СОАВТОР

В 2010 году в селе Серёгово к его 430-летнему юбилею на берегу реки Вымь, на месте разрушенной церкви, был установлен крест. Прежде там стоял крест из этого самого храма, но за 150 лет совсем обветшал. Краевед села Раиса Александровна Сажина предложила сделать новый Евгению Петровичу Шабалину.

– Сделал я его один в один с предыдущим. Долго искал подходящую сосну: дерево нужно было хорошее, смолистое. Обработал пропиткой как следует. Но даже дерево, хоть и пропитанное, быстро гниёт в почвенном слое. Поэтому в этом месте креста я закрыл дерево металлическим стаканом – долго будет стоять, – убеждён мастер.

Через два года крест освятили. Тогда впервые за многие годы по селу прошёл крестный ход. Настоятель Михайло-Архангельского мужского монастыря села Усть-Вымь Симеон (Кобылинский) возглавил его, а затем торжественно освятил новый крест.

…Крошечная каморка в литературно-театральном музее им. Н. М. Дьяконова, что в Эжвинском районе города Сыктывкара, уставлена резными деревянными поделками, заготовками. Евгений Шабалин трудится здесь уже много лет – он довольно-таки известный в Коми мастер художественной резьбы по дереву, у него было много выставок по всей республике. В основе его выставок – сказочные сюжеты из русской и мировой культуры, воплощаемые художником в виде кукол и декораций. Материал – дерево, кап, папье-маше. Надо сразу сказать, что он не делает резные иконы и иконостасы для храмов и изготовил один-единственный церковный предмет за всё время. Евгений Петрович – из тех творческих людей, которых принято называть свободными художниками. И речь пойдёт не о его служении Церкви, а о том, как Бог даёт талант, ремесло, а уже ремесло «держит» человека в годину испытаний. У этого северного умельца – нелёгкая судьба.

*    *    *

Великий Устюг – его родной город, славящийся, кроме сего прочего, и своими мастеровыми. Об одной из таких мастериц, Елене Шарыповой, наша газета рассказывала (Последний крест, № 648, ноябрь 2011 г.). Рисовал и лепил он с детства, а когда пришло время после окончания 8 класса выбирать, чем дальше в жизни заниматься, Евгений отправился к своему старшему брату в Сыктывкар, куда тот двумя годами ранее уехал работать: всё же город побольше и профессия надёжная. Здесь как раз разворачивалась всесоюзная комсомольская стройка – возводили Сыктывкарский лесопромышленный комплекс. Так в 71-м году он перебрался в Коми, поступил в ГПТУ на специальность электрика. С той поры роднее Эжвы – города-спутника Сыктывкара – земли и нет. Вот только хоть город-то и побольше, а закуток, где он творит, крошечный.

– Прежде власти Сыктывкара предлагали: покажи любую точку в городе, там и будет тебе мастерская. А я, такой стойкий патриот Эжвы, упёрся: нет, говорю, я только в Эжве буду работать. Сейчас, конечно, жалею, – переживает мастер. – А здесь мастерской мне не нашлось.

Учась в училище, довольно скоро Евгений понял, что куда охотнее изучения рабочей специальности он оформляет плакаты и разного рода наглядную агитацию. Способности Евгения пригодились и в армии, а служил он на советско-китайской границе. Как-то даже, говорит, на одной из застав на китайском языке плакаты пришлось писать.

Ещё во время службы Евгений твёрдо решил получить художественное образование – не всё же плакаты рисовать. Поступил в училище искусств и три года изучал живопись, основы композиции и резьбы по дереву, а также чеканку. Последнее особенно его увлекало. Окончив училище, Евгений стал оформителем в центральной художественной мастерской при СЛПК. Нарабатывая мастерство, со временем он вышел за рамки оформления агитматериалов – началась по-настоящему творческая деятельность: первая серьёзная фигура из дерева, первая выставка.

– Порой что-то не получалось, я даже бросал начатую работу. Думал иногда окончательно оставить творчество. Но и победы были, они-то и отводили от таких мыслей, – делится со мной Евгений Петрович.

Сюжеты для своих работ он черпал в лесу, наверно, главной отдушине всех жителей этого края. Бывало, пойдёт он по грибы-ягоды, да только до первой коряги – и вместо грибов домой приносит кипу корней и веток.

– Иной раз, – рассказывает мастер, – композиция уже готова сама по себе. Вот глянь на эту работу, я назвал её «Материнство», – и показывает одно из своих произведений.

Всматриваюсь в причудливое переплетение корней какого-то дерева, установленное на подставке: это же олень с высоко поднятой головой, будто взывающий к небу, и рядом – оленёнок. А ведь всего-то корень, ветки да пара разрезов.

– Природа – главный художник. Я всегда в соавторах ходил, поэтому никогда не говорю: «Это я сделал». Моё дело – разобраться, что она хотела сказать, – говорит мастер.

А ведь и вправду: суметь обработать дерево – это полдела. А разглядеть в нём образ не каждому дано.

Рассказал Евгений Петрович такой случай:

– Иду как-то по лесу, корешки себе высматриваю. Увидел: костёр горит, ребята шашлыки жарят. Присмотрелся – такую корягу жгут! Мне бы её в самый раз. Попросил. Они: «Ну покупай!» Подумал, шутят. Корягу из огня вытащил, потушил, пошёл. «Мужик, а деньги!» – слышу. Пришлось дать (смеётся).

Так уже много лет он собирает летом материал, а зимой обрабатывает, творит.

*    *    *

Чуть больше десяти лет трудился Евгений Петрович на СЛПК, когда с ним случилась беда – он стал инвалидом. Задание было: соорудить детский городок в живописном месте на берегу Вычегды – на базе отдыха комбината в Коччойяге. Городок по проекту вышел масштабный, с соответствующими фигурами, на которые нужны были большие брёвна. А всю работу выполнять пришлось одному. В том числе и брёвна таскать. Как-то, не рассчитав веса, взял бревно тяжелее, чем было по силам, и надорвался. Угодил в больницу. Первая группа инвалидности. Семь месяцев провёл Евгений Петрович в больничной палате. Бесконечные процедуры, уколы, таблетки и белые стены больничной палаты. Даже в Москву его свозили, но и там ничем не смогли помочь. Всё это изматывало больного. К тому же лечение стало плохо сказываться на почках.

Но смиряться с болезнью и инвалидностью мастер не стал. Настроился, как говорится, на позитив и решительно стал искать пути, чтобы встать на ноги и снова заняться любимым делом. Ничего не хотелось мастеру так сильно, кроме как снова вернуться в свой «деревянный мир».

То было начало 90-х, время, когда по стране массово колесили разного рода целители-пропагандисты. Заезжали они и в Сыктывкар. Вера у людей тогда в немедленное, без собственных усилий чудодейственное исцеление была большая, а настоящей веры – в Бога – не было. Вот и Евгений Петрович цеплялся за всё, что могло его поставить на ноги. Так он попал на лекции Владимира Жданова, называвшего (и до сих пор называющего) себя профессором. Тот предлагал свои методы немедицинского восстановления здоровья, что привлекло истыканного уколами мастера. Пропагандируемую им методику стал использовать и тяжелобольной Евгений Петрович: три раза в день обливался холодной водой и практиковал раздельное питание.

– Потом уже, через много лет, я услышал, что Жданов – личность неоднозначная, научная общественность и Православная Церковь с большей долей сомнения оценивают его деятельность, – вспоминает Евгений Петрович. – А некоторые мои учителя, к которым я обращался в ту пору, вроде Асауляк, так вообще на поверку оказались сектантами. Быть может, именно постоянные лесные прогулки – я просто не мог без них – и удержали меня от того, чтоб стать сектантом: я ходил и молился, пусть и по-простому, своими словами, но эти слова были искренни и наполнены скорбью.

А от того же Жданова я что перенял? – только систематическое обливание холодной водой. Помню, прочитал он лекцию, вывел нас на улицу (а была зима) и сам первым же и облился. Я своими глазами это увидел и тоже начал. До сих пор, кстати, обливаюсь. Думаю, это серьёзно повлияло на укрепление моего здоровья. А про сектантов от батюшки узнал, когда пришёл на исповедь. «Ты смотри, – сказал он мне, – не повторяй больше такого!» Я и не повторяю. У меня, кстати, день рождения на Крещение как раз: вот тебе и молитва, и святая холодная вода.

Так потихоньку он стал поправляться и через некоторое время вернулся к привычному строю жизни. А тяги к работе стало только больше. Мастер дал Богу обет, что способности, которые Он ему дал, использует в полной мере и месяцы вынужденного безделья троекратно возместит. И вот уже 20 лет Евгений Петрович слово держит – весь в творчестве.

Евгений Петрович делится личным:

– Теперь у меня работа на первом плане, но вот жена с этим не согласилась. Мы с ней оба художники, но я работаю только в одиночестве. И вот семья дала трещину…

Из двух уже взрослых сыновей Шабалина старший перенял дело отца, получил художественное образование в Сыктывкаре, а затем и высшее в Санкт-Петербурге. Он – специалист по бересте. Сейчас, правда, этим не проживёшь, приходится заниматься и коммерцией.

Художественной мастерской на СЛПК уже давно нет, времена-то другие. Случаются, конечно, у Евгения Шабалина платные заказы, как без них, но основной заработок ныне – в музее смотрителем и ночным сторожем в училище, которое когда-то давно оканчивал.

Вот только жалеет, что деревянный скульптурный городок, который он начинал строить, закончен не был, и все скульптуры, что успел изготовить и установить мастер, народ растащил по своим хозяйствам. Что-то, правда, в детские сады попало – это радует.

– В годы перестройки я много ездил по России, делал эти резные городки. Где-то прямо на месте, а иногда резал здесь, в Коми, а потом грузовым поездом всё отправлял заказчику, там уже без меня монтировали. Живое было время, расцвет кооперативов. Художники себя посвободнее почувствовали, было где им развернуться. А потом это заглохло. Но я не жалею – перешёл на камерные вещи, – рассказывает Евгений Петрович.

*    *    *

Глядя на творения Евгения Шабалина, понимаешь: сделаны они, чтобы радовать людей, особенно детей. Сюжеты всех его концептуальных выставок обретают добрые сказочные черты. Разукрашенные куклы из папье-маше, дерева, капа, проволоки на фоне декораций и деревянные скульптуры очень оживляют уголки музеев и библиотек, где они демонстрируются. Из района в район передвигаются «Остров сокровищ» по Стивенсону, герой коми-зырянского эпоса Пера-богатырь, персонажи советского мультика «Вовка в Тридевятом царстве», «Рождественская сказка» по сюжету «Щелкунчика» и множество других работ. О «Рождественской сказке» даже был сюжет в одной из передач российского телевидения. В ней особенно хорош невообразимой красоты замок, имеющий в основании два пня, стоящие один на другом комлевыми частями. Дети на выставках особенно довольны.

– Как-то на открытии одной выставки подошли ко мне двое мальчуганов. Один спрашивает: «А вы какой рукой мастерите?» «Правой больше, я же правша», – отвечаю. «А можно за неё подержаться?» – говорит паренёк и берёт меня за правую руку. Второму мальчику тоже, видимо, охота подержаться: «А левой вы работаете?» «Да, – говорю, – работаю». Тот берёт меня за левую руку. Стоят, заряжаются, как от батарейки, – смеётся Евгений Петрович.

Хотя, может, именно из-за таких фантазёров после каждой выставки автор не досчитывается некоторых элементов своих скульптур – ни разу не было, чтоб не пропало что-то.

Сейчас мастер готовит выставку по мотивам «Лукоморья» Пушкина. Уже год вырезает богатырей и оформляет декорации, и, по его прикидкам, работать ещё предстоит больше года.

– Нередко слышу: «На выставках Шабалина – какие-то змеи, колдуны, нечисть, всё какое-то злое и колючее». Тяжело от таких отзывов. Ведь я – человек крещёный, в церковь хожу, хотя и обыкновенный мирянин и многое в вере не осознал ещё. Но мои выставки – это следование за авторским текстом. Фольклора и мифологии в моих работах много, но это же культура! Давайте тогда и сказки Пушкина назовём чертовщиной! Коряги и ветки – ведь это же лес, разве не Бог его сотворил для нас?

В самом деле, есть у православных такая особенность: в любом обращении к народному творчеству, фольклору, видеть не красоту Божьего творения, а язычество и поклонение бесам. Как будто невдомёк нам, что современное язычество совсем не то, что тыщу лет назад, – ныне оно в поклонении деньгам, гедонистическом разгуле, эзотерических «тайных знаниях», сектантских «культах личности»…

*    *    *

…Уже перед уходом обращаю внимание на потолок каморочки мастера – под ним висит деревянная птица с пышным хвостом. Такой поморский голубок, как называют эту игрушку, был нередким атрибутом в северных домах, а особенно часто птичка эта «залетала» в старообрядческие скиты. Сами поморы со свойственным русской глубинке двоеверием трактовали её и как «птицу счастья», и как символ Духа Святого. Техника изготовления голубка довольно сложная – деревянный брусок надо расщепить на тонкие пластики и «распустить хвост». В советские годы делать поморского голубка разучились, но сейчас технология возрождена и с размахом распространилась по России и некоторым славянским странам.

Евгений Петрович – талантливый человек удивительной воли и необычной преданности своему делу. Создавая произведения, он не называет их своими: автор понимает, Кто дал ему талант. Такое качество – большая редкость даже среди церковных авторов и мастеров. А безмездно трудящийся для людей уж точно возвращает свой талант Творцу преумноженным.