У БОЖЬЕЙ РЕКИ

Нынешней зимой исполнилось 20 лет, как в Санкт-Петербурге появился «Сатисъ». Это самое крупное православное издательство на нашем Русском Севере, каждый год выпускающее в свет десятки книг. Мне довелось побывать в Северной столице сразу после юбилея. И я, пользуясь оказией, решил встретиться с основателем и главным редактором «Сатиса» Андреем Виловичем БЛИНСКИМ.

Примечательно, что само издательство оказалось в самой что ни на есть «книжной Мекке» – в начале Большого проспекта Васильевского острова, где, бывало, мы, студенты, курсировали между «Академкнигой», «Технической книгой» и ещё тремя букинистическими магазинчиками. Там и сейчас можно найти литературу редкую и по низкой цене, чем я не преминул воспользоваться. И когда после магазинов зашёл в «Сатисъ», то почувствовал себя всё в той же стихии: непередаваемый запах книжных переплётов, какая-то чуткая тишина – словно бы мысли, записанные на бумаге, вживую присутствуют здесь. Особенно это чувствуется в кабинете главного редактора, стены которого заставлены книжными полками. Первый вопрос – о юбилее...

– Официально отмечали своё 20-летие?

– Ничего особенного не было, просто работали. На самом деле «Сатисъ» появился ещё раньше, осенью 91-го, но трудно шла регистрация, долго наши документы мариновали.

– У вас тогда уже был книгоиздательский опыт?

– Да какой там опыт! Вспомните «церковный призыв» начала 90-х, какой был энтузиазм – и воцерковлялись, и новые занятия осваивали по ходу дела. Я, например, до этого был геологом, ездил в экспедиции, о книгоиздании даже и не помышлял.

– В экспедициях на наших северах бывали?

– Приходилось: на Нижней Тунгуске, на Чукотке, в районе Норильска. Занимался гидратами природных газов. Это, так скажем, потенциальное сырьё будущего. Есть чистый газ, а есть его гидраты – соединения природного газа с водой; запасы их огромны на дне Мирового океана и в глубине Земли. Тема очень перспективная. Вообще же путешествия у меня как бы в крови – отец был военным, ещё в детстве переезжал с ним с места на место. А так я коренной питерский.

– Крестились уже взрослым?

– В пятилетнем возрасте. Отец служил в ГДР, мы приехали в отпуск домой, в Ленинград. И вот моя бабушка, сговорившись с соседкой, женщиной церковной, тайно от родителей привела меня в церковь. Помню, крестил меня отец Василий, а внешность храма не запомнилась. Для меня тогда все церкви были как одна – красивое здание с куполами и крестами. Однажды ехали с мамой в трамвае, в окошке показался Никола Морской, я и говорю громко: «Мама! Здесь меня крестили!» Народ в трамвае притих (для советского человека такое странно слышать), а мама удивилась – она и не знала про это.

А на самом деле крестили меня в церкви святого Иова Многострадального, что на Волковом кладбище. Место это старинное, ещё до основания Петербурга здесь была деревня Волковка. Питерцев стали хоронить на местном кладбище – и оно разрослось в огромный город, со своими улицами, с четырьмя храмами. Помните, у Пушкина про Волков погост:

   Когда за городом, задумчив, я брожу
   И на публичное кладбище захожу...
   Купцов, чиновников усопших мавзолеи,
   Дешёвого резца нелепые затеи,
   Над ними надписи и в прозе и в стихах
   О добродетели, о службе и чинах...

В 1932 году две церкви там разрушили, в третьей разместили склад, и открытым остался только храм Иова Многострадального. Символично для того времени.

– И как дальше сложилась жизнь?

– Обычное советское детство, юность, работа, когда о Боге не задумывались. Потом началась перестройка, страну стало трясти и пришлось уйти из геологии. Годик поработал в строительном кооперативе, потом меня пригласили коммерческим директором в забавную такую организацию – Фонд «Ленинградская галерея».

– Почему забавную?

– Народ там был такой – не чуждый культуре, искусствоведению, но очень много говорящий и гораздо меньше делающий.

– Ну точный портрет так называемой русской интеллигенции!

– Фонд занимался пропагандой искусства андеграунда, и за разговорами проходило много времени. Проработал я там год. В «Ленинградской галерее» впервые соприкоснулся с церковными книжками – был напечатан православный молитвослов. По замыслу это был коммерческий проект – чтобы денег заработать. Тираж и вправду быстро разошёлся – в 90-м году было ещё мало православной литературы. В этом деле помогала мне жена, которая крестилась в 17 лет вполне сознательно и была уже церковным человеком. Для сбыта молитвослова по совету жены поехал в Москву к её знакомым – православным, которые помогли мне на первых порах ориентироваться в московской церковной жизни, затем – в Киев и Белоруссию. Заодно проникся церковной жизнью... Вот вы сами давно в Церкви?

– Тоже в детстве крестили, а сознательно в храм в 90-м пришёл.

– Помните, как это было? В Церкви жизнь совсем другая, даже течение времени другое. Поначалу это удивляло и даже раздражало. У меня, как человека «коммерческого», всё ведь было по часам расписано, а тут: «Ждите, когда батюшка освободится». Ждёшь час, другой, третий – пока он отслужит, потом кого-то покрестит, с народом поразговаривает... Совсем другое ощущение времени. И вот смиряешься и начинаешь спокойно присматриваться к людям, у которых свои интересные характеры, свои истории. А людей новоначальных тогда в Церкви было ещё мало, только вот такие – очищенные и проверенные временем. Очень интересные люди. Вот тогда возникло ощущение: а ведь я что-то очень важное теряю, находясь вне этого мира.

А затем словно кто-то подхватил и принёс туда, где сейчас и нахожусь. Заглянул однажды в свою родную контору «Севморгео» и столкнулся там с одним знакомым. Мы с ним когда-то на Севере вместе работали. Он свёл меня с другим выходцем из «Севморгео», директором МГП «Алга-Океан». У него был опыт работы с типографиями, но почти не было опыта по сбыту печатной продукции. А у меня – наоборот. Стали сотрудничать. Сначала брошюры печатали под маркой «Алга-Океана», а потом зарегистрировали издательство «Сатисъ», назвав его так в память о преподобном Серафиме Саровском, который место спасения своего выбрал у реки Сатис.

– И какую первую книгу вы тогда выпустили?

– Это был акафист святителю Николаю Мирликийскому. Потом вышла брошюра митрополита Петербургского и Ладожского Иоанна «Новопросвещённому». Затем брошюра «Святое причащение» – очень неплохая, написанная замечательным батюшкой Василием Лесняком. Великого духа был священник, сейчас мало таких. Ещё у нас была идея издать в нормальном виде православный самиздат, который ходил тогда по рукам в распечатках. Здесь нам очень помог отец Димитрий Галкин из Иоанновского монастыря – он тогда был ещё молодым, вторым священником в храме на Карповке. Он подсказывал, что можно печатать, а что сомнительно с церковной точки зрения. Без его духовного водительства мы, наверное, не состоялись бы как издательство.

Благодаря отцу Димитрию мы вынули «из-под спуда» такие вещи, на которых сделали репутацию «Сатиса». В первую очередь, это труд Николая Евграфовича Пестова. Он был учёным-химиком, до этого – красным командиром, комиссаром, но, как Савл, пришёл к вере и, борясь с мирскими искушениями, многое постиг на личном опыте. В самиздате книга его называлась «Путь к совершенной радости».

– Насколько знаю, он был лично знаком и с Царём Николаем II, и со Львом Троцким. Удивительная судьба...

– Да, в юности Николай Евграфович не раз общался с Государем и с Великой княгиней преподобномученицей Елизаветой Фёдоровной. А потом оказался на месте их гибели – будучи комиссаром, сопровождал Троцкого в его инспекционной поездке по Приуралью. Он вспоминал: «Я переехал для постоянного жительства в Свердловск... Там я пережил два года – самых тяжёлых в моей жизни... Вспоминать всё это зло, которое я совершил в те годы, мне всего тяжелее... Весь этот кошмар... карамазовская грязь... Всё это было при отсутствии у меня христианской веры». В архиве его я видел снимки, где он запечатлён рядом с Троцким.

А потом случилось чудо. Читать его дневниковые записи всегда волнительно; вот он описывает сон: «Какое-то полутёмное обширное подземелье с земляными стенами и сводами. С левой стороны вижу в стене вход в коридор, ведущий куда-то вниз. Кругом полутьма... И вот у входа появляется светящаяся фигура Христа. Он не идёт, а, скорее, как бы плывёт по воздуху... Проходя мимо, Он обернулся и посмотрел на меня. Во взоре были необычайная серьёзность, глубина, проникновенность и строгость: не только всепрощающая Сила и Величие, но Огонь могущества, святости и бесконечно-снисходящая любовь... Я падаю на колени и кланяюсь Ему до земли... Я проснулся мгновенно... что же произошло? Я – комиссар, и вдруг – Христос? Почему? Зачем? Полное смятение всех чувств... И сжигающая сознание огненная мысль: "Ведь я грешник, нераскаянный грешник, и кругом меня – грязь, порок и кровь... И взгляд Христа..."». В 1921 году он уволился из рядов РККА и начал новую жизнь. Знаете, когда вот такое читаешь, то задумываешься о себе, о своём пути...

Н. Е. Пестов был нашим современником, умер он в 1982 году на девяностом году жизни. С согласия родственников мы издавали его труд, написанный в 70-е годы, поэтапно, в четырёх томах – с 1994 по 1996 годы. Отец Димитрий придумал для него другое название, более понятное, – «Современная практика православного благочестия». Можно было бы назвать и так: «Добротолюбие для мирян». О православной аскетике мы узнаём обычно из трудов монахов, того же «Добротолюбия», а тут ценно то, что изложен духовный опыт мирянина для мирянина. Там всё на житейских примерах: духовная практика в семейных отношениях, в воспитании детей, в дружбе, на работе с сослуживцами и начальством, на транспорте и так далее.

– С самиздатовскими текстами намного сложнее работать. Не проще ли было брать дореволюционные книги и делать репринты? В девяностые так многие поступали.

– У нас и такие были. Акафист святителю Николаю выпустили репринтом, потом, по рекомендации отца Димитрия, так же воспроизвели Покаянный канон Андрея Критского с параллельным переводом. На него был ажиотажный спрос, много тиражей выдержал. Позже мы его сами перенабрали и выпускали уже в разных форматах. Но репринтами мы не увлекались. Во-первых, не вся литература синодального периода сейчас считается душеполезной – там бывали свои огрехи. Во-вторых, современный читатель с трудом воспринимает дореволюционную орфографию с буквой «ять». Хотя, конечно, коммерчески было выгоднее просто перефотографировать старые книги, тиражировать их и продавать – со всеми старыми ошибками и недочётами. Вот я вам сейчас покажу на одном примере...

Андрей Вилович достал из книжного шкафа толстенный фолиант и продолжил:

– Вот смотрите, издали мы «Библию». Здесь полностью наши набор и вёрстка. Представляете, какой объём работы? Почти год готовили, буквально «вылизывали». Средств много затратили, так что издание едва себя окупило, но дело не в этом. Набирали мы с дореволюционного синодального варианта и обнаружили много орфографических ошибок и опечаток. А если бы репринт делали?

– Опечатки и ошибки везде бывают, даже в современном церковном календаре Московской Патриархии.

– Но если есть возможность что-то исправить, почему бы это не сделать? Или вот другой пример. Неоднократно мы переиздавали «Закон Божий. Руководство для семьи и школы» протоиерея Серафима Слободского. Книга очень востребованная, но, как бы сказать, изначально сделанная без серьёзной редакторской правки – там встречались ненужные повторы и т. п. Набрали заново, переверстали, «отжали» текст почти в полтора раза – и книга только выиграла. Разумеется, напечатали с указанием, что это сокращённый вариант.

– Такой вдумчивый подход помогает конкурировать с другими издательствами?

– О конкуренции речи не идёт, просто не хочется делать тяп-ляп. А с другими православными издательствами нас больше объединяет, чем разделяет – у нас одни и те же проблемы.

– Какие?

– Например, сбыт. Сейчас в нашей Церкви активно идут административные изменения, епархии дробятся, образуются митрополии – и старые связи рвутся, а новые налаживаются не сразу. Также не способствует развитию книгоиздания излишнее, на наш взгляд, администрирование Издательского совета Московской Патриархии.

– Вы имеете в виду духовную цензуру?

– Не саму цензуру, а то, как она осуществляется в последнее время. Ещё задолго до того, как Святейший Патриарх сказал, что печатается много галиматьи, вредной в духовном плане литературы, наше издательство и многие другие обращали на это внимание и считали, что некий орган духовной цензуры делу не повредит. Более того, мы уже тогда сами отдавали часть своих книг на рецензирование в Издательский совет РПЦ, но отдавали добровольно, без принуждения к этому. Например, все книги, связанные с преподобным Серафимом Вырицким, все акафистники и молитвословы провели через Издательский совет, хотя никто этого и не требовал. Зачем это делали? Это литература сугубо церковная, цена ошибки велика.

– И что изменилось сейчас?

– Вместе с обязательным рецензированием появилась излишняя перестраховка. Теперь рецензий писать приходится много, это поручают людям разным, и некоторые из них, похоже, сгибаются под грузом ответственности. Вот типичный пример. В 2008 году Святейший Патриарх в одном из своих выступлений посетовал, что не только миряне, но и многие священники до сих пор не знают содержания Социальной концепции Русской Православной Церкви, которая была принята на Соборе ещё в 2000 году. Решили мы помочь Церкви – напечатать брошюрку с текстом Социальной концепции и разослать её по приходам. Туда же включили интервью с известным писателем-агиографом В. П. Филимоновым (интервью это было передано ранее Святейшему Патриарху в качестве справочного материала) и комментарии Ольги Алексеевны Яковлевой, председателя Союза православных юристов – очень грамотного человека, консультанта Московской Патриархии. Пояснения там были небольшие, на страничку-полторы. Интервью тоже весьма невелико. Прежде чем печатать, решили послать на рецензию в Издательский совет, в добровольном, так сказать, порядке. Прошёл год. Мы уже забыли о брошюре. И вдруг приходит рецензия, подписанная одной из сотрудниц «Журнала Московской Патриархии», где говорится, что в пояснениях сделан нежелательный акцент на отдельные цитаты, выдернутые из контекста Социальной концепции, а посему разрешительный гриф она дать на брошюру не может.

– А что значит «акцент на цитаты»?

– Это значит, что православный юрист, разъясняя текст концепции, привела в своих пояснениях цитаты из самого текста концепции и тем самым якобы выпятила отдельные положения концепции в ущерб другим. Я долго сидел над рецензией, пытаясь уловить логику. Ведь получается, что при разъяснении чего-то нельзя это что-то цитировать, поскольку отдельные цитаты не отражают всего содержания. Вы это понимаете? Я – нет. Так брошюра и не вышла.

– Практика рецензирования ещё не устоялась, по ходу дела должны же вноситься коррективы.

– Рецензентам удобна такая практика, зачем им что-то менять? Вот в чём беда. К тому же рецензирование стало платным. Кстати, по нашим – не московским – меркам деньги весьма немалые, и всё это вбивается в цены книг, которые дорожают. Взять, например, акафистники и молитвословы или книги святых отцов и Священного Писания. Зачем их рецензировать, ведь там канонические, всем известные тексты. Нет, надо отправить на рецензию, заплатить деньги. Затем мы их печатаем, они оказываются востребованными, тираж быстро расходится, и через полгода мы делаем переиздание. И снова платим за рецензию, правда уже меньше. Фактически это можно назвать налогообложением, а не рецензированием.

– «Сатисъ» какую нишу занимает в православном книгоиздании? Вы её определили для себя?

– С самого начала мы, наверное, ввиду не очень большой своей церковной грамотности на тот момент, пошли по простому пути. Как я выбирал тексты? Читал, и если сознавал, что это помогает мне в воцерковлении, то становилось понятно: таких, как я, много найдётся, книга будет востребована. Так это и продолжилось. И это оправдало себя. За 20 лет мы получали много благодарностей от наших читателей, люди приходили и присылали письма, выражали одобрение и поддержку, рассказывали о том, как им помогла та или иная конкретная книга.

– Лично у меня создалось такое впечатление, что «Сатисъ» очень «петербургский», заметно отличается от московских издательств.

– Заметили, да? И не вы один. Одна очень грамотная монахиня, которая подвизается в монастыре в средней полосе России, сказала: «Почему я люблю книги вашего издательства? – потому что в каждой есть изюминка». Мы и в оформление стараемся что-то интересное привнести – над гарнитурой и шрифтом думаем, а кроме того, мы просто книгу как таковую любим – как ни громко будет сказано.

– Если посчитать совокупный тираж, сколько издали?

– За двадцать лет? Могу ошибиться в разы – даже не представляю. Много. А по наименованиям... более 600. Могу показать последние книжки, если хотите...

Переходим в помещение технической редакции. На столе – стопки книг с самыми разными обложками, «строгими» и ярко оформленными. Некоторые толстые книги явно дорогие, другие – тоненькие «копеечные» брошюрки.

– Всё это издали в нынешнем году. Вот «Православное воспитание мальчиков переходного возраста» и «Православное воспитание девочек...» – они много раз переиздавались. А это новая вещь – Мирослав Гришин, сборник рассказов «Слёзы», как разойдётся, ещё не знаем.

– ...Занятно, а ведь Мирослав первые свои литературные опыты печатал у нас в «Вере».

– Вот тоже совершенно новое – «Путь жизни – православный», учебное пособие, написанное священником Алексием Морозом и Т. А. Берсеневой в соответствии с примерным содержанием предмета «Основы православной культуры». Протоиерей Алексий – наш питерский батюшка, он кандидат педагогических наук, заместитель председателя общества православных психологов, то есть специалист по этим вопросам. Дальше... Архиепископ Михаил (Мудьюгин), «Православное учение о личном спасении. Спасение как процесс». В нынешнем году владыке исполнилось бы 100 лет. Книга представляет собой его диссертацию 1972 года на соискание учёной степени магистра богословия в Ленинградской Духовной академии.

– У нас на Севере много почитателей владыки Михаила, он ведь по 93-й год возглавлял Вологодскую епархию.

– Архиепископ Михаил выдающийся человек, не только как пастырь, но и как богослов.

– Рукопись прежде не издавалась?

– Нет. Текст редактировать взялись духовные наследники владыки Михаила, и работа предстояла долгая. Тогда я предложил: давайте хотя бы часть выпустим, чтобы народ читал. И вот в прошлом году мы издали первую часть, а нынче – вторую. Через годик, наверное, соберём их под одну обложку.

– Большим тиражом выпустили?

– Четыре тысячи. Первая часть в Москве разлетелась мгновенно. Дело в том, что аналога этой книге сейчас просто нет. Последним на эту тему писал Патриарх Сергий (Страгородский), будучи ещё архимандритом, работа его называлась «Православное учение о спасении».

– А вот «Опыт введения в христианское искусствознание». Необычное название.

– Аналогов этому тоже нет – во всяком случае, я не знаю. Автор книги – Ирина Горбунова-Ломакс. Это уже вторая её книга у нас. Она живёт в Брюсселе, там преподаёт и пишет иконы, талантливый человек. В «Опыте введения» пишет на примере иконописи о Богопознании через художественный образ. Книга, конечно, не для развлекательного чтения, но очень интересная – она отвечает на сложные вопросы о творчестве. Почему Гоголь сжёг второй том «Мёртвых душ»? Может ли православный писатель фантазировать в своих романах? Понятно, что не многие эту книгу купят, но она нужна. А вот то, что в миру называют «бестселлером»: «Азы православия. Руководство обретшим веру». В два-три месяца 20 тысяч экземпляров уходит, и мы постоянно тираж повторяем.

– А это, вижу, уже второе издание книги «Сильнее смерти любовь» о воине Евгении Родионове. На обложке подзаголовок «Солдатский проект». Это у вас серия такая?

– Нет, просто мама Евгения Родионова попросила, чтобы так было. На мой взгляд, первое издание было лучше, а сейчас она перегрузила книгу фактами, подробностями. И фотографий слишком много, глаза разбегаются.

Что ещё у нас есть... Получилась неплохая серия брошюр святителя Игнатия (Брянчанинова), составленных из его писем. Просто взяли письма святителя, разбили на разные темы и выпустили маленькими брошюрами. Полное собрание сочинений, где письма изданы, немногие купят – дорогое удовольствие, – а брошюрки до людей дойдут обязательно. Письма-то замечательные, духовно поучительные, интересно читаются – и жалко такое под спудом держать.

– А вот книга про ИНН. И этой темой занимаетесь?

– «Исполнение пророчеств», её написал Валерий Павлович Филимонов. Он выпускник Политехнического института, работал в области биокибернетики и систем управления – и у него о цифровой идентификации и глобализации написано со знанием дела, без кликушества и дурости, каковые часто встречаются у борцов с ИНН. Тему эту, на самом деле очень важную, можно ведь совершенно дискредитировать идиотской подачей, а здесь этого нет.

Ну, тут долго можно показывать... Наша ниша понятна, да? Мы не перегружаем себя богословием, поскольку объять необъятное невозможно. Особое внимание обращаем на житийную литературу, поскольку её, чувствую, не хватает. Издали книги уже о десятке подвижников нашей Церкви.

– Канонизированных?

– Сейчас да, а тогда они ещё не были канонизированы, прославления только готовились. Например, когда Валерий Павлович Филимонов подготовил труд о Серафиме Вырицком, то это была вообще первая книга о нём. Точно так же, первыми, выпустили жизнеописание священномученика Серафима (Звездинского), задолго до его прославления. Потом наши книги использовались в качестве материалов к канонизации, что, знаете, греет душу – не напрасно мы тут трудимся.

– Издаёте что-нибудь для души, что не будет пользоваться явным спросом?

– Есть и такое... Вот, например, редкая вещь в трёх книгах: «Американский период жизни и деятельности святителя Тихона (Московского)». Документы, проповеди, статьи, письма. Уникальное издание. Составил его наш питерский священник Александр Попов, который служит в Царском Селе. Добротнейшая подборка, интересный материал. Но не для широкого читателя. Для чего мы это делали? Книга никак не окупит себя, но она нужна, иначе материал о святителе канет в Лету. А так хоть разослали по библиотекам. Кстати, в библиотеку имени Маяковского мы все книги регулярно отдаём. Бывало, что даже из Библиотеки Конгресса США к нам обращались – посылали им тоже, не жалко.

*    *    *

Прощаясь с Андреем Виловичем, спросил у него, не пугает ли его тот факт, что народ теперь всё меньше и меньше читает книги. Оказалось, что издатель «Сатиса» настроен оптимистично:

– Наш православный читатель по-прежнему активен, у нас не такой заметный спад, как в обычном, мирском, книгоиздании. Конечно, сейчас не девяностые годы, когда православные книги расходились моментально. И это закономерно – духовная напряжённость не может всё время держаться на высшей планке. Ещё надо учесть, что православные знания теперь многие получают из Интернета, скачивают оттуда книги для своих электронных «читалок». Это, конечно, удобно, даже жалею, что раньше такого не было – когда ездил в геологические экспедиции. Мог тогда взять с собой две-три книжки, а тут в планшетник можно закачать целую библиотеку! Но я уверен, что бумажную книгу всё равно ничто на заменит. В школе, где мой младший сын учится, как-то проводили опрос среди десятиклассников: «В каком виде вы читаете книги? Вытеснят ли электронные книжки бумажные?» Только один-два школьника ответили радикально, что электронные всё заменят. Остальные же написали: когда берёшь бумажную книгу, её приятно читать, она предметна, и она никогда не исчезнет. Это говорит новое поколение...

Я же особо благодарен судьбе, что через книгоиздание проникся не только духовным письменным наследием православия, но познакомился с удивительными людьми, замечательными священниками. Через них и пришёл по-настоящему в Церковь. Знаю даже день, когда это произошло... Живу я в пяти минутах ходьбы от Ксении Блаженной. И вот однажды, в начале девяностых, нашло: каждый день хочется идти в храм. Что-то невидимое тащило на службы, а если сопротивлялся, не шёл, то потом было не по себе... Недолго так продолжалось, с месяц примерно, но словно бы знак был дан: там жизнь, а остальное – вроде как приложение, какое бывает в конце книги. Так что за всё – слава Богу!