Приехав в Вологду ночью, я, потомившись на вокзале, с самого раннего утра заявился в епархиальное управление – за благословением епископа Вологодского и Великоустюжского Максимилиана. Возле красивого двухэтажного здания управления, что на тихой улочке недалеко от вокзала, старушка в туго подвязанном платочке подметала тротуар.

– Владыку? – переспросила она. – Сейчас приедет. Он самый первый всегда приезжает... в четыре-пять часов будет. Этот уж не проспит...

Действительно, Владыка вскоре приехал... С его благословения мне и посчастливилось неделю прожить в Спасо-Прилуцком монастыре, чему я был бесконечно рад. Каждый день я мог молиться там, в святой обители, перед мощами преподобного Димитрия Прилуцкого и благоверных князей Игнатия и Димитрия Угличских. Мощи их почивают под спудом, одни подле других, в нижнем храме Спасского собора.

Обитель эту святой Димитрий Прилуцкий основал 625 лет назад. Близкий друг Сергия Радонежского, он был не только молитвенником за всю русскую землю, но и покровителем русского воинства. Вологжане почитали его и как покровителя своего города. От его чудотворных мощей произошло множество исцелений, особенно среди больных раком и пьянством. Как вспоминают, иконки преподобного Димитрия Прилуцкого до революции находились в каждой вологодской семье. Но потом монастырь закрыли – в 1926 году, затем располагались в нем воинская часть, тюрьма для пересыльных, интернат для беспризорников, музей-заповедник. Монашеская жизнь возобновилась здесь только шесть лет назад.

Что больше всего удивило меня – прекрасное состояние храмов, ни один из них не разрушен. В этом явное чудо милости Божией к святым угодникам, почивающим в обители, и вообще к вологжанам. В первозданной красоте дошел до нас главный Спасский собор, которому сейчас 455 лет. В отличном состоянии сохранились надвратная церковь Вознесения Господня, больничная церковь во имя Всех Святых, церковь во имя великомученицы Екатерины, массивная каменная ограда со всеми четырьмя башнями. И даже добавилась чудная Успенская церковь, о скромной красоте которой можно только отчасти судить по фотографии, сделанной мною в монастыре. Ей, сложенной без единого гвоздя, почти 500 лет...

Нынче, 16 июня, в день Сретения чудотворной иконы святого Димитрия Прилуцкого, над его мощами была установлена новая деревянная рака, украшенная басменными позолоченными листами. До этого с 1991 года надгробие преподобному ошибочно стояло не на месте его захоронения, а прямо посреди храма, напротив царских врат. После праздничного богослужения, собравшего большое количество народа, все приложились к новой раке святого и вышли на крестный ход, который был совершен с иконой преподобного вокруг обители. Так было сто, двести, триста лет назад...

История этого праздника – Сретения иконы св.Димитрия Прилуцкого – уходит в 1503 год, когда царь Иоанн III с ее помощью разбил казанских татар. Накануне битвы он попросил здешних монахов дать ему этот святой образ с собой и, когда войска сошлись, царю было видение: преподобный Димитрий встал на сторону православного воинства и помогал... После победы святой образ с почестями возвратился в монастырь. На месте встречи в городе была выстроена каменная церковь, названная в честь преподобного Димитрия. Церковь эта сохранилась до наших дней, хотя и с другим названием – во имя Константина и Елены. Но один из приделов там по-прежнему Димитровский. Почитание святого, почти совсем забытого не только на Руси, но и в самой Вологде, постепенно возобновляется. В прошлом году отдельной книгой издано житие преподобного. В монастыре его прославляют каждый день во время Божественной Литургии, которая служится в нижнем соборном храме Димитрия Прилуцкого. Когда я слушал тихое, непривычно протяжное пение монахов, то забывал обо всем на свете, и в душе наступало сладостное умиротворение и покой. Непривычно низкие потолки храма, массивные каменные своды которого нависают над самой головой, множество горящих свечей и святых икон заставляют полностью погрузиться в себя и устремиться к Богу. Богослужения, правда, проходят практически при пустом храме – прихожан мало. И в монастыре всего двенадцать насельников, из них только семь монахов. Пятнадцать трудников работают на послушаниях и не все могут приходить на службы. Лишь пять-шесть человек постоянно молятся с монахами, истово осеняя себя крестным знамением и часто кланяясь.

Наместник обители – иеромонах Дионисий. Человек весьма немногословный, с красивыми чертами лица, он поразил меня своей молодостью. Когда я его увидел в первый раз, то оказался в совершенной растерянности, не зная верить или нет, что передо мной настоятель. Уж больно молод, даже толком и борода-то не растет. Он подошел ко мне после литургии: “ Вы от Владыки? Тогда пойдемте со мной”. И повел устраивать в келью, а потом кормить в трапезную... Я сразу же вспомнил житие Димитрия Прилуцкого...

Небесный покровитель этой обители Димитрий принял монашество в 12-летнем возрасте и тоже был необычайно красив. Чтобы никого не искушать красотою, он при встречах с мужчинами закрывал лицо кукулем, а с женщинами вообще не встречался. Молодость не препятствовала ему основать на месте его пустыннических подвигов близ г. Переяславля Николаевский общежительный монастырь, и быть рачительным наместником. И о нынешнем настоятеле я тоже услышал от духовника обители: “Талантливый, очень талантливый... и к руководству, и к монашеской жизни. А за клиросом – так и вообще нет равных. Даже не знаю, откуда у него столь ранняя зрелость? Я так думаю, что из-за большого горя, что пришлось перенести в жизни”. Но какое горе пережил молодой 24-летний юноша, узнать мне так и не удалось. Впрочем, специально я его об этом и не расспрашивал. А сам о. Дионисий по своей скромности о себе почти ничего и не рассказал. Кстати сказать, и другие вологодские батюшки о себе рассказывать не любят.

Совершенно растерялся я перед настоятелем Успенской церкви отцом Василием Писаревым... В Вологде он пользуется большой любовью и почитанием. Сейчас восстанавливает к жизни Горне-Успенский монастырь и церковь Константина и Елены, а до этого, будучи иконописцем и руководителем организованной им иконописной мастерской, руководил росписями нескольких вологодских храмов. Но когда я стал его об этом расспрашивать, он покраснев и потупив глаза, только и мог ответить, по-вологодски длинно растягивая слова: “Прямо-о не зна-аю, чего вам и сказа-ать... Ничего-о-то мы еще-о не сделали. Пыта-а-емся то-олько. Про-о-стите меня, грешно-о-го”. И так ведь ничего и не сказал. Зато о других священниках все рассказывали охотно, и даже не без удовольствия хвалились чужими успехами. Чем я и не преминул воспользоваться.

Более всего в монастыре прилепился я душой к отцу Гурию. Хоть он игумен и духовник обители, но человек простой, открытый и добрый. Среди братии и прихожан пользуется нескрываемой любовью. Я заметил: ко всем он обращался с радостной приветливой улыбкой, все шли к нему за благословением и на исповедь. Правда, как выяснилось, сам о.Гурий не ко всем одинаково ласков: от духовных чад своих не терпит даже малого небрежения, приучая к соблюдению заповедей Господних и к правильному наложению крестного знамения. Некоторым его требовательность кажется старческим чудачеством. Какая, мол, разница, как крест наложить, лишь бы человек в душе искренне верил. Однако старец считает, что попуская себе в малом можно совершить и больший грех. А без духовного трепета обращаться к Богу нельзя. Откуда в нем такая вера? “Очень простой он, из тотемских простолюдинов, -охарактеризовал отца Гурия наместник обители. – Всегда всех выслушает, посоветует. Из-за его доброты и доступности отовсюду к нему люди едут”.

Как рассказали, сам о.Гурий пришел к Богу далеко уже в зрелом возрасте. До этого, как и все советские люди, ходил на демонстрации, верил в Ленина, в светлые идеалы коммунизма. Выросший в крестьянской семье, Юрий (так в миру его звали) с детства был приучен к труду и, когда служил в военном почтовом ведомстве, успевал подрабатывать еще на трех работах. Почти все деньги тратил на увлечение фотографией. Так был подвержен этой страсти, что мог целыми сутками не спать и все ночи напролет просиживать в своей лаборатории. Однажды, после очередной бессонной ночи, он вынул из фиксажа снимки и, чтобы просушить, облепил ими стекла окон. И вдруг увидел, что фотографии на окнах ожили, люди сошли с них и стали ходить по комнате. Среди этих людей он увидел свою умершую мать, она встала в дверях и безотрывно смотрела на него. Юрий испугался – и решил никому про случившееся не говорить.

Надеясь самостоятельно, втайне от всех, излечиться от странных видений, он пришел к знакомой библиотекарше и попросил у нее книгу по черной магии. Женщина оказалась верующей, поинтересовалась, зачем ему нужна эта книга, и посоветовала: “Тебе не черную магию нужно, а к Богу. Иди к старушкам, попроси у них святой воды, иконки, молитвы. Молись больше Богу, и все у тебя пройдет”. Там, где располагалась их воинская часть, церкви не было, а поселковые старушки молились дома. Пришел он к ним в молитвенный дом, взял иконки Спасителя и Богородицы, списал псалом “Живый в помощи...” и начал его постоянно читать. Вскоре видения отступили... Потом попалась ему книга, которая так и называлась: “О Боге”. Как только стал ее читать, сразу же всей душой уверовал в Бога и понял, что Он и есть та единственная Истина, которую он искал. Благодаря бабушкам стал ходить в церковь в соседнее село, а потом решил съездить в Троице-Сергиеву лавру. Как туда доехать, Юрий не знал, а спросить боялся. Шел 1981-й год, и вера в Бога, особенно среди военных, не поощрялась. Только он отправился в дорогу, как у него в пути появился попутчик – старичок. Без спроса сам начал рассказывать, как доехать до Лавры, на какую электричку сесть, где сделать пересадку, где сойти – а потом провез его до самого Загорска. За несколько минут до станции наказал: “Как объявят Загорск, то сразу же выходи”, – а сам тут же в вагоне исчез, точно его и не было. В Лавре сосед по гостиничному номеру посоветовал сходить за благословением на послушание к отцу Кириллу. К старцу стояла большая очередь, но как только Юрий зашел в его приемную, старец сам вышел из своего кабинета и, улыбаясь ему, как своему старому знакомому, стал звать его к себе. Юрий не поверил, что зовут его, и оглянулся назад. “ Да ты же, ты, иди сюда”, – обратился именно к нему старец. Когда он завел Юрия к себе, то сразу же сказал: “Ты призван”.

– Как призван? – не понял Юрий.

– Как в армии, служить Богу.

– Да зачем я такой Богу нужен, – недоумевал Юрий. – У меня и здоровья нет, и неграмотный я, в школе кончил только три класса, и слепой, и косноязычный – сказать ничего не умею.

– Господу видней , кто Ему нужен, а кто нет.

– А почему так поздно? Мне уже 46 лет.

– Каждому свое время, – объяснил отец Кирилл. – Есть избранные с детства, такие как Сергий Радонежский. Им благодать с рождения передается, а ты призван сейчас.

После этой поездки так же внезапно его пригласил к себе Вологодский Владыка Михаил, которого Юрий раньше ни разу не видел. Епископ предложил ему пойти к себе в иподьяконы. Так Юрий от службы воинской перешел служить Господу. Во время этого служения он все больше возгорался любовью о Боге и решил принять постриг. Сомнения, правда, еще оставались, даже некоторые священники отговаривали его от этого шага. Чтобы убедиться, что желание внушено от Бога, он отправился за благословением в Псково-Печерский монастырь к прозорливому отцу Иоанну. Тот настоятельно велел постригаться. После этого о.Гурий принял постриг. После рукоположения во священники из кафедрального собора его вначале направили настоятелем прихода в Великий Устюг, а затем он служил еще на пяти приходах в разных концах вологодской земли. И везде завоевывал искреннее уважение и любовь прихожан. По сей день отовсюду с вологодчины тянутся к нему в монастырь прежние духовные дети, едут к “своему батюшке”.

В течение недели, пока я здесь был, произошло несколько примечательных событий. В первый день отмечалась годовщина рождения великого русского поэта Константина Батюшкова, похороненного на монастырском кладбище. Владыка Максимилиан отслужил на могиле поэта панихиду. Весь день шли люди почтить память великого вологжанина. Даже из Германии приезжала делегация. Потом уже каждый день в монастырь приходили многочисленные экскурсии учащихся разных учебных заведений.

Затем еще более важное событие – день памяти преподобного Игнатия Прилуцкого. Это престольный праздник в обители. Владыка служил в верхнем, Спасском храме праздничную литургию, потом вокруг собора был крестный ход. В этот же день одновременно с преподобным Игнатием (в миру князем Иоанном Угличским) поминался и его брат Димитрий Угличский. Они оба были внуками Василия Темного. Двоюродный брат их, великий московский князь Иоанн III, в борьбе за единодержавное правление заковал княжат вместе с отцом в кандалы и пожизненно заключил в темницу. Иоанну было тогда тринадцать, а Игнатию – двенадцать лет. Большую часть тюремного заключения они провели в Спасо-Прилуцком монастыре, постоянно молясь перед иконой “Всех скорбящих радости”, благословленной их родителем. Старший, Иоанн, скончался после 32 лет тяжелой неволи. Перед смертью он принял схиму с именем Игнатий. А младший провел в заключении более 50 лет. Оба невинных мученика были прославлены Богом многочисленными чудотворениями, происходившими от их гробов. Похоронены они рядом, в ногах основателя обители Димитрия Прилуцкого. Над мощами преподобного Игнатия в этом году установлена новая деревянная рака.

* * *

Всю неделю в монастыре шла работа на огородах и в “поле”. Находится поле тут же, в стенах обители, земля распахана за храмами перед крепостной стеной. Тут же пчелиные ульи и тепличное хозяйство. Перед посадкой овощей наместник обители отслужил молебен на освящение полей с водосвятием. Удивительная картина: высокие благолепные храмы со сверкающими под солнцем крестами, черная вспаханная земля, золотые ризы и черные подрясники, с кисти кропила срываются капли святой воды и сверкающим на солнце веером падают на почву... Весь Божий мир, весь космос вместился тут, на нескольких гектарах земли, огороженных монастырской стеною. Основное приусадебное хозяйство находится, конечно, за пределами обители. Причем далеко – в Грязовецком районе. Там, в Павло-Обнорском монастыре монахи устроили свое подворье.

Удивительные судьбы великих сынов России и всей нашей многовековой истории отразились на истории Спасо-Прилуцкого монастыря. Вечерами я любил выходить на речку Вологду и смотреть на монастырь со стороны ее излуки. Когда солнце уже садилось за горизонт и весь монастырь окрашивался в огненные краски заходящего солнца, мне казалось, что он объят пожаром. Вспоминалось, что за многовековую историю обитель не раз разорялась и уничтожалась пожарами. В трапезных палатах, где сейчас обедает братия, литовцы в 1618 году убили и сожгли двести человек, из них – 59 монахов. Каждый год 18 декабря, в день их гибели, поминаются имена мучеников и постоянно в память о них горит неугасимая лампада. Но сколько бы ни разоряли монастырь, он всегда возрождался к жизни, становясь одним из духовных и хозяйственных центров на Русском Севере. Здешние экскурсоводы любят рассказывать, что во время войны 1812 года Прилуцкому монастырю были доверены на хранение святыни драгоценности московского Кремля и других московских храмов и монастырей. В наше время обитель одна из первых возродилась к жизни, и, как и раньше, выполняет сегодня важную просветительскую функцию. В монастыре располагается отделение епархиального духовного училища, готовящее священнослужителей для вновь открывающихся приходов. В церкви Димитрия Прилуцкого проводятся епархиальные собрания. Когда требуется принять какое-то очень важное ответственное решение, епархиальный совет принимает его рядом с мощами преподобного Димитрия. В этом году в обители прошли вторые образовательные чтения, названные в честь преподобного Димитриевскими.

В какой бы точке города я ни находился: в Вологодском ли кремле, или на центральной площади возле зданий областной и городской администраций, везде я чувствовал, что центр города все-таки не здесь, в административном центре, а там – в Прилуцком монастыре на окраине города, где монахи постоянно молятся своему небесному покровителю и защитнику. Возрождение поруганных святынь Свое путешествие по вологодским храмам, я начал с Вологодского кремля. Ныне храмы и сооружения кремля служат музеем-заповедником. Лишь в главном Софийском соборе по церковным праздникам два раза в году совершаются архиерейские богослужения. В выставочной галерее хранится и знаменитая чудотворная икона Димитрия Прилуцкого, написанная Дионисием Глушицким, которая защитила русских в битве с казанскими татарами. Музейные работники отказались передать ее монастырю. “Здесь она сохранней будет, – объяснила мне служительница музея. – У нас и температура, и влажность необходимая. А там она только закоптится от свечей, да потрескается”.

По благословению Патриарха с иконы сделали точную копию (точно так же, как впоследствии и с иконы Стефана Великопермского “Зырянская Троица”), и сам Патриарх подарил ее монастырю на 600-летие успения преподобного, которое широко праздновалось в 1992 году. Обе иконы, кстати, висят в одном зале напротив друг друга. Когда я рассматривал их, у меня было такое ощущение, будто святые ведут между собой беседу. И хотя в житиях святых ничего не сообщается об их прижизненном знакомстве, я убежден, что подвижники знали друг друга. Не могли не знать. Мало того, что их жизнь и подвиги пришлись на одно и то же время, оба они были близки великому князю Дмитрию Донскому. Оба были друзьями Сергея Радонежского. Но главное, что в своих поездках до Москвы и Новгорода Стефан Пермский никак не мог объехать Прилуцкого монастыря, расположенного на перекрестке дорог из Перми Великой в Москву и Великий Новгород. В то время Димитрий Прилуцкий уже сиял на всю Россию в своей славе и не навестить великого подвижника просветитель Перми просто не мог. И может быть далеко не случайно в вологодских храмах иконы святых располагают рядом. В верхнем летнем храме церкви Андрея Первозванного огромные величественные фигуры святых в полный рост на западной стене и южном столбе храма также стоят напротив друг друга. Нигде ранее подобных иконописных изображений святых мне видеть не доводилось. Церковь эта, построенная 325 лет назад, была восстановлена одна из первых в Вологде в 1990 году. И стоит она на речке Вологде самая первая, если добираться в город водным путем. Всего на реке на протяжении пяти километров городской территории сохранилось более десяти храмов. Часть из них уже переданы церкви и стали действующими, часть пока что принадлежит другим организациям, а о некоторых напоминают одни развалины. Многочисленные купола церквей словно купаются в тихой воде. Над самой водой кучерявятся заросли ивы, которыми заросли оба берега. Они уходят вдаль извилистыми лентами, окаймляя плавные повороты реки и придавая городу неизъяснимую прелесть. Как мне рассказывали, в прошлом году хозяева города решили вырубить эти ивовые заросли и заковать оба берега в бетон. Вся общественность поднялась на их защиту. Люди выходили даже на демонстрации. Как я заметил, вологжане понимают толк в красоте, чтут и сохраняют старину. В этом в очередной раз мне пришлось убедиться, когда я по набережной дошел до пятикупольного двухэтажного храма Николая Чудотворца. Эта часть города раньше принадлежала правящему архиерею и называлась Владычной слободой, поэтому храм так до сих пор и называется – храм Николы во Владычной слободе.

“Люди со всей Вологды приезжали наш храм восстанавливать, – рассказала мне пожилая прихожанка, работающая в церковной лавке. – Когда его нам только передали в 87 году, строители говорили, что мы никогда его не сделаем, такая здесь разруха была. Куполов не было, на крыше березы росли, в алтаре котельная стояла, пол на полтора метра залит бетоном, а туалет внутри церкви сделали. Пока все это расчистили, пятьсот КамАЗов мусора вывезли. Отец Дионисий – теперешний наместник Прилуцкого монастыря, с восьмого класса ходил сюда на субботники.

Вначале храм выхлопотали для себя художники для художественных мастерских . Они уже внутри храма и стены кирпичные поставили для своих мастерских. Но, видно, Богу и Николе Чудотворцу это не угодно было. Раз приходим в субботу, а стены каменные рухнули. После этого художники перешли в церковь Варлаама Хутынского, а храм передали православной общине... Никола-Угодник и мужчин к себе все больше Николаев приводит. Мастер кровельщик у нас был Николай Васильевич. Такой замечательный старичок. Он все боялся не успеть купола сделать. Самое главное,– говорил, кумпола надо сделать. – Храм без кумполов, что человек без головы. Только купола поставил и тут же умер... Помяни, Господи... Когда я подошел к главному Успенскому собору бывшего Горне-Успенского монастыря здесь вовсю кипела работа. В первую очередь как и в других местах восстановление храма здесь начали с расчистки прилегающей территории. В земле закопанными нашли множество надгробий и памятных крестов, уцелевших от уничтоженного монастырского кладбища. Образованный еще при царе Михаиле Романове монастырь до революции оставался очень многочисленным. На прилегающей территории и в самом храме при расчистке полов нашли кости людей. Их собрали и захоронили в общей братской могиле под одним крестом. Рядом на памятнике надпись “Помяни Господи души их во Царствии Твоем”.

– Когда полы стали расчищать, после досок вскрыли землю и обнаружили кости, – рассказывал мне второй священник Успенского собора о.Анатолий. Он показал на огромные внутренние помещения двух соединяющихся между собой храмов. Из ФСБ приходили, делали анализы. А здесь, видимо, когда-то был пересыльный пункт, спецпереселенцев хоронили прямо в храме. Мы их перезахоронили возле храма. Все кости положили в одну братскую могилу, установили над ней крест и отслужили панихиду. На Пасху было освящение этого храма. Я застал всех сестер трудившимися на двух гектарах приусадебного хозяйства, выделенных им недалеко от церкви. Сажали лук, укроп, картошку, рассчитывая что зимой будут жить в монастыре и питаться плодами своих рук.

– Сперва мы зарегистрировались как приход, – рассказывает о.Анатолий. – А сейчас всеми путями стараемся возродить монастырь. Господь Сам нами управляет и созидает все. Когда монастырь откроется мы уйдем туда. Там оживленное место и для прихода очень хорошее. В январе нас пустили в здание бывшего епархиального женского училища, туда мы перенесли иконописные мастерские. Раньше там были покои настоятельницы и разные производства” – делился новостями о.Анатолий.

...Свистки тепловозов, переговоры диспетчеров, привокзальная суета... А рядом со всей этой суетой, заботами мимолетного дня стоит часовня. Она освящена в честь святого блаженного Николая, последнего из вологодских святых, канонизированного на тысячелетие Крещения Руси. Этот святой, современник Пушкина и Боратынского, очень любим и почитаем простым вологодским людом. До сих пор к нему приходят все страждущие, берут с его могилки землицы, которая служителями кафедрального собора предусмотрительно насыпается рядом с часовней, кладут на камушки монетки. И до сих пор по молитвам святого происходят чудеса. По этим многочисленным чудесам уже в наше время и был канонизирован блаженный Никола Вологодский.

Когда я подходил к его часовенке, то мне навстречу встретилась немного странная женщина, с огромными чистыми глазами. Еще раньше я видел ее на службе в соборе. Она истово молилась, прикладывалась ко всем соборным иконам и падала перед ними в низком поклоне.

– А ты чего не кланяешься святому? – вдруг с укором обратилась она ко мне. Я от неожиданности вздрогнул, но увидев ее доброжелательную улыбку, понял, что это не упрек, а именно вопрос – она искренне хотела узнать, почему я не кланяюсь и не привлекаю на себя благодать Божию, которая в изобилии нисходит на просящих помощь через блаженного Николая.

– Я кланяюсь, почему не кланяюсь – ответил я, и чтобы показать, что я действительно почитаю святого, перекрестился и поклонился на часовенку. Мы долго разговорились. Валентина, как оказалось зовут мою собеседницу, делилась со мной своими сомнениями в каких то своих очень важных для нее духовных вопросах. Не скрывая людского отношения к себе, она запросто при общении со мной называла себя “дурочкой”.

– А почему у вас так мало людей ходит молиться? – спросил я ее между прочим.

– Так все ж на огородах работают. До этого всё дожди шли и холодно было. И сегодня тоже дождь по радио передавали. А я подумала, что же люди из-за погоды с голоду зимой будут помирать... Ночью я помолилась. И видите, получилось, – она протянула вверх свои руки, – сегодня дождя нет”.

Я поднял голову: действительно, небо над моей головой было совершенно чистое, без единого облачка. Вечерело.