| БЕСЕДА ВОСЕМЬ БАШЕН Превратят ли Соловки в «заповедник батюшек»? Начиная с прошлого года у нашей редакции установились добрые отношения с профессором П.В.Флоренским («Вера», № 372, «Собиратели чуда», № 388, «Под сенью Троицы» и др.). Интервью с ним касались в основном проблем науки и религии, но в будущем рассчитывали мы затронуть и тему Русского Севера. Павел Васильевич по профессии геолог и часто бывает в наших краях, кроме того, его многое связывает с Соловецкой обителью, где был в заключении о.Павел Флоренский, дед Павла Васильевича. Еще в доперестроечную пору внук знаменитого богослова много делал для возрождения северной обители, для увековечения памяти мучеников СЛОНа. В августе, когда монастырь посетили Святейший Патриарх и Президент РФ, в числе приглашенных гостей был и Флоренский. «Вот и повод для интервью», – обрадовались мы. Но разговора тогда не получилось. Уже и празднества на Соловках давно прошли, а он все не возвращался в Москву...Недавно пришло письмо с фотографией: Павел Васильевич в рабочей одежде шествует по селу Варзуга, что в Мурманской области. На заднем плане – красивейшие старинные храмы. Оказывается, все это время он был там, на Кольском полуострове. – Павел Васильевич, что ж вы на Соловки-то не поехали? – спросил я его по телефону. – Как вам сказать... Приглашение исходило от директора музея, а не от настоятеля. Господь миловал, а то бы, будучи «оплаченным» музеем, чувствовал себя крайне дискомфортно – в свете всех этих соровских начинаний. – Вы имеете в виду историю с выставкой авангардистов? – В том числе. Фонд Сороса предложил Лопаткину, который сейчас взял всю власть на острове – он и глава администрации, и директор музея, – «осовременить пространство Соловков». Что это такое? Под деньги Сороса на территории обители создается центр современного искусства «Арт-Ангар», цель которого, цитирую, «преодоление консервативного, мифологизированного отношения к соловецкой архитектуре», изменение «имиджа» православного монастыря. Вот до чего докатились. – Мы слышали информацию об этом, но как-то не придали значения. Действительно они это всерьез? – Вполне. В будущем году этот самый «ангар» планирует в восьми башнях монастырской стены устроить «инсталляции восьми авангардных художников». Недавно проводился там архитектурный семинар, на котором во всеуслышание заявлено: «Нужен новый образ древнего места. Отношение к нему как к памятнику является консервативным и тормозит процессы развития островов». Конечно, монахи выступили против. Наместник архимандрит Иосиф сказал: «На протяжении десятилетий здесь много строили: сначала бараки для узников, потом казармы военных моряков, но в итоге от всех этих построек остались руины. Соловки – место, где должен прославляться Бог. Если что-то делается без Бога, то оно недолго простоит». Прекрасно сказано. Но соровцы-то его не слушают. – Может, и вправду потешатся да бросят? Да и выставки – они же внутри башен, на архитектурном облике монастыря это никак не отразится. – А внутри что? Ну ладно, ладно... Если из нас с вами сделают чучело, внешне это не будет заметно, а внутри? Главное для этих дельцов порушить внутреннюю суть, дух Соловков, образ древней святой обители. Для чего? Чтобы легче было «инсталлировать» другие инородные объекты – фешенебельные гостиницы с саунами, казино, прочие развлекательные заведения. Все очень логично: вначале сторожевые башни захватывают вроде бы безобидные авангардистские выставки, так сказать, дань моде и современности. А затем должна пасть и вся крепость – монастырь уже окончательно приспособят под вкусы богатых туристов. Пока же он для музейной администрации «является консервативным и тормозит процессы развития». Под «развитием» надо понимать голый бизнес. Уже сейчас, чтобы войти в монастырь, изволь 70 рубликов выложить. Куда-то поехать – 10, 20 долларов. Ночевки там, понимаете, как в «пяти звездочках» стоят. Верующих, не туристов, пока что пускают бесплатно. На входе стоит монашек – пропускает их. Как можно отличить мусульман и иудеев от православных, я еще могу представить, но туристов от настоящих паломников... Куда этот «процесс развития», сиречь коммерциализации, заведет, не знаю. – Администрация утверждает, что туризм позволит возродить острова. – Что значит «возродить»? Давайте употреблять русские слова правильно. Возрождать можно только то, что уже было, то есть три вещи. Ноль, дикий остров. Монастырь. Концлагерь. Они же хотят четвертое – создать туристский центр с завозимыми на полевой сезон проститутками. Я не преувеличиваю. – Но все равно надо же как-то развивать острова экономически – ведь, помимо монахов, там живут обыкновенные люди, наши сограждане. – Вот что я вам скажу. Постоянно идет «вой» о возрождении Соловков, именно вой, и требуют всяческих дотаций и прочего. Я по непониманию своему участвовал в выбивании денег в команде академика Лихачева, вечная ему память. Государство давало гигантские деньги, и как их использовали? Сначала деньги грохнули на то, чтобы построить дома для строителей. Поставили жуткие коттеджи, техасские бунгало, рассчитанные на южный климат, заселили людьми. Резко увеличилось население. Чтобы строить, завезли тяжелые машины, которые нельзя по песку гонять, они разбили там все дороги. Для этих машин понадобился объезд. И сделали бетонную дорогу, которая нигде начинается и нигде кончается, идет по болоту вокруг Святого озера, причем на поселок не выходит, существует сама по себе. Предполагалось, что поселок-то разрастется... Третья, гениальная афера, – раз много людей будет, надо убирать фекалии. Построили гигантские очистные сооружения, но... выше поселка. И фекалии туда не текут, весь аромат остается в жилищах. И это возрождение Соловков? – Получается, если б острова не «развивали», то не было бы и лишнего населения, и социальных проблем? – Население состоит в основном из завезенных сюда неквалифицированных рабочих-строителей. Сейчас многие из них уже старики, спившиеся люди. Они сами не понимают, что на острове делают, жалко на них смотреть. И как им помочь? Вечная проблема поселка – дрова. Год назад, чтобы расчистить дороги на острове, им предложили: вот вам три метра от дороги, вырубайте лес – забирайте на дрова. Бесплатно делянки дали. Только один человек вырубил на своей делянке. А все остальные стали ждать, когда кто-то за них это сделает. И качают права: «А вы монахи, вы добрые, вы должны нас кормить и на опохмелку давать». Я почти буквально цитирую. Увы, сейчас почти вся Россия такая. – На Валааме отселяют приезжих, и проблемы экономические сами собой разрешаются. – Знаете, проблема даже не в них, а в развитии монастырской жизни, чтобы ей не мешали, а помогали. Когда монастырь будет – и колокола, и послушники, и монахи с трудниками, – все устроится. Надо дать монастырю жить. А сейчас его держат вроде заповедника в клетке, где батюшки, по слову Тургенева, «раздувают ладан в паникадилах», а их за 70 рублей показывают. – Вы считаете, организация и доходы от туризма должны перейти в руки самих монахов? – Я считаю, туристской программы там вообще не должно быть. – А на Западе многие обители живут исключительно за счет туризма – Новый Валаам в Финляндии, например. – Все эти разговоры возможны только тогда, когда на острове будет полная диктатура архимандрита Иосифа, то есть наместника монастыря. Устраивать же сейчас диалектику, сколько завозить туда паломников, а сколько туристов с обслугой, я не хочу. А на пример с Новым Валаамом отвечу другим примером – Афон. Там туристов вообще не пускают. Причем Святая Гора фактически принадлежит одним монахам, у них действует самоуправление. Почему же у нас не может существовать монашеская республика в составе Архангельской области? Тогда бы многие вопросы отпали сами собой. – Вряд ли на это пойдут. Для индустрии туризма Соловки лакомый кусочек: острова-то красивые, с удивительной природой. – Нет, лакомый кусочек – не острова! А именно монастырь как предмет демонстрации. Заповедник батюшек. Островов, где бегают олени, сколько угодно, и туда никто не ездит. Но монастырь с колоколами, с иконами – вот на чем бизнес хотят сделать. – Ну, опасность такая везде есть. В Кирилло-Белозерском монастыре то же самое происходит, мы писали об этом. – Именно. Это беда всеобщая. Что уж далеко ходить, в главную нашу святыню – Троице-Сергиеву лавру – тоже ведь за деньги стали пускать. Не дай Бог... Конечно, на Соловках, как и на Валааме, туристам есть что показать помимо храмов – природа там и вправду удивительная. Но она в той же степени принадлежит монастырю, что и храмы, иконы, колокола. Дикой земли там нет, острова были парком, идеально отрегулированным. Покосные луга, система орошения, лесные посадки – все это создано руками монахов. – В советское время на Валааме, помнится, действовал целый леспромхоз – секвойи и другие экзотические деревья, посаженные монахами, заготавливали как древесину. Тогда об экологии вообще не думали. Сейчас она у всех на слуху – что касается природоохранных мер. Но есть же еще другая экология – духовной среды, ее ведь тоже надо охранять. И все эти планы по развитию туризма... – Постойте, перебью. Насчет этой самой экологии. Что значит «на слуху»? – Ну, каждая домохозяйка знает, например, про озоновые дыры. – Дыры? Они у Земли всегда были, есть и будут. И шум вокруг них к экологии не имеет никакого отношения. Это просто гениальный ход в борьбе с «Конкордами» и фирмами, выпускающими особый сорт холодильников. Вообще экология потому и на слуху у людей, что десятилетиями была предметом спекуляции. Давайте уж обойдемся без этого. Мы, интеллигенты, привыкли все усложнять. А тут вещь простая: монастырь должен оставаться монастырем. И пусть ездят сюда туристы сколько угодно. Ведь если из ста приезжих хотя бы один, ступив на эту землю, лоб перекрестит – то все оправдано, и слава Богу. Если люди будут приобщаться к святыне – это одно. А если они будут ее потреблять, эксплуатировать – это совсем другое. – А как отличить, зачем турист приехал сюда, приобщиться или потребить? На лице-то человека ничего не написано. – А нам-то что за дело? Не важно, каким этот человек сюда приехал, что у него на уме. Важнее – каким отсюда уедет. Обычно отсюда уезжают совсем другими людьми, и их потом тянет обратно. Знаете, в начале 60-х годов, когда были живы узники Соловецкого лагеря (сейчас-то их почти нет, всего 10 человек осталось), они тайно, под видом туристов,ездили на острова. Я их еще помню, и их рассказы тоже. Они пережили здесь страшные муки, но... тянуло обратно. Почему так бывает? – Может быть, душа тянется туда, где она себя осознала, проявилась в своей полноте? – Верно. А теперь представьте бары, казино, шумные дискотеки... На билетиках в музей бизнес не сделаешь, так что все это непременно будет. Какая уж тут душа... Ты изволь доллары здесь оставить, чем больше, тем лучше – вот это для них дело. Причем я сомневаюсь, что прибыль от туризма пойдет на пользу, на восстановление монастыря. Вот вам пример, как «восстанавливают» Троицкий скит на Анзерском острове. Он дважды обрушивался. Вначале туристы срубили стропила на дрова, и второй этаж рухнул. Осталась коробка здания, забитая внутри обломками, над всем этим возвышалась колокольня. И вот послал музей своего работника реставрировать. С чего он начал? Вынул из этой коробки всю землю вплоть до фундамента, до материка. Непонятно зачем – клад что ли искал? Я, когда зашел туда, сразу выбежал: «Ребята, сейчас все обвалится, вы что делаете!» Думал, что стены схлопнутся, но нет, схлопнулась колокольня – упала. На следующий год колокольню вытащили, застелили ею дороги. И что же? Оставшиеся стены тоже обрушились. Вот что значит делать что-то на Соловках не монашескими руками.
– Пару лет назад построили. Пытались подражать старым образцам. Там еще много работы для реставраторов, но средств не хватает – церковный приход маленький, недоходный. – А как вы в Варзуге оказались? – Недалеко от этого села есть мыс Кораблик, где на морской берег выходит жила дивных аметистов. И вот мы колотили там со студентами молоточками, говорили об океане и прочем. – Научно-геологический туризм? – Вроде того. Хотя есть там и настоящие туристы Варзуга, как Соловки, место для них весьма привлекательное. Там уже большая охотничья база построена для иностранцев – и «зеленью», я имею в виду доллары, вовсю пахнет. Отличие от Соловков в том, что там не монастырская территория и проблемы другие – исключительно природоохранные. – Нет худа без добра – село разбогатеет, приход станет доходным, сможет свои храмы отреставрировать. – Ну, прямой связи я не вижу. Церковный приход кто будет наполнять? Интуристы, что ли, научат местных Богу молиться? Или, напротив, развратят последних поморов? В Умбе (это рядом с Варзугой) обратилась ко мне директриса местного музея с письмом, который заготовили еще лет пять назад. Суть его в том, чтобы поморов объявить умирающей северной народностью и дать им льготы. Спрашиваю: «А много поморов осталось?» – «Да практически и нет их, перемешались с ссыльными, которых с юга привезли». Ну и ну. Все равно как объявить мамонта реликтом и взяться его оберегать... Правда, что ли, у вас совсем поморов не осталось? – Да есть, конечно. На севере Архангельской области много... – Ну так в чем же дело? Попросили меня передать это письмо Вячеславу Столярову – главе соловецкой экспедиции в Институте природного культурного наследия. Я его хорошо знаю, письмо, конечно, передам, но почему бы самим его не отправить, зачем держать под сукном пять лет? Директриса – человек православный, очень достойный, да вот непрактичные мы все какие-то. Письмо, разумеется, мало что решит, но посмотрите: вот так спасают целые народы. – Сейчас считается более выгодным северян переселить куда-нибудь на юг, чем заботиться об их выживаемости, традиционном укладе. Неужели Север больше не нужен стране? – Да, я тут прочитал недавно книгу «Почему Америка не русская». Доболтались до того, что нерентабельно разрабатывать северные ресурсы, потому что их гораздо дешевле ложкой просто черпать на Ближнем Востоке. Там, видите ли, тепло и можно в трусиках ходить, а у нас изволь в шубе. Это полный бред. Север формирует особый тип человека. Нет человеков лучше или хуже, все разные, и чем более разные, тем драгоценнее. Я никак не противопоставляю южан северянам, я как раз посередине живу, в Москве. Но понимаю, что наша нация невозможна без Русского Севера. Это просто провокация, когда говорят, что Север нерентабелен. У них потом и Юг будет нерентабельным, потом Москва нерентабельна. Точно так же и Соловки для кого-то нерентабельны – до тех пор, пока не появится возможность качать оттуда доллары. Вы обязательно вот что напишите. Соловки обладают громадной внутренней силой. Болезненно, с гноем, но они выдавливают из себя любую занозу. И, конечно, коммерциализация там не пройдет. Но сколько она успеет вреда принести, трудно сказать... С другой стороны, бывает же так, что все поворачивается на 180 градусов. Можно говорить о Соловецком лагере как об ужасе, а можно – как о месте великого духовного подвига. Сколь ни пытались надругаться, Соловки обернулись благодатью, ничто посрамить святыню не смогло. Даст Бог, молитвами архимандрита Иосифа, игумена Германа, соловецких строителей все встанет на свои места. По телефону беседовал М.СИЗОВ
На глав. страницу.Оглавление выпуска.О свт.Стефане.О редакции.Архив.Почта |
– С реставрацией у нас всегда были проблемы. Вот вы прислали снимок с видом старинных храмов в Варзуге. Колокольня, похоже, – новодел?
