего государства целиком связана с религией. Конечно, я говорю светским языком, но основу стараюсь заложить всегда. Цели и понятия православия – общечеловеческие, какими бы люди ни были, при какой бы власти ни жили. Мы очень много потеряли при советской власти: церковный уклад, обряды, а главное – православное мировосприятие. Поэтому меня тревожат взгляды современных христиан.

– Едут, например, паломники в Годеново, – поясняет Галина Игоревна, – а потом обязательно просят отвезти их к Синему камню. Я говорю: «Вы же православные, так зачем вы едете к богу языческому»?

– А Синий камень – это что?

– Мерянский языческий бог.

На сайте национального парка о Синем камне сказано так: объект языческого поклонения, находится на северо-западном берегу Плещеева озера. Это валун ледникового происхождения, который является комплексным памятником природы культурно-просветительского, исторического, рекреационного назначения. Название своё получил оттого, что после дождя его цвет из серого становится синим…

– Ему поклонялись сперва финно-угорские, а потом славянские языческие племена, – продолжает Галина Игоревна. – Одни считали его прототипом Ильи-пророка. А другие – покровителем домашнего скота, богом Велесом… В последнее время этот камень очень сильно «раскрутили».

– Как вы думаете, почему?

– Люди надеются, что камень решит их проблемы. Они хотят получить всё и сразу...

–…Без труда и внутреннего роста, – продолжаю мысль. – Ничего нового тут нет. Из безбожия легче прийти к язычеству, и только потом начинаются поиски истинного Бога.

– Поэтому и едут. А ещё там практически каждый месяц снимают фильмы. Я сама, к сожалению, иногда снимаюсь, хотя мне это не очень нравится: «Что, опять идти к нашему булыжнику?!»

– А почему снимают так часто?

– Потому что телевидение у нас теперь коммерческое. Я вам приведу один пример, вы поймёте… Недавно меня, как консультанта по истории Переславля, пригласили участвовать в съёмках фильма о Сергии Радонежском. Суть фильма такая: три семинариста выходят из современной Варницкой обители. Двое наших и американец. Он не знает истории Русской Церкви, поэтому по дороге ему рассказывают о пути преподобного.

Спустя какое-то время съёмочная группа мне говорит: «Мы хотим посетить Годеново». Я говорю: «У вас документальный фильм о Сергии Радонежском, а Годеново здесь при чём?»

В Годеново находится одна из православных святынь – Нерукотворный Крест Господень. Место уникальное, вне всякого сомнения, но с преподобным Сергием оно никак не связано. Крест был явлен в 1423 году. Сергия Радонежского тогда в живых уже не было.

– И что вам на это ответили?

– Что это интересное место…

Мы смеёмся, и Галина Игоревна продолжает:

– Дальше семинаристы оказываются в Никитском монастыре, который во времена Сергия уже был однозначно, но потом… идут на Синий камень. Не говоря о том, что это языческий символ, надо знать, что он в то время лежал не там, где сейчас.

– Туда-то с какой целью?

– «Ну, это же интересно». Надо помнить, что мы сейчас говорим о людях, которые делали православное документальное кино о величайшем из русских святых. Фильм, как я поняла, снимала и оплачивала Троице-Сергиева лавра… Они выиграли какой-то грант.

Тут выяснилось, что об адмирале Спиридове фильма до сих пор не снято. «А вот бы, – мечтаю я, – снять фильм о нём, связать сюжет с Чесменским храмом в Санкт-Петербурге, побывать в хранилищах государственного военно-исторического архива, поднять вопрос о захоронении супруги адмирала…»

– А у вас мечта какая? Книгу издать? – спрашиваю Галину Игоревну. И слышу не то, что ожидала:

– Знаете, пожить подольше. Честно сказать, пока работала, оказалось, что жить было некогда, да и своим детям далеко не всегда уделяла время. Зато с внучонком теперь восполняю…

Мы всё ещё не спеша бродим по лесным тропинкам, но внучок Кирюша, что увязался за нами, уже теребит бабушку: «Пойдём!» Та поглядывает на дисплей мобильного телефона – пора возвращаться в лагерь.

– В Нагорье любимом у меня дом, – заканчивает Галина Игоревна свою мысль. – Я без него и жить не могу.

Да, пора и мне побывать в Нагорье, чтобы своими глазами увидеть всё, о чём я узнала.

(Окончание следует)