ГОСТЬЯ ИЗ ДЕРЕВНИ

Нина Павловна любила эти поздние вечерние часы, когда, придя с работы и управившись с домашними хлопотами, она садилась в любимое кресло рядом с любимой настольной лампой и читала. Она была книгочеем: ей нравилось перечитывать классиков, узнавать и новые имена.

Муж Нины Павловны был профессором, преподавал в университете. Он не умел жить вне работы, уходил в какие-то свои формулы, в свои миры, ей недоступные, и порой она чувствовала себя достаточно одинокой. Когда в доме появились одна за другой невестки, они считали его даже угрюмым. Но супруга знала, что за этой угрюмостью скрываются аскетизм и трудолюбие. Он и её, когда-то весёлую и беспечную, приучил строго относиться к себе и к другим людям.

Зазвонил телефон. Она не стала поднимать трубку – ей в это время никто не мог звонить, а вот мужа его аспиранты, люди молодые, способные, но уж очень бесцеремонные, могли побеспокоить в любое время суток. Но муж позвал к телефону её. Звонили из далёкой таёжной деревни родственники жены старшего сына. Их тётушке преклонного возраста нужна была операция на глазах, которую могли сделать только в областном центре. Просили помочь.

– Конечно, – сказала Нина Павловна, – привозите вашу тётушку, поможем чем сможем.

А сама подумала, что в доме появится чужой человек, нарушится давно устоявшийся уклад, возможно, ей придётся недосыпать... Но она отогнала эти мысли и cтала готовить постель для гостьи из деревни.

На другой день родственники привезли Тамару Ивановну. Это была невысокая пожилая женщина, аккуратная, в светлом платочке на седых волосах, с приятным лицом и спокойными добрыми глазами. Она почти ничего не видела и передвигалась на ощупь, отчего сильно смущалась.

Родственники долго в городе не задержались, потому что в деревне осталось большое хозяйство, да и скотина требовала ухода.

Через два дня Тамару Ивановну положили на обследование в областной глаз­ной центр, а через неделю выписали с диагнозом «катаракта обоих глаз». При этом на одном глазу возможна операция, но только через два месяца, потому что очередь.

На семейном совете супруги решили оставить на это время Тамару Ивановну у себя. Она не возражала, родственники тем более. Вела себя гостья тихо и незаметно, никому не причиняя беспокойства. А однажды вечером попросила Нину Павловну почитать ей вслух.

– Что бы вы хотели, чтобы я почитала? – спросила Нина Павловна.

Тамара Ивановна достала из своей сумки довольно потрёпанную книгу в мягком переплёте и в газетной обложке. «Святое Евангелие», – прочла Нина Павловна. Конечно, она раньше читала Евангелие, но как-то урывками. Они с мужем всегда жили по совести, и ей казалось, что ни к чему лишний раз напоминать себе о заповедях Божиих.

Теперь каждый вечер, главу за главой, она вслух читала Евангелие. Как-то раз заметила, что Тамара Ивановна шёпотом повторяет вместе с ней все слова.

– Вы весь текст знаете наизусть? – удивлённо спросила Нина Павловна.

Тамара Ивановна засмущалась и сказала:

– Когда вы читаете Евангелие, я представляю себя в церкви: идёт служба, горят свечи, полумрак наполнен дымом ладана, со всех сторон на меня смотрят лики святых. И такая на душе благодать!

Всё это было непонятно Нине Павловне. Она была человеком нерелигиозным, её пугали церковные догматы, хотя она и признавала, что жить без веры невозможно. В церкви бывала только по большим праздникам. Чтобы пойти в храм на праздничную службу, она собирала всю семью, словно в глубине души желая укрыться за их спинами от всевидящего ока Господня. Стоя в храме, она не раз ловила себя на мысли о том, что, когда закончится служба, они придут домой, сядут за стол, будут много и громко разговаривать и вкусно есть, и всем будет так хорошо… Она одёргивала себя, ниже опускала голову и вновь начинала вслушивться в слова священника.

Постепенно Нина Павловна всё лучше узнавала свою гостью. Та охотно рассказывала о себе. В их верующей семье воспитывалось шестеро детей, и все они с малых лет помогали родителям содержать большое хозяйство. В 18 лет Тамара вышла замуж за соседского парня, постоянно была в работе, в заботах о семье. Мужа похоронила рано – он умер от туберкулёза. Дочь и сына поднимала одна, бралась за любую работу в колхозе, а когда он распался, до преклонных лет работала санитаркой в больнице. Дети выросли, уехали жить в большие города. В деревне бывали редко, но к каждому её дню рождения присылали ей денежные переводы. Она их откладывала, копила. И каждый год, как только заканчивались огородные работы, когда были заготовлены соленья и варенья на зиму, она отправлялась по святым местам.

– Как, одна, в таком возрасте, это же далеко! – услышав об этом, удивилась Нина Павловна.

– А я не одна, я с Богом и с молитвой, – ответила Тамара Ивановна. – Вот только глаза стали подводить, уже третий год плохо вижу и никуда не езжу.

Она рассказала о своих поездках по святым местам, далеко не всегда простых, но всегда полезных для души. Нина Павловна вспомнила, что в своё время они всей семьёй много путешествовали по России, но до святых мест так ни разу не добрались. И решила, что в следующий отпуск они с мужем возьмут внуков и поедут в Псково-Печерскую обитель, о которой ей так интересно рассказала Тамара Ивановна.

Операцию по удалению катаракты и замене хрусталика сделали в назначенный срок. В квартиру к Нине Павловне её привезли со «шторкой» на глазу, через неделю повязку сняли, и Тамара Ивановна обрадовалась, что хорошо и чётко видит всё вокруг, хоть и одним глазом. Она обошла всю квартиру, удивилась, как много в каждой комнате книг и картин, как просторно и уютно, а потом сказала:

– Жаль только, что у вас нет икон.

– Как же, есть! – возразила Нина Павловна и повела её в спальню, где на тумбочке стояли иконы Спасителя, Божией Матери и святителя Николая. Но их не было видно из-за лежащих журналов. Нина Павловна засмущалась, убрала журналы, а на другой день муж прибил полочку повыше, на восточной стене, как подсказала Тамара Ивановна, и образа поставили туда.

Вскоре приехали родственники, привезли деревенских гостинцев: творог, сметану, сало, мёд... Прощаясь, Тамара Ивановна пригласила их к себе в деревню. Нина Павловна обещала при первой возможности обязательно при­ехать. Она успела привязаться к этой женщине, от которой исходили тишина и уют здорового простого бытия, не думавшей и не говорившей ни о чём плохо, отчего лицо её постоянно светилось доб­ротой.

Вечером Нина Павловна, как всегда, села в любимое кресло и принялась дочитывать роман Михаила Шишкина «Письмовник». Но что-то мешало ей сосредоточиться, чего-то не хватало. Она встала, достала Библию, открыла наугад Евангелие и прочла: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его». Вдруг слёзы набежали на глаза: ей впервые в жизни в голову пришла мысль, что жизнь – это не испытание, как она привыкла думать, а благо.