В последнее время у нас в Церкви, да и в обществе тоже, много говорят о том, что без настоящего покаяния в богоотступничестве нашему народу никогда не обрести нормальную жизнь. "Революции" будут продолжаться и продолжаться, ломая основы жизни, лишая возможности вернуть себе почву под ногами. Потому что человек в нераскаянности - это "вечный жид", лишенный корней, своей страны, своей собственной, Богом предписанной, судьбы...

Покаяться - значит понять. И у нас сейчас много публикуют исторических свидетельств о страшных годах гонений на Церковь. Обычно (и вполне справедливо) больше рассказывается о настоящих героях этих лет - о мучениках за Христа. А сами гонители, с которых, собственно, и надо начинать "понимание" нашего общего греха, почему-то остаются за кадром. Ведь не случайно же они нашлись в гуще народа! Что мы о них знаем? Кем были эти люди? Бесноватыми? Заблуждавшимися? Или какой-то особенной породой людской, сменившей веру в Бога на культ "обезьяны"? Вопрос отнюдь не праздный - чтобы понять, в чем же нам каяться сейчас и чего нам ждать в будущем. Ведь богоборцы никуда не делись, они себя еще проявят в новейшей истории России... Этим вопросом я и задался, засев за личный архив знаменитого в свое время ярого "антирелигиозника" В.Клишко - создателя и вдохновителя Карельского Совета "Союза воинствующих безбожников".

Но прежде чем открыть пухлый том личных документов Клишко, окинем взглядом его окружение. Кто составлял костяк российского "С.В.Б."?

Академик А.И.Белецкий (см. его статью в сборнике "Библия и наука", М., 1997 г.), задавшийся в свое время изучить труды идеологов этого союза, пишет: "Ведущим был Емельян Ярославский (Губельман), все его цитировали. Можно предположить, что человек этот был выдающихся способностей и знаний. Но при ближайшем рассмотрении его "трудов" видно удивительное невежество - даже в знании истории Израиля. Так, Ярославский в первом томе своих сочинений пишет, что Иисус Христос не мог родиться, потому что, по Евангелию, Он родился при Ироде, а между тем этот Ирод умер за пятьдесят лет до этого. Ярославский смешал разных Иродов. Их было три. И таких странных ляпов у этого столпа атеизма великое множество..."

Интересно, что даже в советское время этих "столпов" не стеснялись высмеивать. Вот список фамилий основателей союза безбожников с цитатами из газет того времени:

Румянцев (Шнейдер) - "шарлатан, выдающий себя за ученого" ("Правда"); "проходимец в науке" ("Литературная газета").

Кандидов (Фридман) - "человек, именующий себя ученым работником, а на поверку оказывается неучем" ("Правда").

Захаров (Эдельштейн) - "...и этот субъект, представивший сумбурную кучу надерганных выписок, перемешанных со вздорными собственными вымыслами, претендовал на ученую степень" ("Культура и жизнь").

Шахнович - "трудно серьезно отнестись к работе Шахновича, отмечающей у ее автора отсутствие самых элементарных сведений в избранной им отрасли" ("Литературная газета").

Ракович - "может показаться странным, что диссертация Раковича, стоявшая ниже всякой критики, была признана достойной ученой степени, но на деле ничего странного: ее судьи - это находящиеся в родстве и приятельских отношениях с ним" ("Известия").

А вот еще один идеолог атеизма, о котором академик Белецкий сообщает: "Рожицин вообще не смог защититься - в Москве посоветовали снять его работу с защиты "во избежание полного провала". Когда же он перенес защиту в Ленинград, там тоже все были в недоумении и работу до защиты не допустили".

Может создаться впечатление, что все это люди несерьезные, глупые, коль уж так расписались в своем невежестве. Но не стоит благодушествовать на этот счет. Глупыми они, конечно, не были. Просто злую шутку сыграла с ними официальная установка на "научность" атеизма. Раз атеизм - наука, то и апологеты его должны быть учеными, защищать диссертации, писать труды и т.д. Вот и приходилось им отыгрывать эту роль, может быть, даже против желания: "Да зачем настоящему, стойкому воинствующему безбожнику вся эта научная галиматья? Атеизм - выше науки! Атеизм - это высокая вера! Вера в "человека", который способен построить рай на земле, вера... в отсутствие Бога. Наука, конечно, тоже нужна, но лишь чтобы убедить массы в истинности учения, которое уже само по себе "истинно, потому что верно".

Не случайно коммунисты-революционеры всегда чуть презирали интеллигенцию и вообще людей науки. В их глазах это были все люди "слабые". Ученый никогда бы не смог взяться за доказательство недоказуемого - например, что Бога нет (что действительно недоказуемо). А коммунист - мог! И, как увидим ниже, это у него получалось...

Семьдесят лет назад, 22 июля 1929 года, в старинном карельском селе Сумпосад (Беломорский район) проводилось вскрытие мощей преподобного Елисея Сумского. Инициатором вскрытия был Виктор Клишко, руководитель Петрозаводского "С.В.Б.". Сам он при этом присутствовал и так описал в газете "Красная Карелия": "В раке оказался скелет, покрытый белым налетом, два кусочка обувной кожи, ржавый барочный гвоздь и труха. Даже верующие старики и старушки, проходя мимо вскрытых мощей, отворачивали от них свои головы, возмущаясь поповским обманом".

"Отворачивали головы..." Самим убийственным в этом деянии Клишко была не обнаружившаяся вдруг "тленность" останков (на самом деле святость мощей не обязательно определяется их сохранностью), а страшное кощунство, которое творилось на глазах людей. Так устроено человеческое восприятие: никакие "научные" доводы не поколеблют душу, а вот "ржавый гвоздь", увиденный в гробу, засядет прочно. Логики тут никакой. А она и не нужна - борьба-то шла не за умы, а за души людей. И здесь требовалось совсем другое оружие.

Похоже, что Клишко прекрасно это понимал. "Мне лично часто приходилось беседовать о религии со стариками, - вспоминал он впоследствии. - Беседуешь часа два. Приводишь факты и доводы науки. Соглашается старичок, а по окончании беседы, вздохнув, промолвит: "Верно-то верно, но все-таки чему меня учили, с тем и умру!" Как тут бороться? А вот как. Приведу здесь образчик частушек, что печатались в газете "На штурм небес" в 1923 году. Автор В.Зорин (все тот же В.Клишко) назвал ее "Поповской "Коробочкой": "Эх, пуста моя коробочка, нет ни лучки, ни деньжат. Две-три старых богомолочки только в храме и стоят. Пойду выйду в чисто поле, а оттуда в лес помчусь. На осине горькой с горя на веревке удавлюсь". Правда, глупая частушка? Ну и что с того. Главное, что она глумливая, - а это и было главным, самым действенным, оружием атеистов.

Надо заметить, впоследствии советская атеистическая пропаганда значительно "поумнела", потому-то она и стала давать сбои - лекторов-пропагандистов перестали слушать. Куда им, скучным библиотечным сухарям, до "штурма небес" первых безбожников!

На всем Русском Севере В.Клишко (Зорин) был, наверное, самым выдающимся атеистом. Заслуги его в 39-м году признал центральный печатный орган "С.В.Б." СССР журнал "Антирелигиозник". В передовице "Знать врага" критикуются лекторы Воронежской области, которые в своей деятельности используют наработки из других регионов страны, а своих материалов не имеют. "Вот почему, - говорится далее, - заслуживает всяческого одобрения Иркутский и Карельский Советы "С.В.Б.", выпустившие брошюры, в которых разоблачается деятельность местной поповщины".

Помимо брошюр, Клишко выпускал две газеты - упоминавшаяся уже "На штурм небес" и "В поход на бога и попов!", также в 29-30-х годах он организовывал антирелигиозные доклады и концерты на карельском радио. Активность этого человека поразительна. Еще до вступления в "С.В.Б." он по своей инициативе организует первое в Петрозаводске "комсомольское рождество", а затем и первую "комсомольскую пасху" (1923 г.). Печатается практически во всех республиканских газетах и журналах со статьями "Вместо собора - общественная столовая", "Карельские чудотворцы", "Бог, попы и комсомол" и т.д. и т. п. Он же был инициатором и организатором закрытия петрозаводских храмов, в том числе кафедрального собора. Был инициатором запрета колокольного звона. Неутомимо ездил по всей Карелии, наведываясь в некоторые местечки, где туго пошла антирелигиозная работа, по несколько раз. В 1944-1950 годах был уполномоченным Совета по делам РПЦ. Позже, с упразднением этой должности, "обязанностей своих" не оставил и исполнял их по-совместительству, работая в Совмине К.-ФССР. Удивительно, какой след в жизни республики оставил этот один человек!

По национальности Виктор Иванович Клишко был русским, из семьи питерских рабочих. В послужном списке есть его фотография 40-го года: коротко постриженный молодой человек с очками-велосипедами на переносице, уши торчат в стороны, тяжелый подбородок, остановившийся взгляд. На снимке рядом с ним запечатлен и его сподвижник, внештатный лектор союза безбожников В.Трошин. Но тот - полная противоположность: пожилой, с усиками, со старорежимным галстуком на шее. Человек из XIX века. И нет в его интеллигентском облике той силы, которая чувствовалась в Клишко...

Даже сейчас, читая агитки этого человека, поражаешься какому-то пророческому накалу, крайней его убежденности в своей правоте. Поистине, "черный пророк"... Вот, например, такой опус: "Коль ДОБРЫЙ бог - зачем его бояться? Коль ВЕЗДЕСУЩ - зачем же строить храм? Коль СПРАВЕДЛИВ - зачем тогда пугаться, что наказанье приготовит нам?" Далее в том же духе: если Бог всеведущ, то зачем Ему "молитвами надоедать", и почему Он дал Себя распять на Кресте, коль Он всемогущ?

Священник легко бы сумел ответить автору агитки. Но разве дело в этом? Суть не в содержании вопросов, а в том, что они ЗАДАНЫ. К началу ХХ века русский человек, пожалуй, отвык задаваться такими крайними, последними (как говорил Достоевский - "пограничными") вопросами. Отвык от внутренней духовной работы. Ходил в церковь, молился Богу, как умел, и пребывал в душевном комфорте. Есть батюшки, Священный Синод - вот пускай они и думают за меня, у них работа такая. Батюшки, в свою очередь, тоже "оберегали" паству от вопросов: зачем, мол, искушать? Но вот пришли люди с готовыми ответами на затаенные вопросы. Они ничего и никого не боялись и подкупали своей убежденностью: "На это поп, наверное, вам скажет: "Да ведь Господь непостижим!" А вы спросите, пусть расскажет: ЗАЧЕМ ТОГДА НАМ ЗАНИМАТЬСЯ ИМ?"

Сила этих людей была в их неподдельной религиозности. Ведь поклонение падшему духу - это тоже духовность, только наоборот. Возможно, многие из них могли помериться своею верой с лучшими нашими священниками, что шли на смерть за одно только имя Христово. Атеисты-революционеры ведь тоже были жертвенно настроены. Возможно, кого-то из нас они даже и превосходили своей убежденностью. Но... все равно у них ничего не вышло. Об этом рассказывает все тот же личный архив главного безбожника Карелии В.Клишко.

В Петрозаводском национальном архиве в личных бумагах уполномоченного В.Клишко я пытался найти ответ на давно занимавший меня вопрос: почему у нас, на Севере, так мощно прошелся каток богоборчества. Ведь в центральных районах России не так много храмов разрушалось, как в той же Карелии, Архангельске, Коми. Да, у нас были "выдающиеся" в своем роде богоборцы, вроде Клишко, но в одиночку-то они не могли сделать погоду. Объяснение, мне кажется, кроется в двух причинах. В традиционно твердой и "максималистской" вере северян, которую требовалось непременно сломать. А также... в близости Белого моря и Финляндии. После революции эти два рубежа представляли для советской власти большую опасность. Вот некоторые свидетельства, что собрал В.Клишко у участников гражданской войны в наших краях:

"В 1918 году англичане захватили г.Онегу и стали продвигаться по Архангельской губернии к границам Пудожского уезда... Первое наступление противник произвел через Кожеозерский монастырь (близ нынешней границы Архангельской обл. и Карелии - ред.). Здесь в монастыре нашли себе приют все контрреволюционные элементы зажиточной части населения, бывшие офицеры царской армии... С захватом англичанами г.Онеги кожеозерские белобандиты вступили в 5-й Северный полк, в который добровольно вошли и все трудоспособные монахи кожеозерского монастыря. Перед полком была поставлена задача пройти в населенные пункты Пудожского и Каргопольского уездов, провести среди населения мобилизацию, развернуть полк в бригаду и начать наступление в тыл Красной Армии..." (такой же полк действовал и в Коми, участвовали в нем те же "белобандиты" - простые северные крестьяне, партизанская война продолжалась вплоть до 20-х годов - ред.).

"...Епископ Павел, протоиерей кафедрального собора Лемохин и ряд другого высшего духовенства в Архангельске вели бешеную агитацию против Советской России, принимая на себя и прямую заботу о формировании партизанских отрядов, их снаряжении и снабжении. Священник Лемохин лично ездил в Лондон, где добивался присылки в Архангельск английского десанта... Лемохин говорил перед архангельцами: "На нас смотрит с надеждой русский народ, еще томящийся в тяжелой неволе у немцев и их наемников-большевиков"... Попы и купцы организовали в Архангельске контрреволюционный "Союз духовенства и мирян" во главе с епископом Павлом и протоиереем Чеканом".

"...В 1918 году архангельские церковники ходатайствовали через английского архиепископа Кентерберийского об оставлении в Архангельске английских войск... В Княжей губе (это уже в Кеми, на другой стороне Белого моря - ред.) при занятии ее в 1919 году англичанами, сербами и русскими белогвардейцами их приветствовал поп Богданов".

На полях этой рукописи Клишко приписал: "Соловецкий монастырь - склад оружия. Александро-Свирский монастырь - подготовка вооруженного восстания, 1918 г.". А на другой странице такая запись: "Главный штаб церковной контрреволюции - Петрозаводский кафедральный собор". Тут же сообщается, что четверо из соборного совета перед революцией были членами "Карельского православного братства", "черносотенной организации", которая, как сам же Клишко цитирует, призывала: "Стать на защиту Церкви устройством духовных союзов, которые противопоставили бы внешней силе - силу святого воодушевления, а если нужно, то и пострадали бы за Церковь". Так и случилось: соборян сгноили в лагерях, а собор разрушили, поставив на его место памятник Кирову.

Уже сам факт духовного сопротивления считался "подготовкой вооруженного восстания". При Александро-Свирском монастыре в 18-м году действовал "Союз охраны церквей и часовен", что, как объяснял потом Олонецкий губчека, заставило направить туда отдельный батальон ВЧК и расстрелять на месте архимандрита Евгения, настоятеля обители, и еще двух человек. Позже были казнены и другие монахи. В бумагах Клишко есть протокол заседания Олонгубисполкома, посвященный разбирательству этих событий. При чтении его не оставляет странное ощущение, будто этот протокол не обычная внутриведомственная бумага, а составлен он специально для стороннего читателя. Будто кто-то что-то хочет выгородить. Или скрыть? Губчека оправдывается в расстреле монахов, а потом дает отчет о вскрытии мощей преп.Александра Свирского. Чекисты при этом подготовили свидетельские показания "об отсутствии нетленности мощей". Пройдет 80 лет, и этот их "отчет" выстрелит - когда начнутся споры о принадлежности нетленных останков, найденных в Петербурге. И антропологический анализ, и удивительная их нетленность, и совершаемые ими чудотворения, и многие другие факты говорят, что свершилось великое для православных событие: вновь обретены мощи свирского святого! Но... вот какую запись оставили чекисты: "Отец Антоний, опрошенный в качестве свидетеля, показал, что был удивлен, что в гробу не нетленные мощи, а самый обыкновенный скелет". Вот так! Никаких, мол, нетленных мощей не было и в помине нет. Но попробуем разобраться.

В том же отчете в бумагах затерялось чье-то заявление с протестом, в котором проговаривается любопытный факт: "Они, ГЧК... в оправдание своих возмутительных действий выдумали басню, будто бы вместо останков тела св.Александра Свирского они нашли лежащую там восковую куклу. Эта басня... напечатана даже в газете и при этом официальной". Так "скелет" или "восковая кукла"? Похоже, чекисты не знали, как ловчее солгать. Помимо "свидетельства" о.Антония, в отчете есть еще одна явная фальшивка, цитирую: "...К гробу подошел 70-летний старец - житель Александро-Свирской слободы Дмитрий Степанович Слесарев, известный всем как глубоко верующий христианин. Пораженный отсутствием (?) мощей, старец в присутствии многолюдной толпы стал просить исцеления своей старой болезни, на что мощи ответили молчанием. Тогда оскорбленный старец встряхнул сединами и сказал: "Это обман, афера. Я больше не верующий". Даже человеку далекому от религии может показаться странным, что "глубоко верующий христианин" вдруг в один миг заявляет себя неверующим. И эта художественная деталь - "встряхнул сединами" - для кого она прописана в тексте официального отчета ЧК? Не для нас ли с вами?

Гражданскую войну мы привыкли представлять в образе стреляющей тачанки, бронепоезда, сшибающейся на поле конницы - в общем, как обычную войну. Но это была еще война за умы людей, и в средствах не стеснялись.

Эхо этой войны долго катилось над северной землей. В 35-м году в газете "Красная Карелия" Клишко печатает статью с хлестким заголовком: "Молились о даровании белофиннам победы", вдруг почему-то вспомнив событие тринадцатилетней давности. Чем же оно так примечательно? "В январе 1922 года, - пишет он, - наступавший на Кимасозеро отряд красных лыжников Интернациональной военной школы в 7 часов утра услышал сильный колокольный звон (!) в селе Кимасозеро. Думали, что белые подняли тревогу, но потом оказалось, что был религиозный праздник и перед отправкой белобандитов на фронт местные церковники молились о даровании им победы над красными войсками". Интересно, как узнали красные, о чем молились "местные церковники" - пытали их или они сами сказали?

А вот что рассказывал позднее Клишко на одной из своих лекций: "21 апреля 1919 года на село Видлицы (Олонецкий район) нагрянул большой отряд белофиннов. Для борьбы с ним был срочно сформирован отряд из 50-60 местных коммунистов и красноармейцев-пограничников, возглавил его председатель Видлицкого комитета ВКП(б) тов.Розенштейн. К 2 часам дня белые с трех сторон окружили село. Часть отряда тов. Розенштейна прорвалась в соседние села (читай: сбежала - ред.), а 30 коммунаров во главе с тов.Розенштейном закрылись в Видлицкой церкви и в течение суток героически оборонялись. Белые обстреливали церковь не только из винтовок и пулеметов, но и из орудий. Они заложили под углы четыре мины и бросили в церковь шесть бомб. Рухнула лестница, ведущая на колокольню, обвалилась стена, но коммунары не сдались... Помощь из Олонца не приходила, патронов больше не было, и 20 измученных коммунаров решили сдаться. Не сдались только т.т. Розенштейн и командир роты к/армейцев Быков. Тов. Розенштейн застрелился из револьвера на колокольне, а тов. Быков покончил с собой при выходе из церкви..." Далее сообщается, что белофинны не пожалели не только церковь, но и сдавшихся, - сразу же 17 из 20 были расстреляны и свалены в ими же вырытую могилу.

К слову сказать, спустя годы Видлицкую церковь снова бомбили. В Карелии судьба свела меня с уроженцем этого села М.Г.Чогиным, который вместе с матерью в 41-м году бежал из Видлицы из-под оккупации. Убежать они не успели - накрыло огнем. "Мы лежали в канаве, мать меня прижимает, а над нами пули свистят. Потом стали пушки ухать. Финны стреляли в сторону церкви, и оттуда отвечали огнем, - рассказывает старик. - Мне было четыре годика, но я ярко это запомнил..."

Вот так. По Божьим храмам били и белые, и красные. И в мирное время продолжали бить, бить, бить...

Но вернемся к Белому морю. Здесь - и на архангельском берегу, и на карельском - происходило что-то страшное. Одно физическое присутствие священника вызывало у ЧК дрожь ненависти. Беломорского "попа Мелентьева", например, сразу обвинили в намерении поджечь мосты через реку Выг во время первомайской демонстрации, сжечь здания железнодорожной станции, сжечь почту, а также в том, что он ожидал высадки интервентов в 38-м году. Обвинений против него было столь много, что перечисление их в документе под конец сбилось в скороговорку: "...Связь попа Мелентьева с врагом народа Ирклисом, связь с капитанами заграничных судов, поп - шпион, диверсант, организатор повстанческих групп".

Судя по записям атеиста Клишко, Беломорский район был им особенно "любим". Он отслеживает там даже такие маленькие деревеньки, как Выгостров, где "в качестве попа орудует "матушка" Парамонова, которая регулярно собирает верующих и проводит богослужения на дому". Наибольший же ужас внушало ему село Тунгуда. Там "скрытники иногда вылезают из своих нор и делают попытки сорвать советские мероприятия. Не участвуют в перевыборах Советов и другим запрещают, выступают против обучения в школах, и было несколько случаев, когда крестьяне забирали своих детей из школ... Выкидывают тунгудцы и такие "трюки". Во время отъезда местных партийцев они приходят к женам партийцев и после "душеспасительных" бесед с ними крестят их детей. В д.Шуезеро в местный престольный праздник бедняк крестьянин Карчин ходил по деревне с белой повязкой на шапке и призывал организовать партию для... убийства коммунистов и общественников. В д.Кевятозеро крестьянин Иванов (тоже бедняк) вышел на улицу и во всеуслышание заявил: "Скоро в Сороку (в Беломорск - ред.) придут английские войска и тогда перебьем всех коммунистов". Также отмечалось, что в Ноттоваракском сельсовете и в Лехте верующие отдают своих детей на воспитание "в лес", где устроены молельни и свои школы грамоты.

Это было на самом севере Карелии. Но и в Заонежье также пытались жить своей жизнью. В колхозе "Красная деревня" в сентябре 29-го года никто (!) не вышел на работу в религиозный праздник. В колхозе "Сталинская конституция" (Олонецкий район) "во время праздника Николы загорелся колхозный скотный двор. Колхозники выставили в окнах иконы и говорили: "Св.Никола зажег, святые угодники и погасят. Сгорело четыре лошади".

"За два Рождества лесозаготовители Карелии недодали государству 531.700 фест-метров древесины", - констатировал в отчетах Клишко.

Не утешала его и другая статистика. В этом подсчете первая цифра - данные за 1910 г., вторая - за 1929 г.: "Количество соборов и церквей в Олонии и Карелии: 524 - 300; монастырей: 17 - 0; часовен и молельных домов: 1.724 - 619; служителей культа: 714 - 199; монахов и послушников: 411 - 0". Таким образом, по подсчету Клишко, количество церковнослужителей уменьшилось всего лишь в шесть раз (с 1.125 человек до 199). И он прекрасно понимал, что уменьшением "поголовья" священников вопрос не решен. На их место встали "матушки" и "старички". Их сил хватило как раз на 20 лет - столько времени понадобилось Русской Православной Церкви, чтобы выдержать еще одну волну гонений и оправиться от разгрома.

Из выступления В.Клишко на пленуме Петрозаводского горкома партии в 1950 году: "До Великой Отечественной войны в Петрозаводске было две действующие церкви. Вместо священников их обслуживали верующие (женщины). Сейчас действуют три. Их обслуживают семь священников и дьяконов. Церковные службы проводятся не еженедельно, а ежедневно... Да и кадры церковников стали не те, что были до войны. Довоенных "матушек" сменили люди, имеющие среднее и даже высшее образование... Еще в прошлом году в Крестовоздвиженском соборе служил протодиакон Егоров Г.А., направленный в Петрозаводск из Москвы по распоряжению патриарха Алексия. Этот протодиакон с 1917 года был служителем культа в русских православных церквях: в Турции, Сербии, Болгарии, Франции, Германии и Китае. По национальности - грузин. Хорошо знает семь языков. В конце прошлого года Егоров выбыл в распоряжение патриарха Алексия (видно, не без помощи Клишко - ред.).

В 1949 году настоятелем Петрозаводского Крестовоздвиженского собора был присланный из Москвы священник Ливанов Н.И. Он имел высшее музыкальное образование. С 1927 до 1947 годов работал артистом оркестров: в МХАТе, в Московской госфилармонии, в театре оперы им.Кирова и в других. Выбыл из Петрозаводска в Москву в октябре 49-го". Последний факт Клишко сообщает явно с похвальбой - ведь не дал священнику и году послужить. Впрочем, тут же самокритично признает: "Но в том же соборе и сейчас работает диаконом его друг и приятель Гусаренко Л.М., тоже имеющий высшее музыкальное образование..." И, о, ужас: "С 1941 по 1946 годы он был в Красной Армии помощником начальника отдела кадров дивизии, гвардии старший лейтенант, командовал ротой, награжден Орденом Красной Звезды и боевыми медалями..." И далее Клишко продолжает нагонять страсти: "Благочинным епархии работает сейчас Серегин П.Д. - этот священник... бывший плановик Петрозаводского судоремонтного завода! В храмах происходит все больше крещений. Были окрещены дети даже ряда ответственных работников Совмина КФССР т.т. Ершова и Иванова, литсотрудника партийного отдела газеты "Ленинское знамя" т.Ганина и других".

Прошло полжизни с того дня, как комсомолец Виктор Клишко провел первую в Петрозаводске "комсомольскую пасху". Уже распущен и Союз воинственных безбожников, где он снискал славу образцового пропагандиста. Времена изменились... Но Клишко не сдается. Он и уполномоченным-то стал в пылу борьбы со своим предшественником, против которого написал докладную "Недопустимое примиренчество с церковниками". В ней он возмущается: "А.М.Демидов, в 47-49 г.г. совмещая должность Уполномоченного Совета по делам РПЦ при Совмине, выдал постоянные пропуска в Совет Министров КФССР двум... епископам - НЕКТАРИЮ (в 1947 г.) и ВЕНЕДИКТУ (в 1948 г.). С этими пропусками "святые отцы" могли свободно заходить в любую комнату, вплоть до кабинета... председателя Совета Министров Республики. Демидов несколько раз представлял этим епископам легковые автомашины Совета Министров для того, чтобы отвезти их на вокзал или привезти с вокзала в город. Такой уполномоченный был для церковников "своим человеком"..." Письмо подействовало - и на место Демидова ставят Клишко. Тот за шесть месяцев работы добивается закрытия трех церквей. После этого в КФССР осталось только семь действующих храмов: Крестовоздвиженский собор (на кладбище в Петрозаводске), Екатерининская (на другом кладбище в Петрозаводске), Соломенская, Олонецкая кладбищенская, Сортавальская, Ладвинская и Заонежская церкви. Теперь главный безбожник Карелии мог "спокойно" уходить на пенсию.

Как умирал Клишко, в личном деле не рассказывается. Но вспоминается его стишок, в котором он когда-то высмеивал Страшный Суд и всеобщее воскрешение мертвых: "Влезут души в свое тело, поплетутся в Трибунал. Все - кто умер и живые - все придут на тот сигнал... Только во что души-то залезут? Чем мы будем скрежетать? Тела нет... Все зубы сгнили... Чем мы будем там рыдать? Чем мы будем нюхать серу? Чем мы будем слышать вой? - коли нос, глаза и уши превратятся в прах земной".

Вот ведь оптимист...