“ЛИШЕНЕЦ”

Орест Степанович Попов родился 4 ноября 1909 года в с.Нювчим Усть-Сысольского уезда, был третьим ребенком священника Нювчимской Дмитриевской церкви о.Стефана. В 1911 году семья переехала в с.Пезмог. Сохранился снимок этого периода, где Оресту около трех лет, он сидит на стуле в матроском костюмчике, по моде того времени, а рядом с ним сестра Рая. Большая светлая головка и пытливый не по детски серьезный взгляд. Любимец семьи, как его называла сестра, рос тихим и послушным мальчиком.

В 1916 году семья переезжает в с.Зеленец. Дом священника находился рядом с церковью. Орест еще в детстве посадил вокруг него три тополя, которые до недавнего времени украшали село, выросли выше всех деревьев. Недавно снесли дом и деревья, они умерли раньше того, кто их посадил...

Недолго продолжалось безмятежное детство. Наступил 1917 год, в этот год Орест пошел учиться в школу. Тучи сгущались над отцом. В 1923 году его арестовали, Орест тогда уже учился в Устьсысольской школе II ступени. Вспоминал, как приходилось носить передачи пешком от города до Верхнего Чова сначала отцу, а потом и матери, которую тоже арестовали.

Вот как он сам описал свою жизнь в скупых на слова письмах на родину:

“... Я 1926 году окончил школу II ступени. Рекомендаций и направления в вузы нет: не комсомолец, сын священника, лишенца. Еду поступать в Ульяновский с/х техникум на лесное отделение. Проучился год. Наложили плату за обучение, равную цене за недавно купленный Зеленецкий дом, а мы еще и за него не расплатились полностью.

1928 год. Ленинград. Поступил в техникум печати. Об оплате за обучение не было и речи. Летом, как полагается, прохожу практику в книготорговых предприятиях Самары. Там же узнаю об исключении из техникума. Еду в Ленинград “качать права”: по какому закону меня исключили, в чем моя вина. Ходил по разным инстанциям. Мне авторитетно разъяснили: диктатура пролетариата выше любого закона. Зачем давать оружие образования в руки выходцев из чуждых классов, потенциальных врагов диктатуры?

Иду по улицам, читаю объявления о приеме на работу (таких мало: была еще безработица), на курсы (таких больше). Захожу на курсы метеорологов-наблюдателей (вспомнил школьный кружок), и сразу: я сын служителя культа, меня исключили из техникума...

Добрый человек, заведующий курсами, прервал меня вопросами, знаю ли я, чьи дети были Чернышевский и Добролюбов, знаком ли со спецификой работы на метеостанциях, направил в экзаменационную комнату и в тот же день я был принят. Вскоре я был назначен наблюдателем Сулакской высокогорной станции в ледниках Дагестана. Летом, когда заготовляли в долинах продукты для зимовки, я прихватил тропическую малярию. Меня отправили обратно в Ленинград, а там - на горную станцию Хибины (Кольский полуостров).

Было жаль расставаться с престижной Сулакской станцией. Там было хорошее по тем временам оборудование, библиотека, программа работ нацеливалась на практическое применение, для создания каскада гидроэлектростанций на реке Сулак. Через год узнаю о гибели сотрудников этой станции при разбойном нападении местных жителей, возбужденных коллективизацией.

В 1935 году подал заявление в Московский заочный Гидрометтехникум.

Анкету надо было заверить в рабочкоме Лоухского совхоза (Карелия). Рабочком сначала приветствовал мою тягу к образованию, но узнав из анкеты о соцпроисхождении, спросил, где это мне удалось пролезть в профсоюз. Я сказал, что в Старой Руссе, на законном основании. “Оно и видно, что в “старой”, - заметил рабочком, но все заверил, как положено. Идет время, нужно уплатить профвзносы. Ответ: “Нет марок, подождите”. Жду, снова иду и тот же ответ: нет марок. Наконец, решение: “Вы исключены из членов профсоюза за неуплату членских взносов”...

Не задолго до начала войны работал на Смоленской метеостанции в качестве старшего наблюдателя сельхозгруппы по актинометрии, практически являлся техническим помощником начальника метеостанции...

В 1941 году мобилизовали в Смоленске. Война застала меня на втором курсе заочного Гидрометинститута. Документы после перебросок в стройбате Смоленск - Тамбов - Кемерово - Свердловск растерялись. В 1942 году в результате несчастного случая ампутировали ногу. Пришлось остаться под Свердловском, устроился работать Геофизической обсерватории, занимая должности специалистов в отделе агрометорологии, отделе аэрологии и в отделе ионосферы.

... Шлю приложения к своим воспоминаниям. Одно из них письмо папы и мамы от 22.02.45г. Для папы это было уже предсмертное письмо. Очень трудно им жилось, горько думать, что мы тогда не могли им помочь как следует, сами были чуть живы. Костыли, кутья кровоточила (рана не зашивалась: сепсис). Образование - лишь заочный техникум.

В 1947 году здесь была организована Гидрометеошкола, в которой я работал сначала по совместительству, а с 1950г. - штатным преподавателем. Этот переход и определил мою дальнейшую жизнь. В 1957 году окончил заочное отделение Университета, нацелился в аспирантуру Академии Педагогических наук, но тут ничего не вышло, сказали, что надо поработать в школах общеобразовательного типа (министерства просвещения), а не в какой-то узкоспециальной школе, может быть так оно и было, я замолчал, но заочную учебу продолжал. В школе приходилось вести курсы по разныи предметам, а потом здесь был образован консультационный пункт Московского Гидрометтехникума.

После выхода на пенсию я еще лет семь принимал небольшое участие в работе Гидрометшколы, а потом окончательно засел дома. Читаю, думаю, обозреваю жизнь вообще и свою в частности. Пришел к выводу, что надо выполнять древнюю заповедь: относись к другим так, как желал бы их отношения к себе. Забвение этого правила приводит к массовой деградации морали, нравственного уровня целых поколений”.

Оресту Степановичу так и не удалось повидаться с отцом, на похороны он не смог приехать. Только в 1963 году, почти через 30 лет он смог побывать на родине в Зеленце, посетить родные могилы.

В 1969 году, в связи с юбилеем, в газете “Уральский рабочий” была опубликована статья “Человек щедрой души”. Вот выдержки из нее: “...Сейчас Орест Степанович Попов занимается педагогической деятельностью. За плечами огромный стаж работы и три высших учебных заведения. Заочно он окончил педагогический институт, Ленинградский институт Гидрометеорологии, Уральский государственный Университет им.Горького. Учеников у Ореста Степановича много. Со всех концов идут письма от воспитанников. Кто хоть раз встретился с этим человеком, никогда не забудет его обаятельности, какой-то огромной человечности. Друзья и ученики Попова просят у него совета, консультируются, делятся успехами в работе...”

А еще он писал: “Вспоминая свою жизнь, видишь, что и в серых буднях прослеживается древняя истина: “Будь человеком”.

Человек энциклопедических знаний, про него так и говорили его знакомые, друзья “ходячая энциклопедия”, мог квалифицированно разъяснить по любому вопросу, касалось ли то математики, физики, химии, философии, литературы. Знал три иностранных языка: английский, немецкий, французский, не забывал свой родной язык коми, старался использовать любой случай, чтоб поговорить на родном языке. Всегда интересовался, что происходит на родине. Любил музыку, сам играл на нескольких музыкальных инструментах. Много читал последнее время, особенно Достоевского, размышлял о вере, часто вспоминал отца, детство...

Такая вот судьба сына священника. Последние годы он прожил спокойно, под Екатеринбургом, в местечке Косулино. Тихо скончался на 88 году жизни на руках сына Владимира.

Да будет ему Вечный покой!

red@mrezha.ru
www.mrezha.ru/vera