МОНАСТЫРСКАЯ ЖИЗНЬ
НА ПЕРЕПАХАННОЙ ЗЕМЛЕ
История и сегодняшний день женской обители в Вятских Полянах
Сначала люди греют место. А потом уже место, сама земля – намоленная, политая потом и слезами, – согревает людей. В наибольшей степени это относится к нашим монастырям. Будучи в Соловках, в Дивеево, в других древних обителях, я в этом убедился вполне. Но бывает так, что и намоленное место приходится заново отогревать – как замерзшую зимнюю птаху в теплых ладонях.
В Вятских Полянах стоял некогда Христорождественский Богородицкий мужской монастырь. Возник он одновременно с этим поселением, который основал еще преподобный Трифон Вятский в 1595 году. Впрочем, по некоторым свидетельствам, монахи жили здесь и до прихода преп. Трифона. В XVII веке здесь подвизалось уже около 700 человек, в основном местных подвижников, коренных вятчан.
А потом начался упадок, связанный с расколом, нестроениями в Церкви и государстве. При Екатерине II обитель упразднили, а в советское время окончательно стерли с лица земли.
Во всяком случае так некоторым казалось. Но жив Бог! На этой мертвой земле снова вдруг началось какое-то шевеление, начала зарождаться новая обитель. Правда, теперь тут все другое...
Начать с того, что монастырь теперь женский. И название взял иное – во имя Иверской иконы Божией Матери. А старшая сестра его, матушка Кирилла (Коршунова), – отнюдь не «коренная» жительница, приехала из Петербурга. Остальные монахини тоже съехались кто откуда. А костяк общины, как мы узнали, прибыл вообще из другой страны – из Латвии.
* * *
В Вятских Полянах мы оказались во время летней редакционной экспедиции. Въехав в город на машине, долго кружили по улочкам – никто нам толком так и не мог объяснить, где находится монастырь. И мы уже было проскочили его, но вернулись, увидев крест над крышами.
Кругом все перерыто, среди канав стоят механизмы. Рискуя сорваться в траншею, по краешку пробираемся вдоль забора, потом перелазим через штабель досок – и вот они, монастырские ворота. Стучим. Открыла нам еще довольно молодая монахиня, как оказалось, сама старшая сестра Кирилла. Провела во двор, тесный от огромного КамАЗа, поставленного посередине. Тут же к стенке большущий крест прислонен, видно, его хотят куда-то приспособить.
– Вроде старинный крест? – спрашиваю матушку.
– Это от старой церкви, он над воротами стоял, – на ходу отвечает она. – В 46-м на месте монастыря открыли было храм, но при Хрущеве снова отняли и купола поснимали. Но жил здесь такой мальчишка, Боря, он спас этот крест, и иконы некоторые успел взять – не думая, схватил и унес. Потом, повзрослев, многое пропил, сам мне сознался. В тюрьме посидел... Но крест – вот он стоит. Вы как, сразу в трапезную с дороги или вначале монастырь хотите посмотреть?
Мы выбрали второе. Пока ходили, матушка рассказала историю своей обители. Если вкратце, то дело было так:
– В 95-м году вятско-полянский священник Алексий Сухих решил здесь, на древнем месте, монастырь возродить. А мы с приятельницей моей Людмилой как раз приехали сюда летом из Петербурга. Хотели поначалу в Аджиме при храме устроиться жить, но родители не отпускали. А тут как-то все получилось... Образовалось у нас сестричество: Людмила, Мария, Елизавета и я. Это уже 96-й год пошел. Выписалась я из Петербурга, уволилась с работы – ведь почти тридцать лет диспетчером в гараже проработала. А до этого, кстати, заканчивала строительно-жилищно-коммунальный техникум. То есть какие-то знания есть, но и только... Средств нет, материала нет, а главное, нас-то всего четыре сестры – чьими руками и для кого строить?
Батюшка Алексий все молился: «Господи, пришли монахинь...» И тут случилось неожиданное.
Как раз в это время в Риге другой священник тоже молился: «Господи, помоги пристроить моих духовных чад в России!» Тогда русских очень притесняли в Латвии. А священник этот был старец архимандрит Кирилл (Бородин), чадо Иоанна Крестьянкина. Сначала он трех сестер послал к нам, чтобы они осмотрелись. И такими словами напутствовал: «Благословляю вас ехать в Вятские Поляны, в место благодатное, я уже три раза там духом был...» Приехали они, понравилось. И вот уже семь монахинь к нам переселяются, и сам архимандрит тоже с ними собирается ехать жить в вятские края. Радость какая!..
Но только Господь старца-то не пустил в Россию вернуться. В тот самый день, когда ему принесли иностранный паспорт с визой на выезд, он почил...
Но все – слава Богу. Молитвами батюшки образовалась у нас община, в 98-м году стали расстраиваться вширь. Сейчас у нас 14 монахинь, 4 послушницы. Большое кирпичное здание построили с кельями на 20 человек. И сенокосы, и огороды – все есть. Золотошвейная мастерская, медицинский кабинет, просфорня...
– Это совпадение такое, что у вас одно имя с архимандритом Кириллом? – спрашиваю матушку Кириллу.
– Так в честь его мне монашеское имя и дали! – улыбается старшая сестра.
* * *
Путешествие по обители закончилось для нас в трапезной, где послушничали несколько старушек-монахинь. Они то и дело отрывались от работы, с умилением поглядывая, как мы уминаем монастырские кушанья. «Может, капустки вам? А вот огурчики, с нашего огорода...» Слово за слово, записал я разговоры монахинь. И все-то не о себе говорили они, а о своем батюшке.
– У отца Кирилла чад очень много по России, – объясняет монахиня Арсения. – Сначала он был в Казахстане, там, в Целинограде, построил монастырь. Потом в Риге храм Святой Троицы восстановил. Людей он лечил, к нему многие приезжали, даже из-за границы. А сам-то, ох, матушки, только до 66 годочков дожил.
– Так он и посейчас живой, – замечает другая монахиня, Ангелина, и обращается ко мне: – Он ведь дивным образом нам помогает, во сне приходит и отвечает на все наши вопросы. Вот, как трубы класть, подсказал. Видели, у нас тут траншеи кругом нарыты? Трубы подводим...
– Мы земельку с его могилы привезли, так цветы на ней растут – прямо чудеса! – вздохнула еще одна монахиня.
– В последний год перед смертью батюшка говорил: «Я скоро помру, а вы поедете ближе к своим отцам, в Россию», – продолжает м.Арсения. – Не понравились мне эти слова, и я возражала: «А если я болеть буду, кричать буду! Кто мне поможет?» С ним рядом я всегда себя здоровой чувствовала, хвори мои снимал. Батюшка мне в ответ: «Ну, кричи, кричи».
И я вот кричу... А он слышит, помогает.
– Приезжала одна семья, – добавляет к сказанному м.Арсения, – у них сын пропал. Батюшка им сразу: молитесь, убили вашего сына, с поезда сбросили. Так потом и оказалось. Где что искать – всем говорил. На такой-то улице. Шли туда – точно, лежит.
– А сколько к нему народу-то ходило! – вздохнула молчавшая до этого старенькая монашенка. – Когда я к нему в Ригу приехала, 300 человек у него было одних только чад. Когда он спал, я не знаю.
– А к нему всегда очередь, – улыбнулась другая сестра, самая молодая, лет под 50. – Помните, сестры, как мы отсюда к нему в Ригу звонили? Сидим в коридоре, друг за дружкой к телефонной трубке идем. Он: «Как ты живешь?» Отвечаю: «Хорошо». Он: «Ну, спасайся». И уже другая к телефону подходит...
– Ох, а в Троицком-то храме как в раю было! Чистоту любил, цветочки кругом. Спали у него прямо на полу, по 25 человек, хоть дом и большой был – все не вмещались. Помню, принесли одного мужчину на руках, он ходить уже не мог – рак в последней степени. Батюшка его полечил, и в следующий раз он в храм явился своим ходом: «Батюшка, я на свадьбе сына плясал!» После такого чуда три его сына приезжали с подарком – с какой-то хитрой телевизионной антенной, сами ее на крышу и установили. Другие машину подарили, автобус даже, всякие вещи. А он раздаривал тем, кто нуждался.
– А я помню, мастер по газу к батюшке все заходил, – вторит Ангелина. – У него сын был наркоман. И однажды он чего-то накурился и горло себе перерезал. Так батюшка не только горло вылечил, но и от наркотиков отучил.
– Ох... Может, мощи сюда из Риги перевезем? – вдруг вздохнула одна из монахинь. – Может, удастся, сестры? Слаще нам жить станет.
* * *
Подкрепившись, решили мы продолжить свой путь. К воротам провожала нас все та же старшая сестра, м.Кирилла. После монастырской тиши уличные звуки били по перепонкам. Вот по дороге прогрохотал грузовик – как по голове проехал. За забором соседнего дома кто-то протяжно тянул: «Машка-а, Машка-а...» Козу кличет, а может, и кошку.
– Все-таки бойкое здесь место, в самой гуще города, – говорю монахине. Та вздыхает:
– Для мирских это хорошо, что монастырь в городе есть. А для нас... Хотим мы себе скит устроить где-нибудь в другом месте. Выбрали местечко на горе, там раньше военная часть стояла, и место теперь пусто. Не получилось.
А недавно нам дом подарили – это в 25 километрах отсюда, в деревне Куршино. И точно такое место, о каком мы мечтали: высокое, ягодный взгорок, сосны кругом. Ключевая вода прямо в дом проведена. И пруд есть. Хотели и церковь там построить, чтобы скит получился. Но сельская администрация не дала земли. Мы и владыку Хрисанфа туда возили, ему понравилось. «Но все равно продавайте», – сказал. А когда в Киров вернулся, звонит оттуда: «Нет, не продавайте...»
– А с городской администрацией как у вас сложилось?
– Вроде хорошо, помогают. И мы им, чем можем. Вот, например, власти нас попросили двух девочек-олигофренов взять. Чтобы два месяца мы о них позаботились, пока чиновники будут искать, куда их лучше пристроить. И так они у нас остались. Уж три года послушничают.
– Трудный у вас распорядок?
– Тяжеловато, конечно. В 5 утра встаем, в 12 ночи ложимся. С этой стройкой не отдохнуть. Народу не хватает. В скит надо шесть человек, и сюда еще сестер поспособнее. Пытаемся, конечно, и сейчас молитву не оставлять. Отец Геннадий Лоскутов, присланный из Кирова, у нас служит. Ничего не сокращает, уставщица наша за этим строго следит. После службы – послушания, потом снова молитвенные правила. И так время быстро летит...
У меня мечта: всех стареньких поставить на молитву, чтобы акафисты непрерывно читались. Сейчас-то им, матушкам, приходится общие послушания нести, рук не хватает.
А еще мечтаю об острове... За Вяткой, в 70 километрах, замечательное место присмотрела: лес, река, остров – все для монастыря. Такая красота...
К машине мы пробирались обратным порядком: сначала через штабель досок, потом по краешку глубокой траншеи. Как только старушки-монахини здесь ходят? Оглядываюсь на монастырь. Посреди изрытой, перепаханной земли высится кирпичный дом с одиноким крестом на крыше.
Трудно здесь. Но кто знает, может, и вправду привезут сестры мощи своего дивного старца из далекой Риги? И отогреется земля? И распустятся на ней чудные цветы?
М.СИЗОВ
Фото И.ИВАНОВА.
| назад |
| вперед |  |
