РАЗДЕЛЁННАЯ СТРАНА

«Да я вас умоляю! Не боимся мы их! – местная жительница говорит с той неподражаемой интонацией, которую я встречал только на Донбассе. – У нас тут своих бандюков столько, что устали бояться!» А говорим мы с ней о незваных гостях – хлопцах с Западной Украины.

   Действительно, Донецк, откуда шёл в Президенты Янукович, в последние годы стал криминальной столицей Украины. Отнять бизнес, купить депутатский мандат, запугать рабочих стало здесь обычным делом. Местные «братки», как правило, ходят под вывеской разного рода охранных предприятий. А доморощенные олигархи содержат эти стаи.

Одного из таких олигархов, Сергея Таруту, состояние которого журнал «Форбс-Украина» оценил в 597 млн долларов, за заслуги в деле поддержки Майдана киевская власть посадила на «кормление» в Донецкую область. Вообще-то, он сам себя посадил, потому что олигархическая система («олигос» – немногие, «арх» – власть) никуда после переворота не делась. Такое развитие событий не обрадовало донецкую общественность, и новый губернатор был изгнан из здания областной администрации.

Как раз на следующий день после этих событий я и оказался в Донецке.

Площадь перед обладминистрацией была похожа на застолье к концу вечеринки – люди разбились на компании: кто-то обсуждал слухи, кто-то – события накануне.

«Никакой организации нет! – горячился немолодой уже шахтёр. – В Донецке более миллиона жителей, а здесь от силы пять тысяч, капля в море. Где агитаторы? А ведь они должны быть на каждой шахте! Возьмите Маренку, Петровку – там вообще про митинг не знают. Пока организуются – неделя пройдёт, и Губарева (народного губернатора) успеют забрать!..» (Так и случилось, его арестовали через два дня.)

Подхожу к другой группе. «Я в Киеве была, – говорит девушка, – там у нас головная контора. Они меня спрашивают: ‘‘Что у вас там, в Донецке? Антимайдан? Знаем, вы против Украины!’’ – с такой лютой злобой мне. Мы для них теперь чужие…»

В здание администрации, занятое протестующими, я прошёл через строй молодых военнослужащих в касках и со щитами; мальчики выглядели откровенно жалко. Женщины норовили их подкормить чем-нибудь вкусненьким, но те еду не брали. Наверно, боялись, что им подсыплют в еду что-нибудь вроде наркотиков, как это было на киевском майдане. В зале заседаний рады люди что-то обсуждали не спеша, кто-то беседовал по телефону, давал интервью. Молодые ребята то уходили за кулисы, то снова появлялись. На революционный штаб всё это совсем не походило.

Улавливаю обрывок разговора: «Кто нас будет бить, мы мирные люди!» – «Вот приедут, узнаете!..» Пожилой человек суёт мне газету: «…вы знаете, что по-польски ‘‘быдло’’ – это скот, а ‘‘майдан’’ – площадь для торговли скотом? Не бывает простых совпадений у Бога: Майдан независимости в Киеве находится на месте, которое в старину называлось ‘‘козье болото’’. Не напоминает это вам московскую Болотную площадь?»

В зал почти вбегает рассерженный мужчина и с ходу: «Нас только что выгнали из храма, Церковь против нас!» – «Не может быть!» – невольно восклицаю я. «Я говорил, что надо поддержать народ, а со мной не захотели разговаривать!»

В канун Прощёного воскресенья на митинге перед шахтёрами выступал руководитель епархиальной пресс-слжбы протоиерей Георгий Гуляев: «Я обращаюсь ко всем, у кого закипает кровь, кому сейчас хочется восстанавливать справедливость... Больно, когда происходят незаконные действия. Но в то же время наша реакция должна выражаться в том, чтобы мы осенили себя крестным знамением и сказали: ‘‘Всё в руках Божиих’’. Я призываю вас к молитве, которая происходит в тишине сердца…» Мужики неодобрительно гудели. Подумалось: что, если б перед воинством Пожарского попы выступали с такими речами?

Однако мне пора: сегодня второй день Великого поста и скоро в храме начнётся чтение канона Андрея Критского. Не без удивления замечаю, что движусь в одном направлении с хлопцами, несущими флаги Украины. В дни, когда даже над зданием обладминистрации развевается флаг России, это может означать только одно: оппозиционеры собирают свой митинг. Беззаботного вида девчушки, пробегая мимо, переспрашивают по телефону: «Прямо к церкви?»

У кафедрального собора дежурят несколько украинских телеканалов, и мне становится ясно – обиженный губернатор решил показать, что за ним тоже народ. Обращаюсь к стоящему с плакатом молодому человеку: «Почему возле храма? Сегодня одна из особых служб – покаянный канон, а вы тут кричать собираетесь – это на провокацию похоже». – «Наверно, чтоб не побили... Мне-то всё равно, я атеист».

Вскоре митинг начинается. Один за другим активисты дают интервью, и время от времени те, кто их окружает, запускают кричалки: «Донецк – Украина! Слава героям! Нет войне!» «О какой войне речь?» – думаю. Этот приём вскоре в мегафон разъяснил своим сторонникам один из политтехнологов: «Никаких выступлений против России, иначе людей не соберём! Выступаем против войны, за Украину неделимую!»

Энергичная дама подсаживается к двум девочкам лет пяти, подтягивает испуганного мальчугана: «Давайте скажем хором: “Мы – за мир!” Три, четыре!» Тут же, как чёрт из табакерки, выпрыгивает телеоператор и включает фонарь (уже стемнело). Дети жмурятся, мальчик чуть не плачет, но дама не отступает. К оператору подходит коллега с кислым видом: «И где ‘‘титушки’’? Так не интересно…» Ещё раз с грустью убеждаюсь, как близок к истине народ, называющий журналистику первой древнейшей профессией.

В соборе полумрак, встаём на колени. Перед глазами невольно всплывает картинка, как ставили на колени бойцов «Беркута». Вот и я заразился политикой… Вокруг много молодых, в сущности, таких же ребят и девчат, каких я только что видел на улице. Мы – за стенами храма, а там – две такие непохожие Украины… В чём разница между ними? Может быть, в том, что одни правду Христову пытаются, пусть неумело, соединить с правдой народной. А другие перед «москальской» церковью, не обслуживающей интересы «патриотов», демонстрируют свою ненависть; как Иван Карамазов, хотят «вернуть Богу билет» и, если удастся, вызвать верующих на конфликт.

После службы у выхода из собора стоял сам митрополит Иларион в белом клобуке и направлял всех в боковые ворота. Люди подходили под благословение, спрашивали:

– Это кто, бандеровцы, что ли?

– Зачем они вам? – сурово отвечал он. – Даже не смотрите туда, вы только что помолились!

И я понимал, что он, как архипастырь, заботится сейчас не только о безопасности верующих, но и о сохранении того многоценного дара – душевного мира, – который они только что обрели в молитве.

«Как всё непросто в сегодняшней Украине! – думал я, возвращаясь в гостиницу… – Да, опасно благословлять рассерженную толпу. Но ещё опасней поддерживать, особенно архиереям, безбожную хищническую власть. Взаимодействие с нею возможно не ради ‘‘хлеба куса’’, а для вразумления, удержания её в рамках законности. Какой это важный урок нам, россиянам!»

…Через день на встрече с губернатором Тарутой митрополит Иларион будет говорить о недопустимости митингов, о толерантности и, видимо, заговорившись, объявит, что Украина – страна «единая, святая и соборная». А губернатор, согласно кивая, закончит встречу словами: «Власть будет стоять на том, чтобы упреждать и не допускать».

На том, по-видимому, и порешили.