История Спасо-Преображенского мужского монастыря на острове Валаам за свою многовековую судьбу несет в себе немало трагичных и до последнего времени неизвестных страниц. Валаамский монастырь обладал уникальным собранием рукописных и старопечатных книг. В нем были документы и мемуары, воспоминания паломников, в различные годы посетивших Валаам, переписка с братией монастыря и множество другого. Осознание духовной ценности всего этого во всей полноте придет к нам, православным людям, быть может, еще не скоро.

После того, как в 1939 году после начавшихся бомбардировок Валаама во время финской войны ( на острове стояла финская воинская часть) монахи были эвакуированы в глубь Финляндии, с собой они увезли и архивы. С тех пор большая часть архива так и находится в Финляндии. Только два года назад, после возобновления на Валааме в 1989 году монашеской жизни и неоднократных просьб наместника Валаамской обители игумена Панкратия, было получено благословение на ксерокопирование этих бесценных документов.

Последним архивариусом монастыря был монах Иулиан, скончавшийся в 1958 году в Финляндии. Сейчас эта должность возложена на плечи иеродиакона Онуфрия. Кроме ксерокопирования, необходимы тщательное изучение материалов, их классификация, а главное, чтобы это духовное наследие валаамских монахов пришло в дома верующих людей и помогло им в деле спасения душ. Получив благословение наместника Спасо-Преображенского монастыря, на страницах "Веры" мы представляем вашему вниманию некоторую часть этих документов, ранее не публиковавшихся.

Иеромонах Иоиль родился в Петроградской губернии 23 мая 1873 года в крестьянской семье Волыниных. Во святом крещении был назван Николаем. 13 марта 1900 года Иван Волынин поступил в Валаамский монастырь, а спустя четыре года был зачислен послушником. 10 марта 1907 года Иван был пострижен в монашество с наречением имени в честь святого пророка Божия Иоиля. Позднее был рукоположен во иеродиаконы, в январе 1913 года - в иеромонахи. В 1931 - 1932 гг. он был назначен хозяином Валаамского сада.

Будучи хозяином сада, он всегда оставлял свою келию открытой. У о.Иоиля было довольно много учеников. Однажды к нему пришел один послушник и, желая побеседовать, ждал его около часа. Когда же о.Иоиль вышел, у него были воспаленные от слез глаза - видно было, что он молился. Послушник спросил: "Меня одолевает уныние, что мне делать?" А о.Иоиль ответил: "Для чего нам унывать? Когда дети поступают на службу к Царю, родители не унывают, а радуются. А ты уже поступил на службу к Царю Небесному, и для чего нам унывать, нам радоваться надо..." Побеседовав с ним еще немного и утешив, отпустил.

Кончина о.Иоиля 13 декабря 1937 года вызвала всеобщее сожаление, так как своею любовью к ближним он привлек к себе сердца всех, знавших его, не только братии монастыря, но и мирян.

После смерти о.Иоиля были найдены два дневника. На обложке первого дневника было выведено название "Келейные записи иеромонаха Валаамского монастыря о.Иоиля". Первая страница дневника начинается со слов: "Сии видения были за семь дней до объявления войны Японии - России 1904 г. Записаны впервые 2-го января 1905 года, а из тетради переписано иеромонахом Иолем 30 января 1917 года". В этих видениях и снах раскрываются глубинные причины происходившего в России в то время - с 1905 по 1917 годы. В них, как в калейдоскопе, одно видение сменяется другим. Половину первого дневника составляют видения неведомого старца, во второй - выписки из святых отцов. Необходимо отметить, что большое внимание уделял о.Иоиль учению св.отцов о видениях и снах, чему посвящена часть тетради.
 

*   *   *

В одну ночь во сне приходит ко мне светлый юноша и говорит:

- Пойдем со мною, и ты увидишь то, что никто на земле не разумеет.
 
Увидев сего чудного юношу, я начал креститься, он сказал:

- Ты добре твориши крестящеся, призывая Имя Господне, но я этого не боюсь, а напротив, люблю его, так Богу угодно. Иди со мной.

После этого мы пришли на некую гору, с которой видны были все земли и страны, все города и селения, и каждая из стран имела свой цвет воздуха. Русская земля имела цвет воздуха белый, чуть желтого цвета, весьма красивый. Другие страны имели чистый белый - тоже христианские, но инославные исповедания. Были страны бело-синего цвета и темного, как ночь.

Тогда я спросил юношу, что это значит?

- Это вероисповедание всех народов. Так говорит Господь: "Русская земля и вся ее грады и страны - это Новый Иерусалим, второй Израиль". "В древние времена в ниспосланные ей Господом испытания, умытая христианскою кровию, она в скорби благословляла Имя Господне, а за сие Господь наградил страну сию видишь, какими дарами".

Когда он говорил, я увидел воздух, отделяющийся от земли и собирающийся в чудные и красивые облака. Я весьма дивился и спросил юношу:

- Никогда я не видел таких облаков.

- Не простые это облака, - говорит юноша, - но дар земле от Господа Бога. Так как люди погнаша Господа Бога, за это отъемлются прочь эти чудные облака - это не простые облака, но дар Божий.

После этого я увидел города, превратившиеся в черные, но не все, были и такие, которые оставались светлыми, как были.

Затем юноша обратился в другую сторону и говорит:

- Спят Русская земля и народы, думающие, что все благополучно на земле. Так говорит Господь: "За то, что они погнали Меня из домов Моих и из градов, за сие наведу на них бедствия таковые, что ниже кто разумеет от людей сих. Отцы и матери умоются кровию детей своих, и дети - отцовскою".

Эти грозные слова устрашили меня. Потом юноша обратился в другую сторону, и я увидел идущего вдали громадного зверя, и за ним темная туча пошла на Русскую землю. Увидев все это, мне стало страшно, и я отступил на шаг назад. Но юноша говорит:

- Куда пойдешь? Некуда от этого скрыться, но знай, что это тебя не касается.

Тогда я почувствовал в себе некую силу и стал смотреть на все. Я спросил:

- Что это значит?

- Первое, зверь - это война, - сказал юноша, - а второе, туча - это наказание, о котором было сказано. Та сторона, откуда шла темная туча, осветилась белым светом.

Я спросил:

- Что это?

- В этой стране будет христианство, - сказал юноша, - оно не дойдет так, как в Русской земле, но до самого белого света дойдет.

Потом повернулись мы в другую сторону, там я увидел белую стену - длинную и очень высокую. Но диво! На ней никого не было видно, а кровь льется по ней сверху донизу ручьями. Недалеко от нее стоят пять человек, четыре вместе, а пятый - отдельно. Четверо стоявших, смотря на одного человека и размахивая руками, смеются, как бы порицая его. Стоявший отдельно протянул руку, но в этот момент появившееся в воздухе лезвие урезало ему руку, и полилась по руке на землю кровь. Увидев это, я ужаснулся, что с одной руки и столько идет крови.

Тогда юноша сказал:

- Не удивляйся сему, не простая это рука, но Царская, а кровь эта - всего народа - льется чрез Царскую руку.

Тогда обернулся стоявший отдельно сей муж, и я узнал в нем Императора Николая II. Он обратился к стоявшим четырем человекам, прося помощи у них. Но видя это, они начали смеяться над ним, говоря:

- Проси помощи у Христа своего, и мы посмотрим, какую Он подаст тебе помощь.

Тогда Государь Император поднял свои обагренные кровию руки кверху и произнес:

- Господи, Иисусе Христе, Сыне Единородный, в Троице Славимый, Ты дал мне Царствовати и видишь, как меня за Имя Твое порицают. Дай мне помощь!

В этот момент опускается белый холст и невидимо кем перевязывается его рука. И стало очень радостным лицо Государя Императора, а стоявшие четыре человека весьма устыдились. Двое из них протянули руки Государю Императору весьма ласково и дружелюбно, а двое обратились совсем в сторону и обернулись к нему спиной. Но Государь не обратил на это внимания. Четыре эти человека - не единичные личности, а целые страны-народы, которые именуют себя друзьями Русского Царя.

Потом перед Государем открылись две дороги - одна, ведущая в огромный тенистый сад, а другая, освящаемая жгучим солнцем. И как бы предоставлено ему было, по которой из них ему идти. Когда Государь стал подходить к первой тенистой дороге, которая вела в сад, из нее вышло несколько черных людей и, поклонившись ему, стали просить, чтобы он пошел по этой дороге. В это время стоявший со мною юноша повернулся боком, чтобы не смотреть на эту дорогу. Государь, однако, не обратил внимания на кланяющихся людей и пошел по солнечной дороге. Тогда юноша повернулся лицом к нему, и я увидел у него такое радостное и светлое лицо. Я спросил тогда:

- Что такое это значит?

- Не один я радуюсь, - ответил юноша, - но и все сонмы Ангелов Небесных сорадуются сему. Предложение сие Царю было о помрачении веры, но есть определение Божие, что не может быть на русском царском Престоле омраченный верою Царь. Было определение Божие, что если бы омрачился верою Царь, то и истреблен был бы весь Царский Дом. Царь не обратил даже внимания на тех, которые предлагали сие. Посему и радуются все сонмы Ангелов Небесных, радуются о пути, которым он пошел, то есть солнечным. Хотя тяжел он, но он правый. Потом юноша указал в ту сторону, откуда шло множество народа.

- Слышишь вопль их? Сей вопль дошел до небес.

И видел я того, кто был окровавленный в толпе, кто голодный, кто полунагий. В этом же шатре я видел стоявших генералов, которые говорили Царю об этих шумевших людях. Царь выслал одного из них к народу, но сей, выйдя и услышав такой шум, не пошел навстречу народу. Тогда Царь послал другого, но и тот также не пошел к народу. После этого Царь встает со своего места, одевает свою царскую мантию и корону, берет в руку царский скипетр, толкает ногой колыбель и, подойдя к завесе, берет ее обеими руками, и разрывает ее, и сам выходит к этой бушующий толпе. Увидев Царя, толпа умолкла, и преклонилась пред ним. И тут же, по правую сторону, стоит Император Александр II, - видя этот народ страждущий, он говорит:

- Прискорбна есть душа моя до смерти! Люди мои, еже даде мне Бог, я не заповедывал так царствовати потомкам моим; несть можно так царствовати и думать, что в царстве все спокойно.

Когда же вышел к народу Император Николай II, тогда Император Александр II говорит ему:

- Добре сотворил, что вышел. Так подобает Царям царствовати, чтобы для народа открыт был доступ к Царю. Велика царская почесть, но и много Господь спрашивает за это. Не только за многих, но и за одну каплю крови, пролитую невинно, должен будет дать отчет пред Богом.

Видевши все это, что таковая будет скорбь русскому народу, я спросил сопровождавшего меня юношу:

- Что нужно делать нам, чтобы Господь отвратил наказание от русского народа?

- Молись.

- Велики ли мои молитвы, и что за сие может сотворить Господь?

- Но все же молись.

Затем продолжал:

- Какие дары нужны Господу Богу, когда города, и села, и дома, и горы, и моря, и все содержится в Деснице Божией. Если бы кто сказал: "Вот посмотрю я здание, именуемое Церковью", а сам не пойдет в нее, какую награду он может получить? Только есть одно - обращение к Богу с искренним покаянием и с плачевною молитвою, за сие только Господь прекратит наказание. Но этого сделать им теперь невозможно, хотя бы кто и с небеси пришел и сказал - не послушают, пока не увидят Божия наказания, Божией силы.

После всего этого мне стало очень скорбно. И сказал юноша:

- Думаешь ли ты, что один ты молишься?

И указал рукою. Я увидел народ везде: в городах, в селеньях, на площадях вышедших, всех. Потом я увидел монахов и монахинь, вышедших как бы на какое поле и разделившихся на группы. Первые, ближе к нам стоявшие, были монахи. Я видел, что эти монахи стоят и молятся, отделившись от других монахов, иные коленопреклоненно, иные ниц лежали, которые прямо стояли, воздев руки кверху, и молились. Тогда юноша сказал:

- Видишь какие молитвенники? Угодною молитвою молятся Господу Богу. Еще следующие две группы монахов этого монастыря по силе молитв разделились на группы. Средняя группа хотя и молится, но неусердна была их молитва, и юноша не похвалил этой молитвы. У третьей группы в руках были какие-то бумаги, которые они разбирали, и слышен был шум и крик. Лица у них были некрасивые. Юноша сказал: разбирают не нужные для них законы и думают, что много успеют. Потом подошли мы к мирянам, и также видел я молившихся мужского и женского пола <...>. Тут же видел я женщину с тремя детьми, две девочки и один мальчик. Столь чудный и красивый вид был у этой женщины, что я остановился и смотрел. Женщина стояла с воздетыми к небу руками, также и старшая девочка, а маленькая девочка и мальчик стояли, скрестивши ручки на груди. Юноша увидел мое удивление и говорит:

- Что дивиться сему, писано: "Мало чем умален человек от ангел" - в таком образе сотворен был первый человек. Сия жена сохранила все заповеди Господни, тому же научила детей своих.

Я подумал: она, жена, и дети, и как она высоко почтены!
Юноша сказал тогда:

- За то, что сохранила она все заповеди Господни, а дети у нее научены жить по закону Господню, а что по закону, не есть грех. Видиши ли, какою молитвою они молятся?

Жена молилась так, что слезы, падающие из ее очей, оставаясь на ее одежде, и лицу придавали красоту, как бы бисера. Тогда юноша говорит мне:

- И так видишь, сколько молитвенников пред Господом Богом, молись и ты! А все, виденное тобою, сбудется.

И юноша стал невидим...

После этого видения, через семь дней, читали манифест объявления войны Японии с Россией.

О русско-японской войне (сон)

Когда началась Японская война, я усердно молился Господу Богу, чтобы Он утешил наших скорбящих воинов. В молитве я называл воинов своими братьями. И вот в одну ночь приходит ко мне светлый юноша и говорит:

- Пойдем, и ты увидишь своих братьев.

Мы пошли и остановились на некой горе, с которой видны город и море. Юноша говорит, указывая рукой к морю:

- Вот место, которое называется Порт-Артур.

Тут же, около города, площадь, и здесь я увидел свои войска, солдат. Увидев, я удивился, что все они стоят не стройными рядами, а какими-то кучками, тут же между ними раненые и больные. Я спросил:

- Что же это такое значит!?

- Это те воины, - сказал юноша, - о которых ты молился и думал, что они в стройных рядах. Но они уже готовы к позорному плену. Ты видел, что не дает Господь Царю и русскому народу победы, которой они хотели. Победы не будет ни на море, ни на суше. И увидел я, что на море образовался кровавый крест. Юноша сказал:

- И на море прольется христианская кровь. Победы не будет, но будет та, которую люди не разумеют. Потому что война с человеком и бесами.

- Значит, они пойдут в плен к язычникам? - сказал тогда я.

Увидев все это, мне стало скорбно, и я сказал:

- Увы нам, грешным, прогневавшим Господа Бога, носим мы имя христиан, а сами прогневляем своего Создателя! Но, о Господи, пощади нас ради сих страждущих; вем, Господи, что Ты пощадил Ниневию - ради младенцев.

Тогда юноша говорит:

- Смотри, что лучше - такую ли победу, которую хотят люди и, напившись вином, поругают Имя Господне, ибо пойдут по грязным домам и будут восклицать, что они много сотворили.

И указывая рукою, где стояли солдаты, говорит:

- Видишь, не призрак это, а воистину ангелы Господни.

И я увидел между страждущими воинами много ангелов в виде красивых крылатых юношей, держащих в руках ленты и накладывающих их на плечи генералам, офицерам и солдатикам. Ленты были одни чисто белые, другие - красные с золотистыми ветвями и крестами - на одних восьмиконечными, на других же подобием звезды, крест у всех приходился на груди. Тут же я видел двух человек, которые ничем не были награждаемы, и я спросил юношу:

- Почему?

- Они на все пороптали.

Потом я спросил:

- Почему у некоторых крест на лентах звездою?

- Это те, которые неправославного вероисповедания, но Господь одинаково наградил и их за то, что они исполнили свой долг пред Царем и верой православной.

Потом я спросил:

- Почему у одних белые ленты, а у других красно-золотистые.

- Ленты белые на тех, которые умрут теперь, в сражении, как истинные герои, а те, у которых золотистые, пойдут в плен и, возвратившись, понесут позорное поношение. Хотя и они сражались искренно и усердно, но не от них зависело, чтобы быть победе. Награда же сия дана им от Господа Бога, да когда кийждо из них предстанет на суд Божий, всем открыто будет Царство Небесное. Они не заслужили той скорби, которую должны нести от людей. Теперь видишь, кто каких даров сподобится на земле, кому ангелы прислуживали, как видишь теперь.

- Ты видел... - сказал юноша, - не скорби, но молись Господу Богу.

Когда началась Японская война и началась внутренняя смута, я положил себе за правило каждодневно перед образом Царицы Небесной класть за Государя три поклона. Так шло несколько лет. Кончились уже забастовки, и смуты вообще. Вот однажды, придя в церковь, прикладывался к образу Царицы Небесной, и тут же вражеский помысел внушил мне: какая моя молитва, и что мои три поклона? И решил не класть больше их. На другой день по случаю какого-то праздника была всенощная, на которую и я пришел. И вставши, по обычаю, на своем месте, молился. И вот во время шестопсалмия вижу: выходит из алтаря Чудная Жена, но идет не по земле, а по воздуху. Увидев сию Чудную Жену, я сказал: "Смотрите, смотрите", но видя, что никто не обращает внимания, схватил за плечо рядом стоявшего монаха и говорю: "Неужели, ты не видишь?" Но при этом подумал, как могла появиться эта женщина, и притом выходит из алтаря? Когда я взял за плечо монаха, стоявшего рядом со мною, в это время меня окутал какой-то густой воздух, и я увидел эту Чудную Жену, приближающуюся ко мне. На руке у Нее было некое белое блюдо и на нем ленты разных цветов - белые, голубые и желтые, на них написаны были молитвы - ходатайства Царицы Небесной пред Господом Богом. Одна лента, голубого цвета, лежала чистою, не надписанною. Явившаяся Жена указала перстом на ленту и сказала:

- Ты видишь? Ты говоришь - "велика ли твоя молитва", но она творилась, подвизаемая любовью за Государя, и Я приносила ее как дар своему Сыну и Богу, а ты и столько не захотел молиться. Но знай, что первую молитву каждый человек должен приносить за Государя Императора, и особенно кто из любви к нему молитвы приносит, любезны те молитвы Господу Богу и Мне.

Тогда я взглянул на Лик Богоматери, от воззрения на который и от слов, произносимых Ею, я почувствовал неизреченную сладость и в это время познал свое ничтожество. После произнесенных последних слов Она стала невидима. Тогда я освободился от воздуха, которым был как бы связан, и вижу, что монах, которого я держал за плечо, стоит предо мною и говорит:

- Что с тобою?

- Прости, - сказал я, - я задремал.

Но он ответил:

- Нет, ты не дремал, но что-то видел.

Представлялось мне во сне, что я стою на высокой гористой местности. Среди других гор гора, на которой я стою, покрыта зеленым лесом. Между этой зеленью леса стоит высокое темноватое дерево, на котором не было ни сучьев, ни зелени. Оно изображало восьмиконечный Крест. Вокруг него собралось множество народу с темными лицами. И вот я слышу шум и крики между ними. Одни из них кричали: "Упадет оно теперь!" Кто что кричит. Но вот с другой стороны, на которой мы стояли, начинает дуть сильный ветер, подобный буре. И весь зеленый лес начало гнуть и сокрушать. Кричавший черный народ ожидал, что крестообразное дерево упадет, но оно даже и не пошатнулось. Крест между тем становился светлее и светлее и наконец стал светло-блистающим. Так блистая, он был чудно красив. В это время в воздухе около Креста предстали два светлых мужа в апостольских одеяниях. Я узнал в них свв. апостолов Петра и Павла. Один из них протянул руку ко Кресту и говорит:

"Древле пророк Моисей этим Крестом спас Израиля в пустыни. И сим Крестом Царь Константин победил язычников. Не буду вспоминать, Кто был на сем Кресте на Голгофе. Это каждый христианин знает. И ныне христиане, призывающие крестную силу, спасены будут Им".

Обратившись же к черным людям, сказал:

"Вы говорите, что Он устарел? Но знайте, что Он и не был юным, и не состарится никогда".

Тогда люди эти, опустив головы, стали отходить, и все стало скрываться. После этого вскоре было объявление войны Турции с Россией.

Меня смущала мысль, почему мы живем так плохо и нерадиво, столько согрешая, тогда как знаем из Слова Божия, что за грехи наказывает Господь и по смерти отсылает в ад. Усердно молился я Господу Богу, да откроет Он мне путь Свой. Молился долго и усердно около года, до сего дивного видения.

В одну ночь во сне приходит ко мне светлый юноша, показавшийся мне чудным, и говорит:

- Иди и посмотри путь монашеский.

Увидав сего чудного юношу, я сотворил Иисусову молитву и осенил себя крестным знамением.

После этого мы с ним вышли из монастыря, и вот я вижу дорогу, ведущую к востоку, в высоту, около нее большая высокая площадь, и на ней собралась наша братия. Но диво: я увидел между братьями множество бесов, у одних бесов подвешены как бы лотки, и на них наложены разные красоты, привлекающие монахов. Яства и пития, красивые женские лица и цветы и все - что может быть соблазнительным для монаха. Бесы, подходя попеременно ко всем, предлагают свои товары. У одного не примут, другой подходит со своими товарами, и так каждому. Так и меняют свои товары, предлагая без исключения всем находившимся на площади. Грустно стало мне смотреть и слушать. Некоторые из братии не обращали внимания на предлагаемое бесами и шли в гору. Пока я смотрел на эту площадь и гору, я видел одного монаха, далеко ушедшего по дороге, которая называется путь монашеский. Вокруг этого монаха находится сотня бесов, кричащих на него: "Куда идешь, злой чернец, все равно погибнешь, бесстыдный!" Но монах не обращал внимания на крики их, держа четки в руках и читая Иисусову молитву: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного", не отвечая на их шум, идя дальше. Видя, что монах идет, не останавливаясь, все вперед, один из бесов заревел таким сильным голосом и говорит:

- Что сотворим сему чернецу? Возьмите и повалите дорогу, пусть упадет!

Но монах не обращал внимания, шел своим путем. Тогда бесы принялись валить эту дорогу так сильно, что гора стала шататься, но дороги потревожить не могли. Тогда бес заревел и говорит:

- Возьмем и убьем этого злого чернеца! - и так разъярились, что начали вырывать деревья с корнями и кидать на него, и накидали целые кучи, из коих образовались горы, но дороги его забросать не могли, она осталась свободная и сзади, и впереди. Монах же и на это не обращает внимания, все идет вперед, читая Иисусову молитву "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного". Видя все это, один из бесов говорит: "Оставим его, сего злого чернеца, пусть идет, сам погибнет, и ушли он него".

И дивно, я видел, что дороги впереди нет, а поскольку он идет, постольку открывается пред ним дорога. И как ни высоко он ушел вперед, но позади его дорога осталась и достигла земли, той площади, где стояла вся братия. Увидав все это, я скорбел. Тогда юноша говорит:

- Видишь, какой путь монахи избрали добровольно? Почему и неспокойно. И откуда быть покою - добровольно нареклись быть воинами Христовыми, как могут они жить спокойно? Весьма угодна Богу жизнь такого монаха, какого ты видел идущим впереди. Видишь, как нападали на него бесы и ничто же успели. И не точию сии одни, но если бы и весь ад восстал на него, ничего бы не смогли сделать ему, потому что он носит в сердце Господа Иисуса Христа и чужд всего мирского.

Ниже шли двое монахов, за ними трое, потом семеро и за ними девять. К этим бесы уже прикасались, толкают их под гору, кого на шаг, кого на два, но не более четырех шагов. Столкнуть же вниз совсем с дороги под гору не могут и тоже ругают их всячески. Но они не отвечают и все читают молитву Иисусову: "Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас". Юноша и этих похвалил так же, как и первого, шедшего впереди. К тому бесы и прикоснуться не могли, а к этим всячески прикасались и толкали.

Еще ниже от площади идут в гору другие монахи и послушники вплотную, глядя на первых, идущих впереди монахов. И этим бесы усиленно предлагали свои товары, но и они не приемлют, все идут в гору. Тогда бесы начинают плевать им в лицо и толкать под гору, но они карабкались снова. Были и такие, которых сталкивали до четырех раз, и вставали они, и возвращались в толпу, назад, говоря: "Не наш это путь - это путь прежних святых отец, мы этого не можем". Другие же идут в гору, борются с бесами, призывая на помощь кто Господа Бога, кто Царицу Небесную, кто Ангела Хранителя, кто святителя Николая и других святых, и всякий своего святого. Некоторые из братии, видя первого высоко идущего монаха, стали призывать его на помощь: "Батюшка, помоги нам, и мы хотим туда идти". Монах, слыша их зов, остановился.

Тогда я спросил юношу:

- Почему я не вижу никого, помогающего им, хотя они и многих призывают святых? И может ли им помочь впереди идущий монах?

- Может, но только пользы мало им от этого. Путешествующие по морю, видя маяк, благополучно совершают свой путь, а они, видя идущего впереди их отца, могут свободно ему подражать. Понеже нарекли они себя воинами Христовыми и трудиться поэтому надо, как подобает воинам Христовым. Какой воин может получить награду, не трудившись? Но если бы кто из царей наградил не потрудившегося воина отличием, какое получают только за подвиг, то он сам устыдился бы других.

Потом я спросил:

- Опасен ли путь этих монахов, которых враги сталкивают с горы?

- У таковых монахов путь не опасен, понеже близ десница Господня, помогающая им, они борются, как воины Христовы. Видел встающих и падающих? На это есть судьбы Господни, которые никому не исповедимы. Но я знаю верно, что ни один из борющихся монахов не останется без награды у Господа Бога. Некоторым из них определено бороться весь путь, до смерти или до врат Царствия Небесного (что одно и то же), пока человек не узрит Бога. Одни подвизавшиеся приходят в тихую пристань еще здесь. Хотя бы на ногах и руках ползли они до врат Царствия Небесного, - как те, так и другие не будут оставлены Господом Богом.

После всего этого я видел, что лица монахов, которые идут в гору и борются, начинают быть светлыми и радостными, а борющиеся с ними демоны изнемогают и начинают отступать от них. Монахи же, которые говорили: "Не для нас этот путь" или "Довольно с нас, потрудились, можно пожить спокойно", уходили назад, в эту же толпу. Лица у них делались темными, и грустно мне было смотреть на них. Юноша сказал:

- Сомнителен их путь, понеже они нарекли себе суд, сказавши: "Не наш это путь". Отсюда видь и разумей, как трудно жить.

Все сие показано было мне во сне и истинно, а не вымысел какой-либо есть, а потому пользуйся, читатель, во имя Господне.

В одну ночь вижу я себя во сне вышедшим из кельи. Вдали я услышал шум и говорящих людей. Я подошел ближе, чтобы расслышать, и вижу, что по какой-то дороге идет множество людей всех сословий, которые говорят между собою, называя имена Эдем и Иерусалим.

Я говорю себе: какой-нибудь богатый человек выстроил сад и назвал таким святым именем Эдем - а люди поверили, идут туда и глумятся над священными именами. В это время из толпы идущих выходит седовласый и весьма красивый муж, подходит ко мне и говорит:

- Пойдем и ты с нами.

- Куда я пойду с вами, - отвечаю я ему.

- Туда же, куда и все идут.

- Они, - я говорю, - слышу, идут Эдем смотреть, но где же он на земле может быть? В Священном Писании это называется Царствием Небесным, раем, одно и то же. Они же глумятся над сим святым наименованием.

В это время подошел к нам светлый юноша и говорит:

- Вы что же, встали и не идете?

Тогда старец говорит ему:

- Он не верит.

Юноша отвечает мне:

- Ты должен идти с нами - и увидишь, какую чудную красоту имеет этот сад.

Я услышал, что идущие все молятся, призывая Господа Бога и святых, - среди них были ранее закрытые, а теперь они были открыты. Я спросил, что это значит. Это люди, живущие между неверующими, но веру свою хранящие в тайне. Когда я все это увидел и услышал, мне стало радостно, и, присоединившись, я пошел с ними, а старец и юноша, подходившие ко мне, удалились в народ. Я спросил идущих со мною:

- Кто сии старец и юноша?

Мне ответили:

- Старец этот - святый апостол Андрей Первозванный, который имеет особенную заботу о русской православной стране, а второй - Ангел Господень, который помогает всем, призывающим его.

Чем дальше мы шли, тем больше видели и других святых, и святителей, в том числе в полном архиерейском облачении святителя Николая чудотворца.

Сначала я шел быстро, но дорога вела все выше и выше, я стал уставать и наконец так устал, что едва мог идти. Когда совсем изнемог, хотел было сесть в стороне на траве и отдохнуть немного, но в этот момент подходит ко мне святой юноша и говорит: "Нельзя садиться здесь", и, указав вперед, сказал:

- Смотри, мы были высоко от земли.

Сверху был как бы откос, на котором можно было задержаться. Но юноша говорит:

- Смотри, хотя есть некая возможность задержаться, но оттуда возвращаться потребуются целые годы.

По левой же стороне не было никакого уклона, а прямо видна была великая пропасть, откуда шел черный дым. После этого я почувствовал в себе некую силу и пошел в самую кручу горы, от нее шел весьма узенький мостик чрез темную пропасть. И вот, когда я прошел по мостику до половины его, снизу услышал раздирающий душу крик.

Оглянулся налево я и увидел людей, падающих в пропасть. Мне стало очень страшно. Тогда юноша говорит:

- Спеши, тебя это не касается.

Снова вышли на дорогу, по которой шли недолго, и поднялись на самую вершину горы. Здесь была небольшая площадь, на которой мы и встали.

Пред нами оказалась длинная и высокая стена, как бы природной горы. В этой стене есть ворота, а у них стоит высокого роста и очень красивый муж. Юноша сказал:

- Вот этот сад и есть Эдем. Проси у этого мужа благословения, чтобы он открыл тебе врата.

Тогда я подошел к сему мужу, поклонился ему и просил благословения посмотреть этот сад. Он сказал:

- Бог благословит.

И часть этих врат открылась, и я увидел там чудный свет. Когда я взошел за сии врата, я увидел иного благообразного мужа и, поклонившись ему, сказал:

- Можно ли посмотреть?

- Можно, иди, - ответил он, - по всем дорожкам сада, сколько есть.

Я пошел по первой дорожке, ведущей влево. Тут увидал чудесное здание, которому нет описания образа на земле - ни в представлениях, ни в понятиях человека. Против этого здания я увидал прекраснейший сад, в нем были всевозможные деревья и цветы, чудно красивые, которым также нет образа на земле, хотя бы малой тени. В этом саду я увидал гуляющих детей, веселых и радостных, одни ходили по дорожкам сада, другие стояли у цветов. Я хотел было зайти в сад, но юноша, вышедший мне навстречу, остановил меня, говоря:

- Сюда тебе войти нельзя, потому что это удел Царицы Небесной, Приснодевы Марии, сюда входят только те, кои особенно усердно Ей молятся. Я хотел просить Царицу Небесную, но юноша говорит:

- Ее нет сейчас, Она ушла на помощь призывающим ее.

Потом я спросил:

- А кто эти дети?

- Эти дети тех матерей, которые особенно молятся Царице Небесной при их рождении.

Потом я обратился вправо и пошел по одной из дорожек. Тут я увидел много людей весьма красивых и радостных, в прекрасных одеяниях. От прочих людей отделилась и пошла мне навстречу девушка в белой одежде, весьма радостная и веселая, и в ней я узнал свою сестру. Увидев ее, я удивился, а она сказала мне:

- Что ты так удивляешься, смотря на меня? Ты ведь знаешь, я была больна 37 лет и все терпела, вот за это-то и дана мне сия награда Господом Богом.

Я спросил:

- Есть ли еще кто из наших знакомых?

- Здесь отец и мать, а вот и дядя здесь.

И я увидел его. Одет он был в цветную одежду, очень красивую. Я стал рассматривать его одеяние. Он спросил меня:

- Нравится ли тебе моя одежда?

Я сказал:

- А за что тебе дали такую одежду?

Он сказал:

- Когда меня водили на поклонение Господу Богу, Господь сказал: "Оденьте его в одежду эту, ибо он никому и никогда худого не пожелал". Потом говорит мне: "Иди и посмотри обитель Мою, в которой я живу".

И тут же недалеко от них я увидел большое красивое здание, снаружи оно как бы походило на наши земные здания, но все же будут слабее камни. А когда мы вошли внутрь его, оно было сверху освещено небесным светом, и все и всюду одинаково было видно. Мы шли подобием некоего коридора мимо многих обителей, в которых и видел множество людей, в белых одеждах веселящихся, и радостно весьма. И так дошли мы до его обители. Он спросил:

- Ну что, хороша ли моя обитель?

Я ответил:

- Хороша.

- Если пребудешь, - прибавил он, - в своем монастыре и будешь исполнять заповеди Господни, тебе еще лучше будет.

Потом они спросили меня, как я сюда пришел. Я сказал:

- Той же дорогой, какой и все идут, пригласили меня, и я пошел.

И опять спросили:

- А как ты прошел через черное место?

- Просто по мостику перешел.

Спросил и я:

- А вы как перешли черное место?

Сестра сказала: "Я сама перешла", а дядя ответил: "Меня двое Ангелов перевели через него".

Потом я спросил:

- А кто эти люди, здесь находящиеся, и которых я видел?

- Это все люди, угодившие Господу Богу. Здесь - простые миряне, выше - священники, потом - монахи, там и из вашего монастыря много монахов, еще выше - архиереи.

Потом я спросил:

- А что вы здесь делаете?
Они сказали:

- Мы встречаем тех, кои сюда приходят, и очень радуемся сему.

Потом я увидел некую гору, и на ней расположен чудный город. Стена этого города была из золота, всевозможных цветов неописанной красоты. Я пошел к сему городу ближе, чтобы посмотреть. Увидел я в нем врата наподобие арки, но дверей не было. При входе же у врат была как бы некая золотая ступень, когда я подошел к этим вратам, у меня явилось невыразимое желание посмотреть за врата. Там виден был чудный, необыкновенный свет и было слышно чудное пение. Не видя никого, чтобы можно было спросить, я решился вступить на эту золотую ступень и войти во врата. Но в эту минуту передо мною предстали два чудных юноши и возбранили мне, говоря:

- Нельзя тебе сюда идти. Везде тебе можно смотреть и быть, куда бы ты ни пошел, кроме сего.

Но в то же время видел я, что во врата сии сподобившиеся юноши проводили других людей. Тогда я спросил:

- Почему же они идут беспрепятственно?

Юноши сказали:

- Писано: "Невозможно человеку видеть Бога и живу быти". А люди эти кончили свой путь жизни и больше не возвратятся. Они идут на поклонение Господу Богу. Тебе же при жизни дано посмотреть все и видеть сей чудный город, о котором сказано в Евангелии. Отсюда управляется весь мир, во всем свете. Видел все - теперь иди в свою обитель.

Услышав все это, я сказал:

- Господи, как здесь хорошо, и опять нужно идти...

- Иди и исполняй заповеди Господни. Так Богу было угодно, чтобы ты все видел. А теперь иди, ибо звонить скоро будут к утрени у вас, и братия пойдет на молитву, иди и ты с ними.