СВЯТЫНЯ
НЕВИДИМЫЙ ГРАД КИТЕЖ
«И невидим будет Большой Китеж, что стоит
на берегу озера Светлояра, вплоть до пришествия Христова...»
Китежский летописец
Село
Владимирское встретило меня удивительным пространственным покоем. Здесь мир иной. Всего-то 2,5 часа езды от города Нижнего Новгорода, и время уже не стучит рвущим 
бешеным ритмом, а тихо, мерно и мощно течет в своем русле. Я опаздывал, был уже 12-й час дня, 4 ноября 2000 года, день празднования явления иконы Пресвятыя Владычицы нашея Богородицы во городе Казани. Этот день
здесь исстари один из самых почитаемых из всех церковных праздников (наряду с празднованием иконы Владимирской, 6 июля). А знаменито это село тем, что расположено оно по соседству с известным каждому русскому человеку озером Светлояр, где, по народной
легенде, сокрыт до последних времен невидимый град Китеж.
Тянет к себе волнующая тайна града Китежа сердце русское, чувствуется в ней что-то страдательное из нашей истории.
На прошлую Владимирскую приезжали сюда власти светские и духовные – губернатор нижегородский Скляров и митрополит 
Нижегородский и Арзамасский Николай со свитами – на закладку часовни в честь иконы Казанской Богоматери. Мероприятие прошло очень торжественно. И сказано тогда было, что все приедут через год к ее открытию, на день празднования иконы Казанской. И до
последнего дня все уверены были, что так и будет. И вот иду спешно по центральной улице, боясь опоздать к объявленному действу. На улицах покойно, тихо и несуетливо. И понял я, что не приехали и не приедут облаченные властью сегодня. У меня возникло
несколько объяснений этому нарушению слова данного, есть и такое – Китеж-град их не пустил на событие для себя важное. Многое мы не говорим, но многое ведаем.
Село прохожу быстро, редкие прохожие
внимательно и с нескрываемым любопытством разглядывают меня, а я – их, глаза в глаза, всем «здрасте». Раз в год, на Владимирскую, сюда съезжаются одновременно до 7 тысяч паломников со всей России. И не только православных. Иные убеждены, что здесь вход в
Шамбалу. Вход не вход, а место святое чувствуют. Но в крестном ходе, которую возглавляет местночтимая икона Владимирская, участвуют практически все, кроме откровенной заезжей экзотики. Идут так, как ходили и раньше, еще при старой вере, по солнышку. А
ночью освещается озеро тысячами плывущих на дощечках свеч, а за свечкой каждой – молитовка-просьбушка. Зрелище неописуемое. Как и раньше, здесь, «на ямах», идут разнообразные споры и диспуты о вере и мире по несколько дней. 
Длинная березовая аллея создает своей белизной странный эффект белого тоннеля, ведущего куда-то вверх, а не к берегам озера. Но вот аллея кончается, и открывается дивный вид Святого озера. Слева, на горе, золотится свежесрубленная часовня в честь иконы Казанской. Озеро почти круглое, метров 400 в диаметре. Все отмечают, что при первой встрече озеро поражает своей небесной синевой и прозрачностью. Но сегодня день выдался пасмурным, хмурым, и озеро отражало облачную серость. Озеро обладает всеми необходимыми достоинствами, чтобы называться святым. Вода из него, взятая в любое время, может стоять в своем естестве годами, что признают даже неверующие. Как и то, что простой обход озера снимает внутренние душевные расстройства, о чем мне и поведала одна молодая женщина, работница местного детского сада: «Нет, в храм я не хожу, но если мне плохо, то иду к озеру или на источник. Если бы не помогало, то разве ходила бы». В недавние времена пред смертью приходили сюда старушки &127;со всех окрестных мест. Было поверье, что снимает озера с человека грехи последние, если проползти вокруг него на коленях три раза с молитвой Богородичной, не отвлекаясь ни на какие козни бесовские. А они приходили в образах местных мальцов. Те смеялись над старушками, прыгали, скакали, а бабульки радовались: «Вот еще один долг отдала».
Святое озеро, тихое, так сел бы на лавочку, что стоят на берегу, и сидел, сидел, сидел. Поднимаюсь на
гору и со странным чувством подхожу к построенной часовенке. Она светится свежеструганным лесом и еще чем-то необъяснимым. Рядом, ближе к берегу, старые деревянные кресты и огромный валун, залитый свечным воском. Группка бающих старушек. Двери открыты,
поднявшись на
крыльцо, захожу вовнутрь. Еще пусто и голо, если не считать нескольких полиграфических иконок. Никаких
бросающихся в глаза недоделок, разве что нет стекол в рамах. Когда я впервые услышал, что ставят на высоком берегу Светлояра часовенку, да еще посвященную иконе Казанской, то сердце заходило от радости. Ведь знал же я, что стоял там храм до «питиримова»
разорения и что строился он под руководством самого великого государя старообрядцев – Михаила Алексеевича Романова, старшего сына «тишайшего» царя Алексея Михайловича. Личной, знаковой иконой Михаила была икона Казанская, впоследствии прозванная
Шарпанской. Родился же он в точь на Казанскую, в 1648 году...
Бабушки с удовольствием отвечают на мои вопросы. Говорят, что начальство не приедет в связи с оставшимися недоделками часовни. Это можно сказать бабушкам. Была бы воля, можно в два-три дня все хоть аврально, но доделать, и мне это видно. Спросил про кресты и валун: «А здесь кто похоронен?» – «Никто не похоронен, просто прежде здесь часовня стояла, – ответили они. – А где валун, там алтарь был». Выяснилось, что ее разобрали в 30-е годы, а из ее бревен собрали школу в соседней деревне Осиновке. Где-то лет 20 назад школу закрыли и там сделали молодежный дискотечный клуб. Но недолго веселилась молодежь, сгорел их клуб. Бабушки об этом говорили с сожалением, но я постарался их разубедить: «Дерево не камень, долго терпеть не будет, это к лучшему».
Тут на гору медленно взошла еще одна группа бабушек, сказали, что хода сегодня не будет. Сами крестно кланяются стоящим крестам, тихо шепча свои молитвы, кланяются и часовенке. Одна из бабушек сказала: «Ну, раз хода не будет, так я храм одна обойду» – и пошла в обход против солнышка. И тут сразу начался вековой спор, а как надо обходить храм: по солнышку или против. Обратились и ко мне. Что я им мог сказать: «Я знаю, что сказал бы протопоп Аввакум, но у вас есть свой батюшка, здесь он решает. Думаю, главное, чтобы идти с верой. Если с верой, то и неправых в этом споре Господь простит, нет на вас вины первоначальной». Вскоре все засобирались в обратный путь, ну и я с ними. Тут вспомнил, что надо спросить про источник. Ведь, по моим выводам, на том месте, где ушел на самосожжение государь старообрядцев Михаил Алексеевич с троими старшими сыновьями, должен бить ключик. Дождался своих знакомых, задал им свой вопрос. «Что же ты на горе нас об этом не спросил? Ну да ноги у тебя молодые, сейчас объясним, найдешь. Мы уж там сегодня все с утра были». Одна из бабушек пристально так на меня посмотрела и почему-то спросила: «А вы, случаем, не из священников будете?» – «Нет, я простой человек, обыкновенный. А как зовется этот источник?» – «Речка там Кибелек, мы его так и зовем». Потом еще один испытывающий взгляд: «Святого Георгия источник...»
Шел по дороге где-то 1,5 километра полем, а там столько же по ровно вырубленной просеке лесом. Вот и речка-ручей в полметра шириной бежит по своему 
рыхлому руслу. Сквозь топь, образованную ручьем, брошен крепкий деревянный настил с перилами для преклонных старушек. С волнением вступил на мостки и по ним вышел на голубец (могильный памятник, состоящий
из деревянного сруба с кровлей на два ската и с крестом на их середине), в центре его на полу деревянном возвышался колодчик, а у дальней стороны стояли четыре восьмиконечных креста разных размеров. Подойдя к голубцу, я встал, словно оглушенный, спазм
охватил горло. Ну вот, дошел...
Чувствуется любовь местных жителей к источнику святого Георгия, так он заботливо ухожен. Видел разные, но тут – иное, какой-то тихий-тихий трепет. Да и чужие здесь не ходят. В 
пяти минутах ходьбы от источника тропа выходит на поляну в 30-40 квадратных метров. Это место владимирские называют «Три богатыря»,
где, по местной легенде, погибли первые богатыри, встретившие войско Мамая перед градом Китежем и павшие первыми в том неравном бою. Три могилки, три креста. Их с молитвой обходят три раза. Землица с могилок считается особенной...
А вот как говорят об этом месте и событии герои писателя Мельникова-Печерского в романе «В лесах», жившие 150 лет назад:
«Жил он в келье с тремя учениками... В Поломском лесу недалеко от Улангера, на речке Козленце, келья у него была. До сих пор благочестивые люди туда сходятся поклониться святому пеплу ради сожженных... Признаку теперь не осталось, ведь больше полутораста годов после того прошло! – ответила Манерфа. – Малая полянка в лесу, старый голубец на ней стоит, а возле четыре высоких креста... Вот и все... От жилья удалено, место пусто, чему там быть?.. Лет восемьдесят или больше тому назад еще находили угольки от сожженной Варлаамовой кельи. А ныне и того нет – все разобрали правоверные... По обителям те Варлаамовы угли сохраняются... И у нас в обители есть таковые угольки... Воду с них болящим даем, и по вере пиющих целения бывают».
Я же уверен, что в легенде о граде Китеже и его основателе, великом князе Юрии (Георгии) Всеволодовиче, и Батыевом нашествии зашифровано другое историческое событие времен раскола. Не Батый тогда зорил Русь, а Петр-реформатор. Не великий князь Юрий Всеволодович, не давшись врагу, исчез на их глазах, а последний великий государь старой Руси пошел на вынужденное самосожжение с троими сыновьями-богатырями перед петровскими ратниками. А град Китеж – Русь допетровская, ставшая всеми невидимой за его насильственными преобразованиями. Батыево нашествие – дух антихристов, дух западный и давно павший. Также и за именем легендарного Варлаама и его троими учениками скрываются Михаил Алексеевич и его три сына.
Испил святой водицы, почерпнув имевшимся тут стаканчиком, постоял немного и пошел в обратный путь, напоследок поклонившись святому месту... Во Владимирском с батюшкой местной церкви, отцом Евгением, встретиться не удалось. Почивал перед вечерней. Через супругу передал копии своего рассказа, напечатанного в православной газете «Вера». Пусть и здесь будут в курсе.
В.КОМЛЕВ
Фото автора
| назад |
| вперед |  |
