ЗАКРЫТОЕ “ДЕЛО”

Вот переписка скромного учителя из г.Усть-Сысольска с Вологодским архиереем. В 1920 году, когда шли репрессии против священников, молодой учитель Константин Микушев просит принять его в сан священника. “Чтобы Богу послужить”. А вот уже его проповедь, написанная от руки. Сказана она в 1921 году во время поста в Троицком соборе, куда о.Константина поставили служить. В “Поучении к простому народу о прощении обид” молодой батюшка искренне призывает всех простить друг другу, ведь на каждом есть вина. Читавший эту рукопись оперативник ГПУ, как видно, был уязвлен. На полях ее оставил свою надпись: “Почему же сами попы не примиряются к Великому посту с рабочими и крестьянами, советами и коммунистами, почему попы ни разу перед великими постами не идут к рабочим и крестьянам просить прощения за то, что их, крестьян, веками угнетали и обманывали? Безумцы (подчеркнуто - ред.) вы все попы, коли так пишете”. За это арестовали “попа” и простили ли его, или в лагерях сгноили - из “дела” понять нельзя.

А вот отголосок той трагедии, когда никто никого не прощал, вырезка из газеты, подшитая к “делу”: “Казалось бы, на сей раз красные достигли успеха, но есть все основания полагать, что продвижение их временно... наши части, отступая под натиском численно во много раз превосходящего противника, с боем отдают буквально каждую пядь родной земли. С юга мы уже подошли вплотную к левому берегу Урала и обстреливаем станцию Оренбург на правом берегу. С целью задержать наше движение, красные уничтожили мост через Урал...” Кто и зачем хранил эту реляцию Колчака? Отгадка - в другой газетной вырезке, от 8 апреля 1918 года. В ней говорится о земельной реформе “белого” Всероссийского правительства: “Такая большая реформа может быть проведена волею всего народа” после “установления государственной целости и правового порядка... по окончании междоусобной братоубийственной гражданской войны”. Тут же аккуратно вырезанные полоски из советских газет - и тоже по земельному вопросу.

“Коллекционировал” их на свою голову скромный устьсысольский служащий, секретарь административного подотдела Отдела внутреннего управления Облисполкома Коданев В.Е. Вчитываясь в Дело, можно видеть, как этот обезличенный “винтик” государственного механизма вдруг встает в свой человеческий рост...

Был ему тогда 61 год. Первый, пока еще робкий, протест “секретарь подотдела Отдела” заявил по поводу закрытия и разграбления подворья Ульяновского монастыря: “В школе-то детей не учат молитвам. А здесь есть библиотека монастырская. Взять бы книги да и раздать ребятам...” 29 апреля 1923 года, когда собирались передать Стефановский собор под клуб, он уже выступил, как сказано в Деле, с “погромными речами при полуторатысячной массе”. Столько народа собралось в тот день в Стефановском соборе. Соборный священник (видно, из обновленцев) при этом не присутствовал, по показанию свидетеля “вышел покурить”. Все решал один народ.

Показание свидетеля: “Коданев на собрании говорил: “Братья и сестры, не дадим на поругание святыни!” Ему отвечали: “Не дадим, конечно”. Далее Коданев угрожал, что если будут отбирать храмы, то без гражданской войны не обойдется. Что если нужны клубы, то пусть строят. Далее внимание направлял на газеты, что они врут, мы видим грабеж и хулиганство, молодежь испортили и по своей темноте заблуждаются и часть идет за ними, за кучкой. Также подчеркнул о всероссийском соборе (храм Христа Спасителя тогда еще стоял, он был взворван потом - летом 32-го, летом того же года был разобран и Стефановский собор - ред.), что в центре все-таки не так, а вот здесь нашлись разрушители. После его речи случилось что-то невероятное, были еще выступавшие. Коданев предложил протест: церковь не дадим коммунистам добровольно, а в крайнем случае всем нужно пойти как один и броситься толпой на коммунистов”. Так ли все было? Факт, что Коданев составил протест и под ним подписалось более 400 человек.

К суду по факту “бунта” 13 июня 1923 года облсудом были привлечены:

1. Коданев Елизар Васильевич - служащий.

2. Сорвачев Иван Иванович - председатель церковного совета, о нем в “деле” сказано, что проходя мимо Стефановского собора он обронил фразу: “Скоро здесь в жмурки будут играть”.

5. Титов Николай Дмитриевич - 49 лет, крестьянин-середняк, бывший полицейский стражник, малограмотный, “будучи в Нижнеконской школе на коммунистическом митинге, срывает таковой и ставит перед массой вопрос против изъятия Стефановского собора”.

Первые пятеро были приговорены к срокам от 4 лет со строгой изоляцией до 1 года с 6 месяцами принудработ. Больше досталось, конечно, Коданеву. После кассации в Москву по амнистии “в ознаменование образования СССР” “клерикалов” простили, закрыв Дело.

Что сталось потом с Коданевым и его сподвижниками - неизвестно. Осталось лишь память об их несломленном духе да два “письменных памятника”, написанные одной и той же рукой...

2. Мы признаем и видим и настоящим доводим до всеобщего сведения, во-первых, что Стефановский храм является нашей (верующих) местной святыней, как сооруженный во имя Просветителя нас, зырян, епископа Стефана Пермского сорокалетними трудами и иждивением верующих, и было бы безумием самое намерение об упразднении его...” Далее сообщается о том, что храмов и так не хватает, “верующим становится тесно” в двух оставшихся в городе церквях.

Второй документ подшит в Деле следом за “протестом”, страница к странице. Это духовное сочинение “О бытие Божием”, написанное той же рукой Елизара Васильевича Коданева. Публикуем его - в память о порушенном, с надеждой на возрождение.

red@mrezha.ru
www.mrezha.ru/vera