Благодаря множеству свидетельств нам сегодня в подробностях известна та роль, которую сыграла кайзеровская Германия в подготовке Октябрьской революции.

Так, следователю Николаю Алексеевичу Соколову (профессионалу высшей пробы) удалось доказать в результате кропотливой работы в Западной Европе, что немцы истратили на финансирование большевиков миллионы марок золотом, что именно германский генштаб в 1917 году переправил в Россию Ленина, Свердлова и партию их единомышленников.

Несколько позже это подтвердил Уинстон Черчилль. Он огласил сведения английской разведки о том, как в запломбированном вагоне 30 практиков марксизма пересекли Германию, а затем через Швецию и Финляндию были переправлены в Петроград. «Немцы забросили большевиков в Россию, как бациллы чумы», – охарактеризовал Черчилль это путешествие.

И, наконец, приведем в качестве доказательства выдержку из воспоминаний немецкого генерала Людендорфа:

«Наше правительство, посылая в Россию Ленина, приняло на себя тем самым большую ответственность. Это путешествие Ленина оправдалось с военной точки зрения: нужно было, чтобы Россия была повержена...»

Что было дальше? В феврале 1918 года ВЦИК попытался побряцать оружием перед носом своих немецких хозяев, но те немедленно начали наступление. Ленин вынужден был заявить: «Игра зашла в такой тупик, что крах революции неизбежен». В начале марта был подписан т.н. Брестский мир. Огромные российские территории с населением в 45 миллионов человек отошли Германии. От Москвы и Петербурга немцев отделял один бросок их прекрасно вымуштрованной армии.

Благодаря этому в Москве воцарился на несколько месяцев немецкий посол граф Вильгельм Мирбах. Ему казалось, что он полностью контролирует ситуацию в России, держит в руках все нити. У него были для этого серьезные основания. Когда адмирал Колчак при поддержке англо-американцев начал наступление на Центральную Россию, Мирбах отдал приказ пленным австро-германцам вступать в красную армию. В результате в одном лишь Екатеринбурге перешли на сторону большевиков около 4-х тысяч военнопленных.

О другой акции Мирбаха нам сообщает полковник Вильтон, корреспондент лондонской Таймс, герой войны с немцами на русском фронте, участник расследования убийства Царской Семьи.

По сведениям Вильтона, весной 18-го года Мирбах поручил Свердлову устроить возвращение Государя и царевича Алексея в Москву. Зачем? Вильтон считает, что для возведения на трон Наследника. К этому же мнению склоняется и следователь Соколов.

В этом предположении нет ничего фантастического. Никому в начале 18-го года и в голову не приходило, что кучка большевиков – этих международных авантюристов – способна удержать власть над такой могучей христианской державой, как Российская империя. Не особенно верили в свой успех и сами большевики.

* * *

Так или иначе, но в конце апреля в Тобольск, где содержалась Царская Семья, приехал важный гость из столицы. Это был комиссар Василий Васильевич Яковлев.

Весной 18-го года, Яковлев получил указание Свердлова доставить Государя и Наследника в Москву. Сделав все возможное, он со своим заданием не справился. Вот вкратце канва той истории, которую почтили своим вниманием десятки авторов по обе стороны «железного занавеса».

О биографии Яковлева известно очень мало. Он возник ниоткуда и исчез в никуда. По одной версии был уральским рабочим, который в эмиграции приобрел известный лоск. По другой – сыном не то купца, не то инженера, учился в офицерской школе в Свеаборге, в 1905 г. примкнул к революции, был приговорен к смертной казни и бежал в Канаду.

Точно можно сказать одно. Это был человек обходительный, прекрасно образованный, владевший несколькими языками. И еще одна деталь. Как следует из показаний учительницы Наследника и царевен Клавдии Биттнер, Яковлев стоял и все время держал руку у козырька, когда Государь садился в экипаж. Сам Царь отзывался о Яковлеве в том духе, что это «человек честный, порядочный».

* * *

Советская историография называла Яковлева немецким и белогвардейским агентом. Но с немецкой разведкой были тесно знакомы почти все видные большевики, кроме разве что Троцкого. Да, Яковлев очевидно работал на Германию. Только по настоятельной просьбе немцев Свердлов мог доверить человеку с эсэровским прошлым и крайне сомнительным настоящим столь невероятно ответственную миссию – вывезти Государя и Наследника из Тобольска.

Но вот что важно, в связях с немцами большевики Яковлева не винили. По возвращении в столицу он получил высокое назначение. Профессор Вермонтского университета (США) П.Пагануцци (сын добровольца-деникинца) считает, что Яковлев стал командующим 2-й красной армии. По мнению других авторов – Яковлев был военным комиссаром не то Самарского, не то Уфимского фронтов, а возможно, и того, и другого, но в разное время. Все сходятся на том, что он остался в рядах высшей большевистской элиты.

Это может означать только то, что тобольская миссия Свердловым полностью контролировалась. Известно, что за пределы своих полномочий Яковлев ни разу формально не вышел, что о каждом шаге своей тобольской экспедиции он Свердлову исправно телеграфировал.

* * *

В одном советские историки правы. Большевиков Василий Яковлев не любил. При первой возможности он перешел в армию адмирала Колчака. Как полагал генерал Дитерихс, кровавая расправа с Царственными Мучениками не позволила Яковлеву оставаться долее в рядах красных. Во время следствия по делу убийства Царской Семьи Николай Соколов попытался вызвать бывшего комиссара на допрос. Но по дороге его перехватил полковник австрийской армии, сотрудник колчаковской контрразведки по фамилии Зайчек. На этом следы Яковлева теряются навсегда.

В Тобольске Царская Семья находилась под охраной полковника Кобылинского, подобно Яковлеву, это был старый революционер, но не той кровожадной закваски, что любители путешествовать в запломбированных вагонах. К сожалению, отряд Кобылинского все больше и больше разлагался под воздействием большевистской пропаганды. Это подвергало Царскую Семью большой опасности. Прибытие чрезвычайного комиссара ВЦИКа Яковлева, имевшего неограниченные полномочия (например, расстрела неповинующихся на месте), все изменило.

Как выяснил следователь Соколов, почти одновременно с Яковлевым из Омска начали подходить загадочные отряды красноармейцев. Это были очень дисциплинированные люди, среди которых жители Тобольска узнали своего земляка Дягтерева, в прошлом крайнего монархиста. Государыня была убеждена, что переодетых офицеров среди омичей было немало. Никаких обысков, никаких арестов, расстрелов. Во главе местного совдепа они поставили некоего Хохрякова, как вскоре выяснилось, старого знакомого Василия Яковлева.

На этом странности не закончились. Кроме омских большевиков, в Тобольск пытались прорваться екатеринбургские. Первая их группа была перехвачена крестьянами и уничтожена. Другая проникла поодиночке, по подложным паспортам. И, наконец, подошел сильный отряд под предводительством некоего Заславского. О нем нам известно со слов свидетеля Мунделя: «Это был злобный еврей, добивавшийся, чтобы семья немедленно была переведена в каторжную тюрьму». Узнав об этом, омские красноармейцы во главе с Дегтеревым и Яковлевым попросили Заславского вон, причем очень настоятельно.

В тот день, когда екатеринбуржцев удалось выпроводить, многим стало ясно, с какой целью Яковлев прибыл в Тобольск. Их мнение огласил Заславский, который, убегая из Тобольска, распространял слухи, что Яковлев собирается спасти Романовых.

Еще с дороги Яковлев послал полковнику Кобылинскому телеграмму: «Едем благополучно. Христос с Вами. Как здоровье маленького? Яковлев».

По прибытии в Тобольск, 23 апреля, он немедленно стал добиваться встречи с Государем. В тот же день комиссар и Николай Второй познакомились, отношения между ними возникли почти доверительные. Но наибольший интерес, как показывают свидетели, у Яковлева вызвал не сам Государь, а Наследник. Узнав насколько Алеша плох, Яковлев был крайне расстроен. Как показывает преподаватель английского Гиббс: «Он смотрел на Алексея Николаевича и ничего не говорил». Царицей и княжнами он не интересовался совершенно.

24 апреля эта сцена повторилась. Няня царских детей Теглева рассказывала: «Когда он вошел к нам, он сказал: «Я извиняюсь. Я хочу еще раз посмотреть», не называя Алексея Николаевича. Молча он посмотрел на Алексея Николаевича и ушел».

Камердинер Государыни Волков отметил: «Все мы видели, что он проверяет Алексея Николаевича, проверяет, действительно ли он болен, не притворяется ли он...»

25 апреля Яковлев, наконец, огласил распоряжение ВЦИКа и Свердлова вывезти Царскую Семью. Но так как наследник болен, то Москва приказала доставить одного Государя для того, чтобы прийти к некоему загадочному соглашению.

Как отнесся Николай Второй к этому предложению?

Здесь существует несколько версий, почти детально повторяющих друг друга. Приведем слова полковника Кобылинского: «Государь сказал тогда: «Ну, это они хотят, чтобы я подписался под Брестским договором. Но я лучше дам отсечь себе руку, чем сделаю это».

Но в разговоре Государя с Яковлевым дело, по-видимому, не могло свестись к одному лишь Брестскому миру. Выслушаем Николая Соколова:

«Свидетеля Кобылинского я допрашивал лично в течение нескольких дней. Он вдумчиво и объективно давал свое пространное показание. Но все же я убежден, что его слова о Брестском договоре не соответствуют мысли Государя. Сопоставляя показания Кобылинского со всеми данными следствия по этому вопросу, я не сомневаюсь, что мысль Царя была гораздо шире. Дело было, конечно, не в Брестском договоре, который стал уже фактом. Наблюдая из своего заключения ход событий в России и считая главарей большевизма платными агентами немцев, Царь думал, что немцы, желая создать нужный им самим порядок в России... хотят через него дать возможность его сыну воспринять власть и путем измены перед союзниками заключить с ними соглашение».

Ответ Царя был: «Нет!», но Яковлев ясно дал ему понять, что если Государь не поедет в Москву добровольно, то его придется доставить туда силой, и если у Яковлева не хватит на это решимости, то его сменит другой, менее расположенный к Царской Семье человек.

Стало ясно, что поездка неизбежна. В этой ситуации удивительно повела себя Царица Александра. Желая поддержать мужа ради чести Семьи, ради Русской правды, она твердо заявила, что будет сопровождать Государя. Для этого ей необходимо было бросить больного Алешу, которого Александра Федоровна боготворила. Как показывают очевидцы, Царица невероятно страдала, но решения своего менять не желала. «Не говорит ли этот величайший подвиг Императрицы, – спрашивает автор одной из книг о Царской Семье, игумен Серафим, – о том, что она беспредельно любила Россию»! «Царя пугала судьба России. Он скорбел за свой народ, – заключает случившееся следователь Николай Соколов. – Многие из нас легко похоронили императора Николая II. Он в своей душе никогда не хоронил нас и продолжал оставаться нашим Царем».

26 апреля Государь с супругой и дочерью Марией выехали из Тобольска. Триста верст до Тюмени проехали за 40 часов на крестьянской повозке, затем были размещены в поезде «Уралец». Остальная часть семьи осталась в Тобольске. Но прорваться в Европейскую Россию не удалось. В пути Яковлев узнал, что его хотят перехватить екатеринбуржцы. Он немедленно изменил маршрут, и поезд пошел в обратном направлении – на Омск, чтобы двинуться оттуда на Москву через Уфу и Самару. Но все напрасно. Поезд остановили войска омского Совета. Яковлев отцепил паровоз и отправился в Омск лично. Там он, возмущенный, отбил Свердлову телеграмму, сообщив, что омские и екатеринбургские большевики объединились, чтобы воспрепятствовать ему.

Ответ Свердлова был убийственен. Он приказал доставить Государя в Екатеринбург. Это могло означать для Яковлева только одно. Москва круто изменила планы. Его миссия на этом оказалась законченной.

Матрос Хохряков, председатель тобольского совдепа, по инерции еще продолжал дело Яковлева, постоянно интересуясь здоровьем Наследника. Но оно уже не имело никакого значения.

17 мая отряд полковника Кобылинского был распущен. Судьба детей оказалась в руках нового отряда, почти сплошь состоявшего из нерусских: Зен, Овсейчик, Прус, Рейнгольд, Берзин, Гейде и т.д. Правда, во главе отряда оказался некий Родионов, в котором кто-то из свиты Государя признал бывшего жандарма. Из Тобольска Наследника и царевен повезли на пароходе «Русь» в Тюмень. Как вспоминает один из свидетелей:

«Здесь собралась на пристани громадная толпа народа, которая приветствовала Царских Детей. При виде Наследника Цесаревича послышался громкий плач с причитанием: «Дорогой Ты наш, милый ты наш, куда ты от нас уезжаешь и зачем Ты нас оставляешь?» Плакали женщины и мужчины, так что, смотря на эту картину, от слез удержаться было положительно невозможно. Встречали их с зеленью и цветами, которыми стали усыпать путь Их следования...»

Красноармейцы попытались помешать этому излиянию народных чувств к Царской Семье, но безуспешно.

Вскоре Царская Семья воссоединилась в доме Ипатьева, чтобы не расставаться уже никогда...

Так, какую же цель преследовали те, кто пытался вывезти Государя и Наследника из Тобольска? В чем заключался смысл миссии Яковлева?

Первым напрашивается следующий вывод. Немцы желали посадить Наследника на трон и давили на большевиков. Те в ответ начали двойную игру. С одной стороны, в Тобольск был послан Яковлев с заданием доставить Государя и Наследника в Москву. С другой, в Екатеринбурге связь со Свердловым поддерживал Шая Голощекин. Ему было поручено сорвать продвижение Царской Семьи в Европейскую Россию.

Но этот вывод мы должны отвергнуть сразу. Екатеринбург абсолютно не подходил для того, чтобы Царя там можно было спрятать от немцев. В столице Урала находилось около 22 тысяч австро-германских пленных. Точнее, бывших пленных. Их никто не охранял, не говоря о том, что 4 тысячи из них перешли после распоряжения Мирбаха на службу к большевикам и были вооружены. Страшная по тем временам сила!

* * *

Вторая версия заключается в том, что немцы были далеки от мысли – восстановить монархию в России. Они желали одного: не допустить, чтобы Царская Семья попала в руки Колчака и стран Антанты. И в этом были полностью солидарны с коммунистами.

Но это никак не объясняет того, что Яковлев и Хохряков столько внимания уделяли Наследнику и желали вывезти семью не в Екатеринбург, не в Омск, а в Москву. Непонятно и то, зачем Свердлову через Яковлева вести переговоры с Государем.

* * *

Здесь мы должны учитывать один момент. Незадолго до убийства Царской Семьи в Екатеринбург под видом сотрудников Красного Креста прибыло несколько представителей Берлина. Ознакомившись с положением Государя, они отбыли восвояси. И каков же был результат этого визита? Среди организаторов убийства Царской Семьи преобладали евреи, но в списке исполнителей казни мы видим очень много австро-германцев. Слишком много для того, чтобы это списать на случайность. Итак, решение о казни Москва и Берлин, очевидно, принимали совместно.

* * *

Как незадолго перед этим они приняли решение о доставке Государя и Наследника в Москву.

Для подписания Брестского мира в Наследнике не было никакой нужды. Остается согласиться с утверждением полковника Вильтона и догадками Соколова. Речь шла о восстановлении монархии. Но как могли пойти на это большевики? Полковник Вильтон считает, что ввиду угрозы наступления немцев у Москвы не оставалось другого выбора. Но суть дела заключается в том, что большевикам воцарение Алеши было не менее выгодно, чем немцам.

Еще в ноябре 17-го в Смольный был вызван Великий князь Павел Александрович. Как показывают очевидцы, большевики относились к нему едва ли не подобострастно, почтительно испрашивали аудиенции. Мысль выступить реставраторами монархии не выглядела для них абсурдом. Ведь не большевики, а генералы, чиновники, монархисты, кадеты и т.п. свергли Царя в феврале того же года. Зинаида Гиппиус в своих воспоминаниях рассказывает, как встретила матроса-большевика, убежденного, что Октябрьская революция была задумана с тем, чтобы вернуть Государю трон. Ленин с компанией на тот момент были еще слишком слабы и неуверенны в себе. Они долго не могли поверить в привалившее им «счастье».

* * *

Но гораздо привлекательней Вел.кн. Павла Александровича выглядела для них фигура Наследника. Алеша был ребенком, при котором большевики вполне могли создать свое регентство. Это открывало перед ними безбрежные перспективы. Международное признание, сочувствие миллионов крестьян, развал белого движения, войска которого со дня на день собирались вступить в Москву, а главное – полная дискредитация монархии, вступившей в союз с безбожниками. А через пять-десять лет, укрепившись, Алешу можно было бы и отравить.

На пути этих планов и встали Царь-Мученик и Царица Александра, сказав свое твердое: «Нет». Они не желали покупать жизнь себе и детям ценой предательства идеалов. И это решило их судьбу.

Царь мешал всем: страны Антанты не желали отдавать Российской империи Константинополь, евреи мечтали сделать Россию своим политическим плацдармом, генералы хотели другого командующего, демократы – республики, монархисты – нового, еще не оклеветанного человека на троне, большевики – диктатуры, немцы – выхода России из войны. Царь мешал всем. Кроме православного народа. Когда исчезла последняя надежда использовать Государя в безумных, преступных, бездарных целях, он был казнен. Чтобы навсегда остаться нашим Царем и предстателем перед Богом.

(В работе над статьей использованы книги: «Убийство царской семьи» Н.А.Соколова, «Последние дни Романовых» Р.Вильтона, «Правда об убийстве царской семьи» П.Пагануцци, «Православный Царь-Мученик» Игумен Серафим Путятин.(издана Русской Духовной Миссией в Пекине, 1920г.)

red@mrezha.ru
www.mrezha.ru/vera