ПАМЯТЬ
ОН МОЛИТСЯ ЗА НАС
Вот уже четыре года прошло, как не стало схимонаха Кирика – духовника Троице-Стефано-Ульяновского монастыря. Кажется, совсем недавно я приезжал в монастырь на его похороны, которые состоялись в такой же морозный солнечный декабрьский день в праздник Николая Чудотворца, какой выдался нынче на Николу Зимнего. Последний послушник схимника, Сергей Шаков, рассказал мне тогда, что в момент, когда старец испустил дух, в его келье потухла лампада... Так Господь дал знак, что на земле потух великий светильник. И только с течением времени начинаешь осознавать значительность богоугодного старца.
Большое видится на расстоянии. И даже слова экскурсовода,
пересказывающего его жизнь для всех вновь приезжающих паломников по материалам наших публикаций о нем, как-то звучат сейчас по-особенному значительно. Как будто это совсем не тот добродушный белобородый
старичок с прядями седых серебристых волос, который так часто на склоне своих лет, еще перед монашеским постригом, заходил в нашу редакцию. «Старец Кирик, – слышу голос
экскурсовода, – родился еще до революции, в 1912 году. В детстве он смертельно заболел. Мама у него была верующей и пошла молиться за него в Ульяновский монастырь. Здесь она дала обет Господу, если ее сын выздоровеет, то она отдаст его на послушание в
Ульяновский монастырь. Мальчик поправился, но после революции монастырь закрыли, поэтому данный обет исполнить не удалось... Потом о.Сергий был учителем, воевал, прошел всю войну. В самое трудное для страны время богоборчества стал священнослужителем и
прослужил Богу более пятидесяти лет. Много ему пришлось пережить гонений и трудностей... Когда Ульяновский монастырь открылся, на 87-м году жизни он по обету, данному его матерью, ушел туда и принял схиму с именем Кирик...»
На службе в главном монастырском храме Зосимы, Савватия и Германа Соловецких я увидел Сергея Шакова. После службы подошел к нему. Оказалось, что он сейчас уже не послушник, а иеромонах о.Сергий.
– Почему же вы почти сразу после смерти о.Кирика ушли из монастыря? – спрашиваю его.
– Я напрямую выполнял волю о.Кирика, моего духовника. Он мне говорил, что в Царствие Божие надо не спиной заходить, а лицом. Он наказал мне, чтобы я после его смерти шел в мир и активно искал себе православную жену. Он говорил, что после семьи еще можно стать монахом, а после пострига семейным стать нельзя. Я так и сделал: после его смерти ушел из монастыря и два года искал себе жену. Господь, как говорится, семьи мне не дал. В это время у меня сильно заболела мать. Я ухаживал за ней перед ее смертью. В 98-м году в праздник Крещения Господня она умерла, и я снова вернулся в монастырь. Принял постриг. Что говорил мне старец, то я и исполнил.
– А сейчас вы обращаетесь к о.Кирику за молитвенной помощью?
– И обращаюсь, и каждый день стараюсь посещать его могилу. Как прихожу туда, чувствую, будто он рядом со мной. Сейчас вот мне о.Роман благословил в воскресной школе преподавать, я попросил, чтобы ее перевели в келью о.Кирика, где он последнее время жил и умер. Тоже чувствую, что полегче стало с детьми заниматься. Отец Кирик ведь до священства учителем был, очень много знал. Для меня он святой человек, если и не святой, так очень угодный Богу.
– Почему вы так считаете?
– У меня еще до монастыря был один грех, – признался о.Сергий. – Я читал Псалтырь над гробом самоубийцы. Когда начал читать, еще не знал, что он самоубийца, думал: «Почему же мне так тяжело читать?» А потом, на середине Псалтыри, мне сказали про него, но я решил дочитать до конца и после этого почти полностью ослеп. В первый раз, когда увидел о.Кирика, он подошел ко мне на общем монастырском правиле во время утренней службы и спросил: «Ты почему правило не читаешь?» Я правило-то не читал, потому что не видел, а читал только те молитвы, которые знал наизусть. «Батюшка, – говорю, – я не вижу». А он мне: «Не надо заниматься тем, что тебе Господь не позволил». А он ведь первый раз меня видел, и никто об этом моем грехе ему сказать не мог, потому что я никому о нем не говорил. Я так думаю, что ему Господь это открыл. «Ну ладно, – говорит, – будем надеяться, что Господь тебя простит... Вон видишь свет на схиме, положи сюда голову». Я положил, он накрыл меня эпитрахилью, перекрестил, прочитал разрешительные молитвы, я даже и не понял тогда ничего. «Теперь, – говорит, – иди и читай!» Я открыл книгу и боялся читать, думаю, все опять перед глазами сольется, а у меня, наоборот, буквы все прояснились, и я стал читать.
– И что, вот так в один момент вам вернулось зрение? – не верю я.
– Да, сразу стал все видеть, – подтверждает о.Сергий. – Сейчас я и правило все читаю, и на клиросе читаю. Но после этого он мне мое правило намного уменьшил. Я тогда много молился и сильно постился, он меня во всем этом ограничил: «Ты перестань этой ерундой заниматься. Я понимаю, если бы тебе было 80 лет, как мне. А у тебя еще вся жизнь впереди. Сейчас ты берешь такую большую ношу, а потом и маленькую не сможешь нести. Всему есть свое время, до подвигов надо дорасти, как хлебу. Чтоб хлеб испечь, сперва надо тесто замесить, муку, соль, сахар, дрожжи замешать, а дальше от тебя уже ничего не зависит...»
Я сейчас сам пеку в пекарне хлеб, – продолжает рассказ о.Сергий, – и убеждаюсь, как был прав батюшка. Один раз хлеб за три часа испечется, а в другой раз вроде все правильно замесил, и условия благоприятные, а хлеб доходит целый день. Потому что хлеб, когда его в печь поставишь, уже не люди, а ангелы пекут, от человека ничего не зависит.
* * *
О богоугодности старца и чудесной помощи, полученной по его молитвам, приходилось мне слышать и от других людей.
Так, в православной гимназии преподаватели мне рассказывали об одной женщине, верующем педагоге, которая была пять лет замужем и не имела детей. Своей бедой она поделилась с о.Пафнутием, который отвел ее к о.Сергию Паршукову (будущему схимонаху Кирику) как к своему духовному отцу, зная о силе его молитв. И действительно, по молитвам о.Сергия та женщина вскоре родила девочку.
Как-то, встретившись с о.Пафнутием, я поинтересовался у него, действительно ли такой случай был. «Да, я сам привел ее к старцу, – заверил меня священник, – все произошло в точности. Дочь, рожденную по молитвам, назвали Марией, я часто ее вижу – на причастии».
Рассказал мне о.Пафнутий еще много интересного о своем духовном отце и наставнике, который, собственно, и привел его к священству. О священническом предназначении о.Кирик указал ему в самую первую их встречу, которая произвела тогда на настройщика музыкальных инструментов Виталия Жукова очень сильное впечатление.
– В первый раз я увидел батюшку у одной женщины, которая пригласила меня настраивать пианино, – рассказал мне о.Пафнутий. – Я увидел у нее кроткого, благообразного старичка, который спросил у меня мое святое имя. Я сказал, что крещен Пафнутием. И в первую же встречу он сказал мне, что я должен стать священником и служить Богу. Я тогда ясно почувствовал на старце присутствие какой-то необыкновенной силы, от которой меня даже бросило в озноб. Но до конца уверенности в своем предназначении не было, поскольку считал себя слишком грешным для священства. Этими сомнениями я поделился на очередной встрече с батюшкой.
«А вот мы сейчас посмотрим, – сказал он, – есть на то Божия воля или нет. Сейчас помолимся и откроем Писание, и посмотрим, что нам скажет Господь». Он дал мне Писание, помолился, велел открыть на любой странице. Я открыл Ветхий Завет, откровение Иезекииля на 17-й главе и прочитал 22 и 23 стихи: «Так говорит Господь Бог: и возьму Я с вершины высокого кедра, и посажу; с верхних побегов его оторву нежную отрасль и посажу на высокой и величественной горе. На высокой горе Израилевой посажу его – и пустит ветви, и принесет плод, и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всякие птицы, всякие пернатые будут обитать в тени ветвей его».
Это как раз откровение о священстве, как Бог простого и слабого человека делает Своим служителем и через него совершает волю Свою. Я тогда больше ужаснулся этому откровению, чем успокоился, потому что почувствовал, что мне предстоит нести на себе великую власть Господа Бога вершить и разрешать судьбы людские. Слишком высока ответственность служения. «Я не достоин, – говорю батюшке, – слишком грешен». Он отвечает: «Будешь молиться за свои грехи, будешь исповедоваться и причащаться, будешь на литургии частички за себя вынимать, и Господь будет очищать и прощать тебя».
Потом батюшка за меня стал молиться, и я начал терять свою клиентуру по всей республике. У меня поломался компьютер, где были записаны все клиенты, и я почувствовал себя свободным от работы. Пришел к батюшке: «Батюшка, у меня вся клиентура пропала». – «Вот и хорошо, зачем она тебе, у тебя еще больше будет».
Многие с недоверием относились к батюшке, потому что через него Господь объявлял Свою волю, а поступать по воле Божией, тем более если она расходится с общепринятыми нормами, не каждый способен. Помню, как к нему приехали из другого города уже пожилые супруги. Женщина подходит к нему под благословение, говорит: «Благословите, батюшка». А он ей: «Чтоб я тебе дал благословение, ты должна оставить своего второго мужа и уйти к первому». – «Как же так, –говорит она, – мы всю жизнь вместе прожили, у нас дети уже взрослые, мы любим друг друга, а вы же знаете, что мой первый муж пьяница». – «Пьяницу дал тебе Бог на смирение, а ты креста не понесла», – как отрубил старец. Так эта женщина и не получила от него утешения. Батюшка хоть был и добрым человеком, но когда дело касалось благочестия, он был суров и непреклонен. С мирской точки зрения может показаться, что даже жесток, но в это время он говорил не от себя, а от Господа, а Господь не потакает страстям человеческим.
– Ведь было такое, что людям он предсказывал судьбу, молился за них и ему Господь открывал, – вспомнил я в свою очередь. – Как-то к нам в редакцию пришла одна пожилая женщина, рассказала, что лет двадцать назад, когда очень сильно болела, спросила у батюшки, скоро ли умрет. Он ей ответил: «Ты еще поживешь, но одна». Она действительно поправилась, а муж у нее вскоре умер, она же жива до сих пор. Еще рассказывали, что он многим престарелым бабушкам, которые смерть свою ждали как награду от долгой и мучительной старости, предсказывал: «Ты, Марья, на Пасху помрешь, а ты, Наталья, на Покров...» И старушки уходили к Богу в то время, когда назначал старец, предварительно приготовившись к смерти, исповедавшись и причастившись.
– Был еще такой случай, – вспоминает о.Пафнутий. – Как-то он молился в Великикй пост о своей прихожанке, которая недавно умерла. Она была регентом, была очень дорога батюшке, и он захотел узнать ее судьбу, встал на колени и стал молиться. Вдруг посреди молитвы обнаружил себя в цветущем саду и первым делом заметил, что яблоки и цветы сразу же на одном дереве. Весна и лето одновременно. Посреди сада накрыты столы, и за ними сидят люди и празднуют, и его приглашают: «Садитесь, батюшка, вкусите с нами». Какой-то молодой человек положил ему угощение. Батюшка спрашивает: «Почему не постное?» Тот говорит: «У нас здесь поста нет». И тут он увидел, что напротив за столом сидит та женщина, о которой он молился. Он спросил ее, как ей здесь живется. «Хорошо, – говорит, – работаю регентом».
– Я знаю, что он после этого видения всем певчим, которые к нему приезжали в Ульяновский монастырь, говорил, что они за то, что поют на клиросе, попадут в рай и там тоже будут так же славить Господа, – вспомнил и я.
– И в этом же видении, – продолжает дальше о.Пафнутий, – где он обнаружил себя в цветущем саду, батюшка увидел, как над ними раскрылись как бы вторые небеса, и из тех вторых небес к ним стало опускаться множество ангелов, как снег. И среди них два великих ангела, один из них держал в руке меч. В нем он признал Архангела Михаила, а в другом Архангела Гавриила. Он услышал их разговор. Архангел Гавриил спрашивал Архангела Михаила: «Почему они нас не видят». Тот ему ответил: «Не постятся, вот и не видят».
Так же о.Кирик видел своего ангела-хранителя. Когда был в Средней Азии, то ему очень захотелось увидеть своего ангела-хранителя, и он долго молился Богу об этом. И однажды ночью увидел около своей постели высокого прекрасного юношу. От неожиданности, подумав, что это наваждение, он перекрестил видение. А ангел говорит ему: «Я креста не боюсь. Ты хотел меня видеть, я явился». Потом батюшка разговаривал с ним, после чего ангел исчез.
– Об этом посещении ангела он рассказывал заместителю редактора нашей газеты Михаилу Сизову, – вспоминаю я, – и Михаил описал этот случай в своей статье об о.Сергие Паршукове. Но там ничего не сообщалось об их разговоре с ангелом.
– Нет, старец мне говорил, что они целый час разговаривали с ним, – утверждает о.Пафнутий. – «Но о чем, – говорил, – я сказать не могу». Разговор был о каких-то сокровенных вещах. Через час ангел стал невидим.
– Отец Пафнутий, а сейчас вы ощущаете помощь старца?
– Конечно, батюшка помогал мне не раз, да и сейчас помогает. Когда были скорби, я уходил в алтарь и говорил: «Господи, молитвами моего наставника, помоги мне!» И батюшка посылал мне такое утешение, что мне в моих скорбях становилось радостно. Вот этому – переносить всякие скорби с радостью – батюшка научил меня уже после того, как его не стало. А тогда, когда он сильно болел, я жалел его, думал, что ему очень тяжело и он терпит свою болезнь. А он радовался своей болезни и говорил, что это Господь посетил его.
Однажды, где-то года за два до своей смерти, уже будучи в немощи, батюшка пожалел одну женщину и взялся отчитывать ее. После чего женщина полностью исцелилась и выздоровела, а ему сразу же после отчитки сделалось так плохо, он даже не смог дойти до кровати, упал, после этого его разбил паралич. Все-таки это большой труд, и не каждый священник берется за отчитку. И в этом вот парализованном состоянии он проболел полгода. Мог только крестное знамение на себя накладывать. Молился перед иконами Смоленской Божией Матери, которая у него полностью обновилась, как будто ее кто-то расписал новыми красками, и перед иконой Пантелеимона-целителя со Святой Горы Афон. Тогда он как раз написал письмо владыке: просил о постриге и чтобы его определили в Ульяновский монастырь. После этого пошел на поправку. Я к нему тогда часто приходил. Когда батюшка стал поправляться, то ходил радостный по квартире со своим старым кадилом и распевал тропари. Это кадило он мне подарил перед тем, как уехать в монастырь. Первое время, как я стал священником, я с ним служил, пока у меня своего кадила не было, а теперь храню его как святыню у себя дома. У меня лежит часть его книжек, требники. Иконка Пантелеимона-целителя со Святого Афона, перед которой он молился и выздоровел, сейчас в храме Рождества Христова, где я служу. После смерти старца о.Варнава передал мне его милоть, старую синенькую рясу, она там никому была не нужна, а мне очень дорога как святыня. Иногда в исключительных случаях я ее надеваю.
– Она вам дорога как благословение старца, полученное после его смерти?
– Нет, она просто мне дорога, потому что он в ней ходил, служил, молился. Сейчас в день его памяти я был в Санкт-Петербурге и сослужил в храме Серафима Саровского о.Василию Ермакову. Когда я просил вынуть за о.Кирика частицу, один протоиерей спросил меня: «Он кто тебе?» Я говорю: «Мой духовный наставник». – «Это он тебя к священству привел?» – «Да». – «Большая награда, – говорит, – ему будет на небесах».
Не знаю, почему он так сказал, но я возрадовался за старца. Знаю, что он заслужил Царствия Божия перед Богом, всегда молится за нас в своих небесных обителях и всегда поможет, если обратиться к нему со своими молитвами.
Е.СУВОРОВ
 | назад |
| вперед |  |
